Алексей ИЛЬИЧЁВ-МОРОЗОВ. МАЛЕНЬКАЯ ГОСТЬЯ. Рассказы

 

Алексей ИЛЬИЧЁВ-МОРОЗОВ

МАЛЕНЬКАЯ ГОСТЬЯ

Рассказы

 

ЗНАХАРКА

   

В начале двадцатого века в одном из хуторов Царицынской губернии жила вдовья семья. Иван Матвеевич – глава семейства, в одно лето после сенокоса охолонулся в ручье, захворал да помер, оставив жену свою, Наталью Фатеевну, с пятью детьми.

Тяжко пришлось бедной женщине. Чтобы детей прокормить, работала она рук не покладая. Днём нанималась за кусок хлеба огороды пропалывать, ночью – шила людям незатейливую одежонку да вязала платки с носками на зиму. Только к утру, бывало, сомкнёт глаза, как петухи запоют. Знать вставать пора. Помолится Богу и снова за работу.

Детей своих Наталья Фатеевна держала в строгости. Никто не лодырничал. Сыновья с ранней весны до поздней осени скот пасли, а дочери управлялись по дому. Старшая из детей – дочь Павочка, была матери за первую помощницу. То состряпает, то младших досмотрит. Жили дружно, но бедно: делили одни чирики на троих, да миску каши ели без соли.

Как-то раз собралась семья вечерять, да двое братьев спор нешуточный затеяли. Филипп только стал лоб крестить, как Василий на него набросился:

– Опять ты Филька, креста отбиваешь! Бога твоего нет!

– Бог есть! – твёрдо и громко произнёс Филипп.

– Ха, есть – с ехидной улыбкой сказал Василий. – И ты его видал?

– А ты видал, что его нет! – И кинулся с кулаками на брата-коммуниста.

Полетели чашки да ложки. Василий, схватив полено, неумело швырнул им в Филиппа, промазал и угодил коту по хвосту. Досмерти напуганный кот бросился к двери, чуть было не сшиб с ног заходящую с кувшином воды мать. Та, не сразу поняв, что произошло, некоторое время стояла молча.

– Маменька, они опять заспорили – сказала подбежавшая к ней плачущая Павочка.

– Ах, вы, ведьмины дети, чего удумали! – рассердилась мать и стукнула костылём оземь.

Этого было достаточно. В полутёмной хатке воцарилась прежняя тишина. Филипп с Василием, помятые и оборванные, стояли перед матерью на коленях, прося прощения.

– Ну, будя вам… – только и успела сказать Наталья Фатеевна, как вдруг постучали в окно.

И вот уже на пороге появилась старушка. Это была старшая сестра Ивана Матвеевича, Катерина. Жила она неподалёку, в соседнем хуторе. И в эту зимнюю пору почти целый день шла пешком к семье брата. На нелёгкий путь под старость лет Катерина Матвеевна отважилась неспроста.

– Здорово живёте! – перекрестившись и тяжело выдохнув, сказала заснеженная Катерина Матвеевна.

– Слава Богу! – устало поприветствовала её Наталья Фатеевна. – Садись повечеряй с нами, отогрей душу, – предложила она гостье, отрезав небольшой ломоть тёмного хлеба и налив горячего взвара…

Ночью Наталье Фатеевне не спалось, было ей тревожно. Мысли о нежданно появившейся золовке не оставляли.

Спозаранку, протопив печь, женщины сели за разговор:

– Нотя, я ведь не просто так к тебе пришла, – начала Катерина Матвеевна. – Старая я совсем стала, хворая. Силушки, поди, не как у молодки. Тяжко мне одной и со скотиной, да и смертушка тенью ходит – того и гляди своё возьмёт. А я одна. Не дал мне Бог на длинном веку ни детей, ни внучат. Кому последнее слово вымолвить? Нешто вороне на суку…

– Что ты! Что ты, Катерина! Бог с тобой! – запричитала Наталья Фатеевна.

В это время с база в хату зашла Павлина.

– Вот если бы ты, Нотя, в память о моём брате Павочку дала мне на воспитание – душа моя была бы покойна.

– Как можно! – вскрикнула Наталья Фатеевна, глядя на свою дочь.

Та, стояла ни жива ни мертва.

– Ты погоди возмущаться-то, Наталья. Выслушай до конца старуху, – продолжила чуть было не прекратившийся разговор Катерина Матвеевна. – Павочку я люблю, буду смотреть её, как родного дитя. Ей со мной добро будет. Вас забывать не дам, дюже загорюет – навестит. А как приберёт меня Всемилостивый Господь, воротится в родные стены.

– Это мне значит в дети тебе её отдать? – дрожащим голосом спросила Наталья Фатеевна.

– В дети не в дети, а я по немощи своей тебя прошу Христа ради, – подтвердила золовка.

Наталья Фатеевна залилась слезами. Зарыдала и Павлина. Старуха, опустившись на скамью, обхватила руками свою седую голову. В этот момент, на печи, проснувшиеся Василий с Филиппом решили вступить в разговор.

– Маманя, что попусту слёзы лить, – сказал Василий. – Уступи тётке. Пусть Павка её донянчит.

– А я так разумею, – отозвался Филипп – коли Пава сама согласна, пусть пойдёт, а коли нет – ступай тётка, откель пришла.    

– Что скажешь, Павочка? – спросила её растерявшаяся мать.

Пава помнила отца и любила тётку. Понимала, в каком положении та сейчас находится. С другой стороны, не хотелось оставлять мать, братьев и сестёр – одних. Но ведь они еле сводят концы с концами, а пойди она с тёткой – их жизнь немного облегчится.

– Я согласна, – сказала Павочка. – Не печалься, маменька, Марфуша с Санечкой тебе вместо меня в помощь будут…

На том и порешили. Уходя, Катерина Матвеевна подозвала к себе Наталью Фатеевну и незаметно сунула ей в руку золотник, прошептав:

– Ни тебе, детям твоим. Туго придётся – выручит.

 

Жили они хорошо. Ладно. Катерина Матвеевна сдержала слово, племянницу не обижала, а жалела и любила, как своё дитя. А со временем так прикипела к Павочке сердцем, что только одна мысль о грядущей неминуемой разлуке их приносила Катерине Матвеевне нестерпимую боль.

Павочка тоже отзывалась на этот сердечный зов своей старой тётки и всячески ей угождала.

Тётка жила в большом светлом и просторном доме. Дом имел несколько комнат, горницу и кухню. И его Павочка убирала так чисто, что казалось, в нём обитают ангелы. Кроме того, помогала Катерине Матвеевне по хозяйству: доила корову и коз, ходила на реку за водой, стирала бельё, да стряпала то, что тётка просила.

У Катерины Матвеевны был свой жизненный уклад, заложенный видимо кем-то из стариков. Вставала она рано, до зари. Молилась Богу, по нескольку часов, а как зорька заиграет – выходила кланяться Солнышку. Ела один раз – после полудня, и принималась за работу. А работа была у неё особенная – людям помогать. Кто бы с чем ни обратился – поможет, вылечит и копейки не возьмёт. Спала она мало. К тому же стала приучать и Павлину. Как-то ей и говорит:

– Я как буду молитвочки читать, а ты, Павочка, слушай. Тебе дал Господь память цепучую, быстро всё переймёшь.

Павочка во всём была послушна тётке и усердствовала в новом для себя ремесле.

Однажды ночью проснулась она от запаха гари. Вокруг светло, как днём. Глянула в окно – полыхает на той стороне хата.

– Тётка Катерина! Тётка Катерина, проснись скорей! – испуганно прошумела девушка.

Тётка, открывши глаза и перекрестясь на икону, быстро спросила:

– Что приключилось? Ты что шумишь-то, Павочка?

– Пойдём скорей! Дед Лукьян горит!..

Дед Лукьян жил через дорогу от дома Катерины Матвеевны. Лет семь как схоронил жену, да запил втёмную. А она то привидится ему, то к себе позовёт. Он и рад – хвастается, что Нюрка его в раю поджидает. А тут видимо закурил да задремал, выпивши, – цигарку выронил и занялась хата…

Тётка Катерина, схватив икону «Неопалимой Купины» и белый плат, кинулась на улицу. Улица не спала. Со всех сторон к пылающей хате спешили люди. Дело не шуточное, подуй ветер – загорятся другие хаты… Беда!

– Дорогу! Дайте мне дорогу! – шумела бежавшая с иконою Катерина Матвеевна.

Кучковавшиеся хуторяне расступились. Старуха начала трижды обходить вокруг разгоравшегося пожара, читая молитву Богородице. Огонь стал помаленечку угасать.

– Держи икону, – обратилась Катерина Матвеевна к подбежавшей Павочке, а сама, приблизившись к двери горящей хаты, помахала белым платочком в небо. И тут же начался сильный дождь, который пожар и затушил.

На утренней молитве Катерина Матвеевна вместе с Павочкой помянули душу усопшего деда Лукьяна и всех сродников от Адамова колена.

После тётка Катерина сказала:

– Павочка, детка, ты не пей горькую никогда. А то ведь первую выпьешь – не поймёшь, вторую – не заметишь, а в третьей – чёрт сидит… Он-то волохатый тебя и погубит!

Ничего не ответила Пава, а только обняла тётку Катерину за шею и горько заплакала.

На Святой неделе к дому Катерины Матвеевны подъехал тарантас. Из него вылез представительного вида, уже слегка тронутый сединой мужчина с окладистой бородою и, осмотревшись, направился к воротам.

Катерина Матвеевна вышла к нему навстречу.

– Здравствуй, матушка! – произнёс незнакомец.

– Здравствуй, сынок! Ты, я вижу, нездешний. Что тебя привело ко мне? – спросила его тётка Катерина.

– Мать, пришла беда – отворяй ворота… Супружница моя шибко заболела. Всю Россию с ней проехали, лучшим докторам её показывал – всё впустую. Людская молва до тебя довела. Помирать ей нельзя, у нас дети малые – восемь душ. Подсоби, не оставить сиротами.

Некоторое мгновение Катерина Матвеевна озадаченно смотрела на незнакомца.

– Вижу матушка, откажешь ты мне. Нынче-то праздник великий, не возьмёшься… – продолжал незнакомец.

– Что ты! Что ты, сынок! Помогать людям в любой день не грех. Веди супружницу, – ответила ему Катерина Матвеевна.

Незнакомец пошёл к тарантасу и уже через несколько минут нёс свою жену на руках, следом за шедшей в дом Катериной Матвеевной. Идти сама женщина уже не могла.

– Ты, сынок, клади её вот здесь на кровать, да выйди на баз. Мы тут сами управимся, – строго сказала Катерина Матвеевна, обращаясь к незнакомцу.

Мужчина, не прекословя – подчинился.

– Покажи дочка, где болит у тебя? – ласково спросила её Катерина Матвеевна.

Страдалица из последних сил подняла левую руку. Подмышкой тётка Катерина увидала воспалённую, сочившуюся шишку, размером с крупное куриное яйцо. Эта хворь была ей знакома и звалась в просторечии «нехорошая». Страсть эту знахарка выводила не единожды.

– Ну, не тушуйся, дочка, я тебе помогу, – уверенно проговорила Катерина Матвеевна. – Только и ты помоги мне – делай так, как скажу, – продолжила она и обратившись к племяннице попросила: – Павочка, детка, сбегай-ка в погреб, да принеси мне огуречик солёненький и холодушку вытащи вот в эту тряпицу.

Пава всё сделала, как тётка наказывала. Тётка Катерина взяла огурец с холодушкой – маленькой травяной лягушкой, которую деревенские хозяйки клали в кувшин с молоком, чтобы оно не скисало, – и нашептала на них. Потом подала лягушку в руку больной женщине и приказала какое-то время дышать на неё.

– А теперь смотри, милая, как хвороба твоя от тебя поскачет, – сказала знахарка и опустила лягушку наземь. Та, сделав несколько прыжков, застыла.

– Я к шишке твоей огурец подвяжу, напою тебя водицей, и ты поспишь, дочка, – сказала женщине Катерина Матвеевна.

И та, сомкнув усталые глаза, задремала.

– Павочка, зажги лампадку перед иконою и оставим её, пусть сил набирается, – поросила тётка.

Всё это время во дворе возле лошадей находился незнакомец. Он жутко нервничал, нюхал табак и так громко чихал, что не заметил, как тётка Катерина к нему подошла:

– Сынок, не волнуйся. Всё позади. Теперь нужно обождать...

– Сколько обождать, матушка? – с надеждой в голосе спросил незнакомец.

– Два-три дня, до той поры пока проснётся твоя ненаглядная, – улыбнувшись, ответила ему знахарка. – А ты пока в церковь сходи, свечи поставь за здравие жены своей да деток. Бога всегда помни! Всё, что жизнью дышит, – в Его власти пребывает и Его словом живёт. Опосля приезжай. Будешь нашим гостем, – подытожила Катерина Матвеевна.

Обрадованный мужчина вскоре стоял в храме перед иконами – горячо, неистово молясь Богу за свою семью…

Тем временем в доме знахарки болезная женщина вся взмокла от пота. Стараясь не тревожить её сна, тётка Катерина аккуратно переодела её в свою чистую рубаху, а снятую с неё одёжу – сожгла.

Через три дня супруги уехали. Хвороба полностью оставила женщину, как и предсказывала тётка Катерина. А через несколько лет Фома Петрович, тот самый незнакомец, вновь наведался в донские края. Только в этот раз приехал один, да пригнал с собой десяток овец.

Повстречавшись с Катериной Матвеевной, сказал:

– Матушка, это стадо тебе! Владей! Супружница моя жива-здорова, прислала тебе поклон! – и, низко поклонившись в ноги Катерине Матвеевне, обнял её по-сыновьи.

– Сынок, – отвечала ему Катерина Матвеевна, – я не возьму. У тебя уже поди девять деток, им нужнее. Гони всё домой.

– Но откуда ты, мать, знаешь про детей моих? – удивился Фома Петрович.

– Сорока на хвосте принесла, – рассмеялась Катерина Матвеевна.

– Значит не возьмёшь? – спросил её Фома Петрович.

– Нет. На кой они мне, старухе? Но вижу я, человек ты настойчивый и от своего не отступишь, – сказала она.

– Не отступлю! – уверенно подтвердил её мысль Фома Петрович.

– Тогда скачи в соседний хутор и животину свою туда гони. Спросишь, где хата Ивана Чурекова. Там вдова его с детьми живёт. Дай им столько, сколько возьмут. Да скажи, что это от Павочки. Остальных, коль не хочешь домой ворочать, раздай обратной дорогой бедным людям – сотвори милостыню. Нищему подашь кусок, это дело тебе впрок – ангелы небесные за тебя попросят! Ступай с миром, сынок, да Бога не забывай.

Но мирно пожить Россия не успела. Пришла на её земли коричневая чума – самая подлая и страшная!

В первый год войны отдала Богу душу Катерина Матвеевна. Ушла на Его праведный суд. Осознавала ли эта добрая женщина, стремящаяся помочь страждущему, то, что занималась чем-то Богу не угодным? Скорее всего нет. В её душе, как и в душах многих сельских жительниц, – органично срослась горячая вера в Бога с элементами языческих славянских традиций и ритуалов. Она искренне верила, что помогает людям, делает добро…

Простит ли её Господь? Как знать. Святые люди говорят, что поминальная молитва о сродниках способна повлиять на участь их душ кардинально. Господь, внимая таким молитвам, может изъять грешную душу из адских подземелий и переселить в райские чертоги.

За душу бабушки-знахарки до конца своих дней молилась Павлина, поминая её наряду со своими родителями. Возможно, сейчас они где-то вместе… Всё в руках Божьих.

 

МАЛЕНЬКАЯ ГОСТЬЯ

 

Красавица осень появилась на земле раньше обычного и принесла с собой небывалые холода. В начале сентября столбик термометра опускался почти что до нуля градусов, люди кутались в куртки и шарфы.

К одной семье в дом, видимо поближе к теплу, пробралась маленькая гостья. Её присутствие заметил глава семейства, за завтраком обнаружив подъеденную буханку хлеба.

– У нас, кажется, завелись мыши, – показывая домочадцам подпорченный хлеб, сказал отец.

– А я ещё с вечера заметила в шкафу разорванный кулёчек с крупой, но подумала, что сама нечаянно его порвала, – поддержала начавшийся разговор мать.

Их дочка, девочка лет десяти, не скрывая своей радости, попросила:

– Пусть мышка у нас поживёт! Пожалуйста! Я буду её подкармливать и присматривать за ней, чтобы она не хулиганила.

– Нет, нельзя мышам в доме! – категорически ответил отец.

– Но почему, нельзя? – расстроилась девочка.

На кухне с минуту все молчали. Тишину нарушила мать:

– Вот я сижу и думаю, а почему нельзя? Пусть бы себе жила. Какой-никакой, а зверёк в доме. Говорят, детям такое общение только на пользу.

– Говорят в Москве кур доят… – сказал отец с иронией. – Ты разве не знаешь, что мыши и другие грызуны являются переносчиками опасных для человека заболеваний: дизентерии, туберкулёза, бешенства... К слову, последнее, никак не лечится и конец от него печальный. Я так скажу, гостью нашу непрошенную надо поймать и из дому выдворить.

На том и порешили. К ночи мать поставила мышеловку. Утром та была защёлкнута, но мыши не поймала, однако и сыра не нашли. В следующие несколько дней история повторилась. Так прошла неделя, следом вторая. Толстый кусок сыра был съеден впустую.

Как-то вечером, после ужина, девочка, засидевшись на кухне за чтением интересной книги Льюиса Кэрролла, заметила серую гостью. Только явилась она не из «Зазеркалья», а прямиком из-за холодильника и направилась к мышеловке. Девочка потихонечку взяла телефон и включила камеру. Мышка оказалась хитра. Подбежала сбоку, вытащила кусочек сыра, мышеловка захлопнулась, а хвостатая воровка бежать – только её и видали. Девочка показала запись родителям.

Отец искренне удивился:

– Ну ничего себе! Сколько лет прожил, а такое вижу впервые. Ай да мышь! Ай да голова! И ведь ни разу не попалась! Тут одной мышеловки мало, – продолжал он. – Надо бы взять кота. Может хоть он её изловит.

С этим делом отец пошёл к соседу. Сосед как раз трудился у себя в огороде, выкапывал картошку.

– Бог в помощь! – сказал мужчина, подходя к тому для приветствия.

– Спаси Христос, – ответил сосед, утирая пот со лба.

– Слушай, брат, я слышал у тебя кот есть. Выручи по-дружески – обратился мужчина к соседу.

– Кот-то есть, – отвечал тот, – а что у тебя стряслось-то?

– Да завелась, понимаешь, на днях мышь. Мышеловку обходит, как сапёр мины, только продукты с запасами зазря портит.

– Да-а-а, дела у тебя, сосед, вижу невесёлые! Кота-то я тебе дам. Только он тебе вряд ли подсобит.

– Это ещё почему? – удивился проситель.

Сосед молча скрылся в доме и через некоторое время вытащил оттуда кота в сумочке. Кот был породистым, молодым, но ленивым. Ел только «Вискас» да запивал его водичкой. На улицу, даже по нужде, не выходил, все дела свои справляя в специально поставленном для него лотке. Как такой товарищ изловит хитрющую мышь – большой вопрос.

– Смотри, сосед, он у нас, можно сказать городской, к деревенской жизни не приученный.

– А что он худющий-то такой?! – глянув на кота, спросил мужчина. – Не кормите что ли?

– Он от нормальной пищи морду воротит, что чёрт от ладана, – посетовал сосед. – Всё консерву заморскую просит. Ты сам-то попробуй с годок на сухарях с водой посидеть. Погляжу я на тебя: небось жиром не забрызжешь, – рассмеялся хозяин.

– Ладно, будя в ступе воду-то толочь. Вот тебе винца за помощника, – вытаскивая бутылку из-за пазухи, сказал мужчина. – С усталости душу погреешь. – А сам взял кота и побрёл домой.

На ночь кота оставили на кухне. Когда стихли все звуки и всё живое погрузилось в тёплый сладостный сон – мышь вышла из своего укрытия. Кот, видимо почуяв мышиный запах, открыл свои светящаяся в темноте, горящие глаза. Тут, вероятно, ещё сработали охотничьи инстинкты. Увидев серую мышь, кот (вопреки прогнозам своего хозяина) бросился на неё! Но та, не растерявшись, смело прыгнула ему на морду и уцепилась зубами в мокрый розовый нос. От неожиданности и боли кот подпрыгнул на худых лапах, что на пружинах, почти на метр в высоту и приземлился аккурат в мышеловку! Та, впервые хлопнув не вхолостую, накрепко зажала лохматую кошачью лапу. Кот прямо взревел – перебудив истошным криком испугавшихся людей. А мышь, ощутив очередную победу, не спеша скрылась за холодильником. Выбежав на кухню, мать увидела раненого ратоборца прыгающим с мышеловкой по полю боя.

Изловив кота вместо мыши, поутру отвезли его в ветеринарную лечебницу. Там лохматому обработали рану и, наложив повязку, отпустили восвояси. Домой вернули горе-охотника с извинениями и магарычом. Но мышь так и осталась непойманной. Ветеринар, узнав историю кошачьего увечья, предлагал купить для поимки грызуна протравленных семян. Но этого делать не стали, пожалели умное живое существо. За дело взялся отец. Покопавшись во «всемирной паутине», к вечеру приготовил необычную ловушку. Она представляла собой ведро с надутым и помещённым внутрь воздушным шариком, на который сверху были насыпаны вкусно пахнущие подсолнечные семечки. От пола к ведру с шариком была приставлена реечка, по которой в эту ночь мышь и забралась полакомиться угощением. Но её острые коготки прокололи шар, и он, издав хлопок, – лопнул, а мышь очутилась на дне ведра, по скользким эмалированным стенкам которого выбраться на свободу не представлялось возможным. Обнаружив её, хозяин хотел было притопить незваную гостью, да девочка заступилась:

– Папа, ведь ты говорил, что без нужды нельзя обижать ни птиц, ни животных. Что они наши меньшие братья!

– Да, верно, – ответил отец. – Но тогда возьми и отнеси эту животину куда-нибудь подальше от нашего дома.

Девочка, как раз в это редкое погожее утро собиралась в лес по грибы. И с позволения отца, с радостью взяла с собой маленькую мышку.

В лесу было чудно. Солнце ласкало яркими лучами золочёные и багряные деревья, в ветвях которых, радуясь последнему теплу, звенели птицы! Лёгкий ветерок подхватывал разноцветные листья, кружа их в тихом танце, а потом аккуратно, словно искусный ткач, вплетал их маленькие узорчатые ладошки в огромный пёстрый ковёр, которым заботливо укрывал готовящуюся к долгому сну землю. Девочка бежала, шурша листвой и наслаждаясь прекрасными видами осеннего лесного царства! Но неожиданный мышиный писк вернул её из волшебной сказки в земной мир. Нужно было выпускать из заточения крохотную узницу. Выбрав на полянке самое красивое дерево – златокудрую берёзку – и приблизившись к ней, девочка выпустила мышку на волю. Мышь, сначала побежав, остановилась и несколько секунд смотрела на отпустившего её человека, словно безмолвно благодаря за свою сохранённую жизнь, а после скрылась в листве. Это был уже её дом – природа, в которой помимо неё обитают и лисы – те ещё хитрецы! Любят лисы полакомиться мышами.

Останется ли наша гостья жить в лесу по-хозяйски или её поймает рыжая плутовка-лиса, будет зависеть от того, кто из этих зверей окажется проворнее и хитрее.

     

ЭСТАФЕТА ДОБРА

 

Посвящается моему дедушке,
Ильичеву Виктору Алексеевичу

 

Мелкий дождь лил свои слёзы трое суток. День после дождя выдался погожий. Солнце прогревало землю, выпивая из её ладоней небольшие лужицы. Поигрывая лучами, через открытое окно проникало в комнату, наполняя всё её пространство светом и теплом. В ветвях поспевающей вишни чирикали воробьи, гомоном и весельем своим выманивая на улицу засидевшихся в домах людей.

– Давай погуляем, – предложил я своей маленькой дочке. В её глазах загорелись искорки радости, и она согласилась.

Мы пришли в парк. Увидев своих подружек, дочка побежала играть с ними, а я, оставшись один, решил заняться ходьбой. Наметив маршрут равный тысяче шагов – начал наматывать километры. Так, прохаживаясь по кругу, заметил ползущего по тропинке жука. Он был похож на европейского из семейства рогачей.

– Вот так встреча! – обрадовался я и решил показать его дочке. Она качалась на качелях недалеко и в следующее мгновение очутилась рядом.

– Что я тебе покажу… – заинтриговал я, разжимая ладонь.

На ладони устрашающего вида чудище смотрело на нас крохотными черными глазками, то и дело поднимая свою голову, на которой красовалась пара рогов-бивней.

– Это кто такой?! – испуганно спросила дочка.

– Жук-рогач, – ответил я ей.

– Какой он страшный! Я его боюсь! – с нарастающей тревогой призналась она мне.

Я рассмеялся:

– Его не нужно бояться. Он же безобидный, как муравей.

Однако, это не успокоило её, и она попросила:

– Папа, давай его отпустим!

Мы отпустили жука на землю. Вдруг возле нас очутился мальчишка лет десяти. Соскочив с велосипеда прямо около жука, он, глядя на меня, спросил:

– Раздавить?

– Зачем же?! – ответил я ему. – Ведь может быть вон там под кустом, или там в траве его ждёт семья и он торопится к ней.

– И дети… – продолжал мою мысль мальчишка.

– Совершенно верно. Если ты сейчас раздавишь этого жука, то его дети осиротеют.

Мальчишка задумался.

– Знаешь, а ведь ничто просто так не рождается во вселенной, – сказал я, обращаясь к любопытному мальчугану. – Каждое живое существо для чего-то необходимо. Вот, к примеру, этот жук, как думаешь, зачем нужен?

Мальчишка пожал плечами.

– А нужен он для того, чтобы им питались ящерицы, ежи и птицы. Жуки очень вкусны для них. И, съев парочку таких вот жуков, зверёк или птичка могут быть долгое время сыты. А вот ты любишь рыбалку? – спросил я удивлённого мальчугана.

– Да, – ответил он. – Прошлым летом мы с отцом наловили на удочку штук сто карасей!

– А на что ловили? – заинтересовался я.

– На червя, – отвечает мальчишка.

– А вот личинки этого и многих других жуков – отличная приманка для рыбы, – подытожил я.

– И что, прямо всё-всё на земле приносит пользу? – глядя мне в глаза, спросил любознательный мальчуган.

– Конечно, абсолютно всё! – ответил я. – У тебя есть дома собака?

– Да. Овчарка, – подтвердил мальчик.

– Овчарка. Скорее всего, немецкая, – уточнил я.

Мальчишка кивнул.

– Эта порода была выведена в Германии и изначально использовалась в качестве пастушьей и служебно-розыскной. Знаешь, что овчарки служат в армии – в пограничных войсках, помогая солдатам-пограничникам держать границу на замке. Бывает, собаки служат на вокзалах и в аэропортах – помогая полицейским обнаруживать наркотики и взрывчатку. Тем самым предупреждая теракты и спасая жизни сотен людей. Собаки работают в зоне боевых действий, помогая, например, разминировать объекты, или после стихийных бедствий в развалинах ищут выживших людей. Такие собаки, наряду с людьми, имеют даже награды – медали на ошейнике. И неспроста, как ты понимаешь, собаку называют другом человека. И самая достойная этого звания собака, полагаю – поводырь.

– Поводырь? – удивился мальчишка.

– Да, есть и такие собаки. Их специально обучают кинологи для помощи совершенно слепым людям. Имея такого друга, слепой человек может, не боясь, передвигаться, переходить дорогу, ходить в магазин. Собака-поводырь – его глаза и уши. Бывают и другие породы собак, которые, работая в больницах, – помогают больным деткам и старикам быстрее поправляться. А какие породы собак ты знаешь? – спросил я своего благодарного собеседника.

– Пудель. Он выступает в цирке, веселит зрителей, бегая на задних лапах.

– Очень хорошо, – говорю, – а ещё?

– Водолаз. Крупная лохматая собака. Она помогает тонущим людям и вытаскивает их на берег.

– Верно. А твоя домашняя собака какую пользу приносит? – продолжаю я расспрашивать мальчишку.

– Охраняет дом, – отвечает он.

– И это так. Человек приручил собаку много тысяч лет назад, для того чтобы она стерегла его жилище и помогала ему охотиться. А ты знаешь, что у собаки есть дальний родственник?

– Да, знаю! Волк! – весело ответил мальчуган.

– Верно. В мультиках и сказках, волк – разбойник. Это отчасти правда. Но и от волка немалая польза имеется, ведь недаром его ещё называют санитаром леса.

– Санитаром леса? – удивился мальчуган. – Это как?

– В лесу обитает множество диких зверей: зайцы, лисы, кабаны, косули. Порой звери болеют. А волки охотятся на таких слабых и больных зверей, для того чтобы остальные лесные жители не заражались от них, были здоровыми и приносили крепкое потомство! В природе, мой друг, всё продумано и не бывает случайностей.

Мальчишка явно заинтересовался беседой и не спешил уходить.

Подняв голову к небу, щурясь от ослепляющего его солнца, он всё же увидел проплывающего под облаками ястреба. В это время они частенько летали, патрулируя окрестности с целью поживиться лёгкой добычей.

– А птицы, какая от них польза? – в очередной раз спросил меня он.

– Птиц много. И польза от них большая. Я расскажу тебе про своих любимых синиц. Это небольшие, примерно с воробья, желтогрудые птички. Когда я был таким же маленьким, как ты, иногда зимой гостил у дедушки с бабушкой. Зимы раньше были снежные и морозные. Птицам приходилось тяжело. Дедушка, жалея их, подкармливал. Помню, привешивал к веткам яблонь на проволоке незатейливые кормушки, наполняя их зерном и семенами, а рядом, также на проволоке, – увесистые куски сала. И синички сначала робко, а потом бойко и озорно кормились всеми этими припасами целую зиму. А я любил наблюдать за ними из окошка. А потом, по весне, синицы, помня добро, сделанное для них человеком, – прилетали в сады, сторожили от червей и гусениц разные плодовые деревья, сберегая их здоровыми и невредимыми, чтобы летом и осенью давали нам эти деревья вкусные и ароматные плоды…

Всё это время вокруг мальчишки, кружась, летали пчёлы. Он отмахивался от них, а они всё жужжали и жужжали у него над ухом.

– Не маши на них. А то ужалят! – предостерёг я мальчугана.

Он успокоился и пчёлы, потеряв к нему интерес, улетели.

– Я один раз был у дядьки на пасеке. Дразнил этих пчёл, бегая около ульев – махал руками. Несколько из них меня ужалили. Было так больно! Меня даже возили в больницу, делали укол от аллергии. С тех пор я их недолюбливаю, – разоткровенничался мальчишка.

– Это напрасно – сказал я ему, – пчела миролюбивое насекомое. Атакует только тогда, когда чувствует угрозу. Если её не тревожить, вряд ли ужалит. Пчела – большая труженица. И польза от её труда огромна! Так, собирая пыльцу, перелетая с цветка на цветок, пчела опыляет их. Прилетая в ульи, производит мёд, маточное молочко, прополис и воск. Эти продукты её труда широко используются человеком. Мёд – это не только пахучее лакомство! Мёд, маточное молочко и прополис – лекарства, помогающие людям от многих недугов. А из воска люди делают свечи, которые можно использовать там, где нет электричества, для освещения жилищ, к примеру, или в храме во время богослужений, зажигая их перед иконами.

Таким образом, можно сказать, что всё живое на Земле, будь то травинка, паучок или мы с тобой, люди, – всё для чего-то создано и нужно друг другу, – подытожил я.

Мальчишка, кивая, соглашался. Вскоре мы попрощались. Я продолжил свою круговую прогулку, а он, оседлав велосипед, укатил куда-то вдаль.

Я уверен, что мальчик этот больше никогда не обидит ни букашки, ни зверька, и не сорвёт ради забавы даже цветка – всякий раз вспоминая наш разговор. И друзьям своим, а потом и детям малым, передаст нашу эстафету добра – ради счастья и жизни на Земле.

Станица Кумылженская