Станислав ЗОТОВ. СМУТА В РОССИИ И БУДУЩЕЕ НАШЕЙ СТРАНЫ. Исторический экскурс в Смутное время

 

Станислав ЗОТОВ

СМУТА В РОССИИ И БУДУЩЕЕ НАШЕЙ СТРАНЫ

Исторический экскурс в Смутное время

 

День народного единства – неслучайно стал сейчас главным праздничным днём в нашей стране. По сути, в ноябре (по новому стилю) 1612 года решилась не только судьба России – существовать ли ей вообще? – но и определился её политический строй, тот внутренний порядок, который Россия мучительно рождала в себе веками, переходя от княжеских усобиц к великокняжескому правлению, а после к Московскому царству, укреплялась в борьбе с восточной Ордой и европейской католической экспансией.

Эта тяжелейшая борьба вынужденно привела Русь к установлению абсолютистского монархического строя, нашедшего своё наиболее яркое воплощение в диктатуре Ивана Грозного, диктатуре, сходной с самовластьем восточных владык.

Но это было неизбежно, так как молодое Московское государство, только что объединившее в себе старые удельные земли Руси, для своего укрепления нуждалось в такой сильной центральной власти. Именно благодаря мощной централистской политике правительства Грозного удалось не только пресечь внутреннюю рознь, но и начать внешнюю экспансию по обузданию наиболее сильных и агрессивных соседей Руси.

Неизбежна была борьба с Казанским ханством – наиболее агрессивным анклавом бывшей Золотой Орды; присоединение всего Поволжья, как базы для будущего распространения влияния Московской Руси на восток - к Уралу и далее в Сибирь. Это было неизбежно, так как Русь заступала в своём историческом развитии место великой империи Чингиз-хана, той самой Тартарии, о которой в Европе ходило так много самых фантастических легенд.

Имела ли Русь историческое право приобрести все эти огромные территории? Имела – и самое полное, так как сама Русь была завоёвана в XIII веке этой самой «Тартарией» наследников Чингиз-хана и включена в один из её улусов. Теперь наступало историческое возмездие за все те страдания и лишения, что получила Русь от великой империи моголов (именно «моголов» – так у Карамзина), и новая русская держава имела право включить в свой состав все её бывшие анклавы. Так строилась уже не Русь, а Великая Россия – родина многих и разнообразных народов, соединённых общей судьбой.

Но на этом грандиозном историческом пути России довелось пережить глубочайшее внутреннее потрясение, что принято называть Великой Смутой, или Смутным временем.

Всё дело было в несовершенстве собственного политического строя рождающейся великой державы. С коронацией Ивана Грозного в середине XVI века она стала абсолютной монархией, Московским царством, но сохраняла внутри себя сильные феодальные пережитки, обширные права родовой княжеской земельной знати. Царю Ивану в пору своего детства и отрочества пришлось излиха прочувствовать самоуправство великих бояр, бывших удельных князей, ставших теперь близким кругом московского царя. Отсюда его постоянное стремление освободиться от их влияния, обрести своё право на власть.

И в этой борьбе царь Иван перешёл некую границу, которую переходить нельзя никакому правителю, особенно православному. Он счёл своих подданных «холопами», а себя самоуправным господином в жизни и смерти своих сограждан. Он писал в письме к бежавшему в Литву князю Курбскому, упрекавшему царя в самоуправстве: «Великий государь может своих холопов казнить и миловать». Из этой самодержавной установки и исходят все беды русского народа того времени, в ней же хоронятся и корни будущих великих потрясений, едва не разрушивших Россию уже в самом начале её становления.

Бесправные холопы, причём все – и крестьяне, и бояре, а ведь все числились таковыми перед лицом самодержавной власти Грозного царя, не могут быть сознательными и ответственными гражданами своего государства. Ибо они не имеют никаких гражданских прав, а стало быть – и ответственности за само существование своей страны. Но пока на троне царства находилась сильная и пассионарная личность правителя, каким был Иван Грозный, государство существовало и организовывало жизнь и производительные силы общества, хоть и жесточайшими методами. Но как только таковая личность уходила в силу естественных причин – так государство становилось собственностью временщиков и стяжателей из различных олигархических кланов, думающих больше о своих собственных интересах, а не о судьбах всей страны и всего народа. Разве мы не пережили всё это совсем недавно в «лихие», как неслучайно говорится, 90-е годы прошлого века?.. Всё это хорошо знакомо нашему поколению, потому наше общество и проявило в определённый момент огромный интерес к обстоятельствам смутного времени 400-летней давности. И неслучайно в 2004 году был учреждён День народного единства, приуроченный к освобождению Москвы от интервентов в 1612 году.

Как же развивалась гибельная смута в российском государстве? На троне сидел последний царь династии Рюриковичей, болезненный Феодор Иоаннович, почти уже не управлявший государством, а вокруг его трона разгоралась борьба придворных группировок, тех самых «стоящих у трона» царя Ивана Грозного в последние годы его царствования. И вот парадокс – скольких своих мнимых и настоящих недругов истребил царь Иван, а самых хитрых, самых подлых представителей родовой знати истребить был не в силах, ибо именно они имели талант казаться самыми преданными, самыми верными его слугами, а как же царю обойтись без преданных слуг?..

И уже при жизни царя Феодора Иоанновича разгорается борьба феодальных кланов, что и стало предвестием Смуты. Неродовитый боярин, бывший опричник Борис Годунов, женатый на дочери известного палача Малюты Скуратова, стал первым советником царя Феодора, получил чин правителя государства, так как оказался его шурином, сестра Годунова Ирина была женой Феодора. Пользуясь влиянием на слабовольного царя, Годунов устранил почти всех конкурентов у власти, в том числе и из рода Рюриковичей, но не смог устранить сильный клан бояр Романовых, так как те числились родственниками царской фамилии, ведь Анастасия Романова была первой женой Грозного и матерью самого царя Феодора Иоанновича.

С ними бороться Годунов не мог при жизни Феодора, но расправился с Романовыми, когда сам стал царём. До этого ему пришлось пойти на убийство младшего брата Феодора царевича Димитрия, сына Грозного от его последней жены Марии Нагой. Царевич Димитрий жил в Угличе со своими родственниками боярами Нагими, Углич был дан ему в качестве удела, но присматривали за ним чиновники, назначенные Годуновым. Летом 1591 года они и зарезали маленького царевича, списав всё на приступ падучей болезни у Димитрия. С этой даты и ведётся отсчёт Смутного времени в России.

Годунову удалось путём интриг и подкупа народа, избиравшего на всенародном вече в Москве нового царя после кончины бездетного Феодора, самому стать царём, но его права на царство сразу же стали подвергаться сомнению, тем более что в стране стали упорно распространяться слухи о спасшемся от рук убийц царевиче Димитрии. Слухи эти конечно инспирировались кланом бояр Романовых – самых сильных врагов Годунова. Годунов смог поднять верных ему стрельцов и те разгромили усадьбу бояр Романовых на Варварке в Москве.

Правитель смог арестовать всё это многочисленное семейство и разослать по разным глухим углам государства Российского, где многие из них были убиты. Но не все, что и сказалось потом на судьбе самого Годунова и его наследника. Была разогнана многочисленная челядь бояр Романовых, а среди этой челяди находился один ловкий и образованный молодой человек, Григорий Отрепьев, выходец из служивых дворян, близких Романовым. Он после разгрома усадьбы Романовых сумел выдать себя за учёного монаха, умевшего читать и писать, а это тогда было редкостью среди монахов, и сумел устроиться насельником в Чудов монастырь, придворный монастырь, находившейся в Кремле. Там ему стали доступны старинные летописи и иные государственные документы, раскрывавшие жизнь царского двора и многие государственные секреты.

Поднабравшись полезных знаний, Отрепьев бежал из Москвы, но прежде распустив слух, что он является чудом спасшимся царевичем Димитрием. Поразительно смелый и дерзкий ход, выдававший в Отрепьеве прирождённого авантюриста! Ведь он запросто мог поплатиться жизнью за такую провокацию, но он многое поставил на кон и выиграл, так как перешёл польскую границу уже не простым беженцем, а овеянным славой беглым царевичем, истовым недругом Годунова, и был радостно принят в объятия всеми врагами России – от польских владетельных панов, мечтавших о прибыльном походе в русские земли, до иезуитов римского папы, надёжно обосновавшихся в католической Польше, мечтавших окатоличить и Русь.

Для снискания помощи от воинствующих католиков Отрепьев сам тайно перешёл в католичество, а для получения военной поддержки от владетельных польских магнатов, он объяснился в любви к Марине Мнишек, дочери Юрия Мнишка – краковского воеводы. Им он обещал передать во владение многие русские земли, после того как они помогут ему набрать войско и завоевать русский престол. То есть ещё до вторжения интервентов в пределы России русская земля стала предметом дележа влиятельных западных господ. Не то же ли самое видим мы сейчас на Украине, где режим новоявленного Лжедмитрия – шоумена Зеленского (кстати, судя по сохранившимся портретам внешне очень похожего на Отрепьева) торгует украинской землёй ради получения военной помощи в борьбе с Россией.

Авантюра Отрепьева была бы посрамлена в самом начале его военного похода, отряды его уже были разбиты русскими войсками, но неожиданная смерть от мозгового удара царя Бориса Годунова изменила ход истории. Никто в России не хотел признавать власти сына Бориса царевича Феодора Годунова, так как все знали, что он – внук кровавого палача Малюты. Вот так беспредельная жестокость Ивана Грозного и его проклятых народом опричников сослужила плохую службу государству Российскому, народ в массе своей признал новым царём проходимца Отрепьева, так как тот был щедр на обещания всяких благ для простого народа, хотя многие москвичи и узнавали в нём бывшего беглого монаха Григория!

Но все радужные надежды на ловкого проходимца не оправдались. Отрепьев больше заботился о своих польских хозяевах, новоявленных родичах Мнишеках, которые привезли ему в Москву его невесту Марину. С ней самозванец венчался на царство в кремлёвском соборе. Сам он себя чувствовал полным хозяином на русской земле, Новгород и Псков отписал Мнишекам, польскому королю Сигизмунду обещал военную помощь в войне с Османской Турцией и отправил верные ему войска на юг, к турецким границам. Самого себя зазнавшийся проходимец величал императором. Сохранилась гербовая печать Лжедмитрия с титулом по латыни: «Деметриус-император». Так что первым императором в русской истории был вовсе не Пётр Великий, а ловкий авантюрист Григорий.

Между тем польские наёмники вели себя как хозяева в Москве, обижали русских людей, откровенно глумились над православными храмами, да это и не удивительно, ведь всех православных католики презрительно величали «схизматиками» (изменниками) и за людей не считали. В конечном счёте, Отрепьев доигрался – и народное восстание смело самозванца. Участь его была горька, его убили, труп сожгли, а пеплом зарядили пушку в смеси с порохом и выстрелили этим зарядом в западную сторону. Но впоследствии Лжедмитрий чудесным образом «воскрес» и под именем Тушинского вора вновь явился под стены Москву.

Такое было время, не зря названное смутным. Смута была в головах русских людей, веривших то одному, то другому самозванцу. Ведь после Отрепьева, а затем Тушинского вора, явился и третий Лжедмитрий. После появился некий царевич Пётр, якобы сын царя Феодора Иоанновича. Беглый холоп Иван Болотников принял на себя титул «воеводы царя Димитрия» и тоже вёл войска на Москву. В России уже ничему не удивлялись, любым самым фантастическим превращениям проходимцев в царей и великих воевод, а русские люди, как писал один современник, «изолгались все» и сама наша страна была на грани распада и уничтожения.

Смута… а разве мы не пережили всё это в лихолетье 90-х, когда запойные пьяницы вдруг становились народными кумирами и расстреливали российский парламент на виду всей Москвы, а откровенным ворам и мздоимцам, на которых клейма негде ставить, давали министерские посты и дозволяли проводить самые дикие «реформы», то есть просто грабить и без того обнищавший народ… Всё бывало в России и хочется ещё раз повторить всем известную фразу, что бывали времена тяжелее, но не было подлей, чем времена Смуты, что в семнадцатом, что в двадцатом веках.

История будто испытывала нашу страну и народ, предлагая нам в смутные годы, словно на пробу, разные формы политического будущего России. Появился у нас самозваный император, о чём я писал, после него утвердилась у власти аристократическая олигархия во главе с «боярским царём» Василием Шуйским. И она довела страну до полного разорения и поражения от внешних врагов.

После поражения войск царя Василия Шуйского от польской армии у деревни Клушино в смоленских землях войска интервентов вступили в Москву, без боя ворота Москвы им открыла правящая олигархия знатнейших бояр, т.н. «семибоярщина», она же сместила с трона и политически обанкротившегося царя Василия Шуйского. Участь его была горька, он отправился в плен к полякам, унизительно стоял на коленях у трона польского короля Сигизмунда и умер впоследствии в плену.

Получается, что история испробовала на России все возможные варианты политического устройства. Было у нас традиционное московское царство царя Бориса Годунова – оно пало перед новоявленным «императором» и авантюристом Отрепьевым. Не утвердилась тогда в России популистская империя наполеоновского типа, она противоречила традиционному русскому характеру, потому потерпел поражение и Тушинский вор – следующий Лжедмитрий. Но нежизнеспособной оказалась и боярская олигархия, она предала Россию в руки интервентов.

Что же могло спасти нашу страну в такой ситуации? Спасти государство смогло только движение самих народных масс, выразившееся в стихийном созыве народных ополчений для борьбы с интервентами. Конечно, в этом деле требовались энергичные и инициативные люди, которые могли возглавить это движение. Таковые нашлись. В рязанских землях собрал первое ополчение служивый дворянин Ляпунов, его отряды соединились с дружиной воеводы города Зарайска князя Пожарского. Эти соединённые силы двинулись на захваченную поляками Москву и попытались взять столицу приступом ещё в 1611 году. Не получилось, изменили народному делу казаки атамана Заруцкого, входившие в ополчение. Они убили Ляпунова, а князь Пожарский был тяжело ранен в ходе боёв с поляками на улицах Москвы. Верные сторонники увезли раненого воеводу в нижегородские земли, где у него было имение.

Между тем, в самой Москве активно призывал к борьбе с поляками патриарх Гермоген, глава русской православной церкви, заключённый захватчиками в темницу и впоследствии замученный там. Надёжные люди сумели вынести его патриотические воззвания за стены Москвы, дошли они и до Нижнего Новгорода, где городовым старостой был богатый торговец мясом Кузьма Минич Сухорук, мордвин по происхождению, неправильно названный впоследствии Кузьмой Мининым, так как Миной звали его отца (распространённое у мордвы имя), а Минич было его отчеством. На городском вече Кузьма Минич зачитал народу воззвания патриарха Гермогена, а также письма настоятеля Троице-Сергиевой лавры Авраамия Палицына, возглавлявшего оборону лавры от интервентов.

Кузьма Минич призвал жителей города к сбору народного ополчения и внесению пятой доли имущества каждого гражданина на нужды ополчения. И тут же сам внёс первый взнос на созыв освободительного войска. Сразу же началась стихийная запись горожан в это новое, второе по счёту ополчение. Оно оказалось удачным, но прежде Кузьма Минич сам отправился в имение больного князя Пожарского и призвал его возглавить войско. Этот момент и изображён в известной скульптурной композиции ваятеля Мартоса, создавшего свой знаменитый памятник «Гражданину Минину и князю Пожарскому», установленный на Красной площади в Москве в 1818 году.

События, связанные с походом народного ополчения на Москву, известны, повторять их я не буду, к октябрю месяцу 1612 года ополчение было уже под Москвой и именно в день празднования иконы Казанской Божией Матери (4 ноября по новому стилю) победой завершились бои русских ополченцев с польскими рейтарами гетмана Ходкевича, шедшими на помощь польскому гарнизону, засевшему в Кремле. С тех пор Казанская икона Божией Матери стала символом победы России над интервентами. Справедливости ради скажем, что был и третий русский полководец, князь Трубецкой, что со своими войсками (в основном, казаками) осаждал Москву всё то время, пока собиралось и шло к Москве нижегородское ополчение.

Москва, разрушенная и загаженная поляками, была освобождена, но встал вопрос о будущем государственном устройстве России. Как я уже и писал, не оправдались надежды на всяких самозванцев, не оправдались надежды и на власть знатнейших бояр. Так какое же государственное устройство должно было укрепиться в России для прекращения смуты? Явилась мысль о созыве всенародного собора. Такие соборы созывались и ранее, но ни не были всенародными – от князей до свободных крестьян, а вот собор 1613 года стал единственным в русской истории таким всенародным собором. По сути, это было явление новой демократии.

На соборе выбирали царя, но при этом сам собор не прекращал своей деятельности даже и после выбора царя. Так на соборе 1613 года выбрали царём молодого Михаила Фёдоровича Романова, укрывавшегося со своей матерью в Ипатьевском монастыре в Костроме. Избрали бы его отца, уцелевшего после годуновского погрома Романовых, известного на Москве боярина Фёдора Романова, но Фёдор Романов был насильно пострижен в монахи ещё при Борисе Годунове с именем Филарет. Филарет был утверждён новым патриархом русской церкви, заступив место Гермогена. Он отправился во главе русской делегации на переговоры с поляками и был ими коварно пленён, так что к моменту выбора нового царя он находился в узилище в Польше. Царём стал его молодой сын Михаил – первый в череде царей династии Романовых, правившей после в России более трёхсот лет.

Но я хочу остановиться на том, что государственный строй, утвердившийся тогда в России 1613 года, был новым и необычным для тех времён. Передовым даже и для тогдашней Европы. Это была настоящая парламентская монархия, где власть царя была ограничена постоянно действующим собором, который на своих заседаниях обсуждал каждый указ монарха и если находил его негодным, то мог и отклонить его. То есть монарх вовсе не был всевластным деспотом, как было ранее, он делил свою власть с народным представительством. Так государь не имел права начинать войну, если на то не было одобрения собора, проводить какие-либо реформы во внутренней жизни страны он также не мог без решения народных представителей. Сам собор заседал постоянно и контролировал власть государя. Такая форма демократического правления, иначе не скажешь, действовала в России на протяжении всех трёх десятков лет правления царя Михаила Романова. Только его сын царь Алексей Михайлович, получивший свою власть по наследству, а не по приговору собора, распустил народное представительство, и Россия, к несчастью, вновь вернулась к бесконтрольному самодержавному строю.

Так эпоха смутного времени в истории России стала своего рода пробным камнем, своеобразной лабораторией по поиску новых форм политического устройства для блага государства. К вышеперечисленным мною формам: империя, олигархия, соборная монархия – можно добавить даже президентскую республику, как ни удивительно, ведь Кузьма Минич Сухорук до избрания нового царя был первым в истории России «выбранным от всей земли человеком», так официально значился его необычный титул, то есть, как ни суди, он был первым президентом России! Любой государственный строй мог утвердиться в России по итогам Смуты, утвердился самый передовой для тех времён – ограниченная парламентская монархия, но со временем самодержавный абсолютизм вновь победил, что, как мы видим, стало почвой для новых великих потрясений, терзающих Россию и до новейших времён.