Роман БАШКАРДИН. МОРЕ МИРА. Лирика
Роман БАШКАРДИН
МОРЕ МИРА
* * *
Мне нужно всего немного –
Туман, где ночуют реки,
Потрёпанный томик Блока,
С печалью его элегий.
Ни замков, ни пышных сводов –
Лишь краешек неба в соли,
Чтоб ванты уснувших лодок
Антично качало море.
Удачных стихов – немножко.
И дом, чтоб шептались ставни,
Где счастье размером с кошку,
А в сущности – великанье.
Ветвей кружевную просинь –
И звёзд, как кусочки мела,
И светлую эту осень,
Чтоб ты мне тихонько пела.
Дорога с тобой сквозь Вечность.
И снег, и осенний вечер.
И радость твоя. И нежность.
И руки твои – на плечи.
* * *
Неси, мое сердце, к погостам,
Где чувствовать боль очень просто,
Где скорбь, как усталая птица,
Крылами о душу стучится,
Где в надписях плит, как в скрижалях,
Вся жизнь человека ужалась.
Меж букв отпечатались ночи,
Желанья вплелись между строчек,
Сомненья, слова и усталость
Теперь только в камне остались.
И сверху красивое фото
Осенней горит позолотой,
Улыбки сверкают на солнце
И солнце в ответ им смеётся –
О том, что живыми цветами –
Не предана светлая память,
О том, как их помнят и любят.
И встреча когда-нибудь – будет.
* * *
По янтарному свету солнца,
по узорам теней на блюдцах
понимаешь –
медовый Август –
он пришёл.
Он опять вернулся.
Понимаешь –
печальный Август –
он как вечер у воскресенья:
еще ласково светит солнце,
только воздух уже –
осенний.
Еще летопись откровений
о зиме,
что конечно будет,
ниспадает седым туманом
на соцветия
летних судеб.
И штрихами поспелых яблок
загорается где-то просинь –
это терпкий,
медовый Август
открывает ворота в осень.
Скоро в светлых её чертогах
станет вновь
и темно и пусто.
Так встречай же янтарный Август –
торжеством
неприметной грусти!
* * *
Когда устанут жить пророчества
в моих измученных глазах –
в них остаётся
одиночество,
как на асфальте – бирюза
густых снегов.
И вдруг, покорный,
устанет царствовать февраль –
растает на стекле оконном
его узорная вуаль.
И в разноцветиях апреля,
и в разнотравиях земли
уснут симфонии метелей,
заблещут певчие ручьи.
Уйдут, сомкнув венок из фрезий,
приняв присягу тишине...
...Как будто вся моя поэзия
обещана твоей весне.
* * *
Бродил июль по солнечной поляне,
Вздымал ветра над травным разноцветьем,
И по его следам росли цветами
Резные дни чарующего лета.
Здесь терпким утром пахнет земляникой
И чабрецом, и мятой, и малиной,
И лето одуванчиковой книгой
Открыто им уже на середине.
Косматый лес здесь шепчется ветвями,
Рисуя тени, словно акварелью.
И в той прохладе под его корнями
Ночует день у вековых деревьев.
Здесь звёздочками утренние росы
Лежат в ладонях трав, едва качаясь…
И наших лет серебряная россыпь
Пронзает их небесными лучами.
* * *
Хранить тебя внутри души,
где робкий свет тенями тесен.
Хранить тебя, едва дыша –
словами древних, тихих песен.
Хранить, где шёпот прошлых лет
звучит напористо и льдисто.
Хранить, где музыка ветров
нисходит с пальцев гитариста.
Хранить твой лик среди полей
под покрывалом снежных вёсен.
Хранить твой образ средь лесов,
где по чертогам бродит осень.
Хранить, беречь и не жалеть
ни о словах, ни об утратах.
Хранить в богемском хрустале
цветами винного заката.
Хранить в полотнах тишины,
где живописью всходит Лира.
И на подснежниках весны
её качает море Мира.
* * *
Нисходит снегом эхо ноября,
Безмолвием цветут его пороги,
И, как рубашка маленького Бога,
Чиста и накрахмалена земля.
Так выбелены руки первых зим,
Так в их ладонях месяц спит ребенком,
И хлесткий ветер рвет, где было тонко,
Созвездия завьюженных рябин.
Так отрывные дни календаря
Собой листают вечные скрижали,
Во времени тихонько обнажая
Заснеженные плечи декабря.
И так плетет судьбу веретено –
Серебряными нитями предзимья;
Потрясывают ситом херувимы,
Чтоб снежностью укрыть твоё окно.
И шепчут заклинания, в тиши,
Зиму на хрупкий трон провозглашая,
Чтоб добрым светом в окнах зажигались
Цветные огоньки её души.
* * *
Побудь, пожалуйста, со мной,
услышь, как морем бьётся сердце,
как ангел тёплою рукой
приносит Солнце,
чтоб согреться.
Как одинокий и без крыл
февраль потребует ночлега,
как время капелькой чернил
пятнает белый саван снега.
Побудь, побудь ещё со мной,
почувствуй запах горной мяты,
послушай, как зовёт прибой,
что облачён в цвета заката.
На самом краешке земли,
где море без конца и края,
где ищут ветер корабли,
грот-мачтой звёзды задевая –
где только счастье впереди,
мы строим дом и пахнет хлебом –
там я прижму тебя к груди,
так, будто обнимаю небо.
* * *
Октябрьский вечер. И в пору зашторивать время.
Повисли туманы портьерами у фонарей.
И шепчется Осень. И тихо гуляет по скверам,
И ищет свои очертания в омуте дней.
Она, словно призрак, как отповедь павшего лета,
Дыхание ветра, качнувшее твой капюшон...
И шепчется Осень, дождливо рисуя сюжеты
О том, что Октябрь совершенен, но не совершён.
* * *
А море прекрасно,
а море огромно.
Оно окрылённо и волнами полно,
оно носит небо
на крепких ладонях,
дыханьем качает косматые волны.
А море, ты знаешь, оно говорливо,
оно шепчет сказки над пеной прилива,
оно знает тайны, в которые верит,
и вдруг письменами
нисходит на берег.
На зеркале волн отражается Вечность
и пеной ласкает прибрежные плечи,
и пена уходит,
и море смеётся,
и белыми чайками Вечности вьётся.
А волны приносят ракушки и камни,
и шепчут рассказы
о странствиях дальних,
о девочке маленькой в аленьком платье,
о чутких молитвах у лика распятья,
о том поцелуе, солёном, как ветер,
что сердце хранит пламенеющим светом.
О тех королях, светлоликих и дивных,
о тех кораблях, что покрещены тиной,
о землях диковинных,
рыбах летучих,
где волны всё выше и ветер всё гуще,
где море под сердцем тоской и печалью
твою повседневность с собою венчает,
и где за аккордами молний и грома
ты видишь спокойное,
вечное Море.
И если у ладана веры ненастье,
и если за буднями спряталось счастье,
послушай ракушку в узорах тумана,
и Море поведает вечные тайны!
* * *
Здесь август вышит георгинами,
В сады нисходит тишиной.
И гроздья зреющей рябины
Искрят осеннею тоской.
И небо облаком заштопано,
Сквозь ткань небес струится свет,
И ты стоишь под этим облаком,
Как под венцом ушедших лет.
Здесь детство снова пахнет маками,
Грозой и скошенной травой.
И ты бежишь, как будто маленький,
Вослед за папиной рукой.
В тот ветхий домик, что у озера –
Туда, где вырос, где любил,
Куда теперь ночами звёздными
Вновь возвращаешься, без крыл.
Туда, где в утренней беспечности
С тобою кот-мурлыка спит,
Трещат поленья в тёплой печке,
И мама с кем-то говорит.
Здесь, у берёзы, за околицей
Остались белые крыла.
Где детство в обветшалой звоннице
Ночами бьет в колокола.
Теперь лишь Ангел
в свете бронзовом
лучины памяти,
в тиши –
рукой знакомой
гладит голову
над одиночеством души...
* * *
Над оврагами повисли туманы,
Бархатистую воздев роздымь.
Утро августа встаёт рано,
Вышивая серебром Осень.
Тяжелеют от дождей крылья
Чердаками ночевавшего ветра.
Он расскажет нам, какими мы были,
Проживая уходящее лето.
И сентябрь у двора, пряный,
Ветром в Осень приоткрыв дверцы,
Ниспадает серебристым туманом
На усталый метроном сердца.
* * *
Давай я тебе погадаю по венам рук,
По линиям гжели под тонкой прозрачной кожей.
И пальцы поймают в до боли знакомой дрожи
От нежных касаний неровный сердечный стук.
Давай я тебе расскажу, как пришли снега,
Как город устал от ветров, декабрём болея,
Как угли остылых чувств от снегов истлели,
И осень теперь обезличена и долга.
И души смиренно идут в бездорожье дней,
Подняв воротник и купив на дорогу кофе.
Но ни дорогой алкоголь, ни аптечный морфий
От будней ни разу ещё не спасли людей.
От жизни и чувств нет набора тугих бинтов,
Всему вопреки даже время уже не лечит.
Лишь смотрит презрительным взглядом седая Вечность
Откуда-то из созвездия Гончих псов.
В ноябрьском небе поёт и цветёт гроза,
Порезы от слов на мгновение обесточив...
Всё самое важное мы произносим молча –
Поэтому, просто взгляни на мои глаза.
* * *
Впереди только снег, только зимняя вьюга,
Впереди только сумрак декабрьских трасс.
И твои, от разлуки, холодные губы
Прорастают молчаньем
безмолвия в нас.
Прорастают безумием
в терпкие строки
На шершавой бумаге осенней тоски –
Ты опять одинокий.
Опять – одинокий –
Твоё сердце спокойно и крылья – легки.
Так лети!
Над бессонницей вьюжного мира
По простуженным трассам из звёздных камней,
Где усталая память не лирой,
но лирикой
Воскресает в сиротстве
непрожитых дней.
Где тревожность и нежность хранят фотоснимки,
Наплевав на величие лет или дат...
И тот маленький призрак, в сиреневой дымке,
что любовью был соткан –
был ей же – распят.
* * *
Говорят, он приходит всегда к середине осени,
Дорогим серебром разливает туман окрест,
И, подняв воротник ветвей у пальто из просини,
Расстилает на зеркале луж кружева небес.
Он подолгу стоит на промокших ладонях города,
Меж рябых тополей кормит маленьких птиц с руки.
И тогда тишина прорастает живыми нотами
В листопад увядающей в сердце седой тоски.
Он гуляет по паркам и делит печаль с прохожими,
Замедляет часы до осеннего естества.
И врастает октябрь, и нисходит октябрь под кожу им
Колдовским апогеем осеннего торжества.
Архивариус дней, не жалея туманных россыпей,
Колдовство октября на сердца нашептал сполна.
Говорят, он приходит всегда к середине осени,
Чтоб апрелем, на этой тоске, проросла Весна!
* * *
Мой ноябрь серебристыми нитями шьёт туман,
Надевает уютный свитер и палантин,
Покупает горячий кофе, не верит снам,
И баюкает на ветру огоньки рябин.
Мой ноябрь пахнет корицей и имбирём.
Он цитирует Канта и цедит лимонный чай.
Знает многие тайны и шепчется обо всём
На осенних дорогах, что нужно лишь замечать.
Тёмной ночью, теплее кутаясь под пальто,
Мой ноябрь ночует на клёнах и чердаках,
И дождливыми днями медовый печёт пирог
Из оставленных яблок, что спят на его руках.
Мой ноябрь читает и Маркеса, и Гюго,
Любит пробовать новые вина и города.
Но в промокших ботинках, спускаясь в вагон метро,
В меланхолиях судеб теряется навсегда.
* * *
Ты болеро на тоненьких плечах,
Петроглиф ветра на палитре снега.
Ты – тонкая церковная свеча,
Горящая мольбой в святое небо.
Ты мой палач и ты мой пьедестал,
Ты мой апостол у калитки Рая.
И если Мир споткнулся и упал –
Ты сонм икон, что плачет, но прощает.
Ты скрип окна – весеннему теплу,
Ты первые подснежники апреля,
Ты гордый стяг, что реет на ветру,
Как символ возрождения и веры.
Ты никогда не гаснущий маяк,
Ты звёздный свет, что пасть в ладони грезит...
И если Мир проснётся без тебя –
Умрёт Поэзия.
* * *
Но когда-нибудь будет так:
на твоём крыле,
Когда кто-то, кто сверху, защиплет седую шаль –
Мы снежинками времени будем лететь к земле,
Танцевать вместе с ними завьюженный зимний вальс.
В этих древних пророчествах,
сотканных декабрём,
Где на грифель дорог ниспадает вчерашний снег,
Через крыши домов мы гуляем с тобой вдвоём.
Серебрится метель, время стелется по земле.
И напишет зима
на скрижалях её страниц
Ту Поэзию наших чувств, что поют ветра.
Только в бытности будней и быта усталых лиц
Угасает свеча любви. Прорастает мгла.
Ты её не страшись!
Ведь в пророчествах декабря,
Где усталая память врачует вокзалы лет,
На безлюдном перроне стоит тот же мальчик – я.
И в ладонях хранит для тебя тот же самый Свет.
г. Йошкар-Ола
Море Мира и море любви!!!