Николай БЕСЕДИН. НА ЭСТАМПЕ ДВЕ ЧЁРНЫЕ БАШНИ… Поэзия

 

Николай БЕСЕДИН

НА ЭСТАМПЕ ДВЕ ЧЁРНЫЕ БАШНИ…

 

* * *

Это было в разведке

Две недели назад.

Плыл над городом едкий

От пожарища смрад.

Догорали бетоны,

Догорала броня…

Мне послышались стоны

Из развалин жилья.

Мы раздвинули плиты,

Раскидали металл.

Среди щебня, убитый,

Мальчик русский лежал.

Вся головка седая,

Рана возле виска,

Рядом, книжку сжимая,

С ним лежала рука.

Мы застыли в молчанье,

Будь ты проклят, палач!

Вдруг, как вопль страданья,

Детский вырвался плач.

Мы подняли мальчонка.

На подстилке под ним

Годовалый ребёнок

Лежал невредим.

Он тянул ручки к людям,

То кричал, то стонал.

Это было как чудо:

Мёртвый жизнь защищал.

Мы немало видали

Страшных бед и смертей,

Но такое едва ли

Было в жизни моей.

И тогда трёхэтажный

С болью вырвался мат:

Мстить и мстить!
                                  И неважно,

Что нам власти твердят.

Мстить всей праведной силой

Всем врагам в три креста,

Чтобы матерь-Россию

Защитить навсегда.

 

ВЕТЕР

Триптих

                      - I -

Губы, выжатые жарой
              до последней капли слюны,

Ладони корой мозолей своих
                                                   больны

Болью ожидания.

Запахи сгоревшей травы,
                                              хруст песка

Под ногами,
             тлеющего на пересохших дорогах.

Камни, тяжёлые как тоска.

Откормленные облака

В стойлах неба
                       больны болью ожидания.

Возникни, северный ветер,

Неумолимо, как добрая весть.

Превозмоги расстояния,

Все боли и ожидания эти,

Как больной превозмогает болезнь.

 

                     - II -  

Это в августе было ухоженном,

В прибранном, принаряженном августе.

Тропинка, уложенная из кирпичиков света,

Привела меня на поляну.

И не было, помню, ни забот, ни мыслей

Что-нибудь в жизни выдумывать.

Была лень. Но это естественно.

Ели девственные стояли,

Как будто оправдываясь в долголетии.

И было так безмятежно на свете,

Как в человеке, свершившем мильон преступлений.

И лишь дуновенье слабого ветерка

Было последним живым ещё нервом.

 

                     - III -  

Медленно, медленно, медленно,

Раскачивая клёнов ленивые листья,

Он начинается, как Вторая рапсодия Листа.

Ветрено.

Ветрено в поле, на улице, дома.

Проснулась трава, забеспокоилась:

В какую сторону гнуться?

Лес ворчит полусонно

О том, что опять расплескается блюдце

Ароматнейшего напитка неба.

Уже не унять
           вдохновенья воды в утверждении силы,

И не было словно изнеженных облаков.

И провода рванулись бескрыло

Со столбов, испуганных мятежом.

В долинах, в лесах
                          среди вздыбленных крон,

В том, что страхом неясным полнится,

Неосознанное смятение
                                      превращается в стон.

Буря!
              Как облегчённо стонется!

 

* * *

Мир пропитан жестокостью,

Кровь и смерть, смерть и кровь.

Мир взглянул на дно пропасти

И увидел любовь.

Шевельнулось забытое –

Свет влюблённых очей…

И лежала, убитая,

Рядом девочка с ней.

 

* * *

Переделано всё, передумано,

Ничего не забыл «на потом».

Отзвенело серебрено струнами,

Растворилось полуденным сном.

Промелькнуло в весеннем раздолье:

Кто-то нежный шёл рядом и пел.

Никого. Ничего кроме боли

Да того, что сказать не успел…

 

* * *

                                   А.Бологову

На эстампе две чёрные башни,

Между ними река-серебрянка,

Облака, небольшая полянка,

А поодаль – заводы и пашни.

Русь моя!
                 Как знакомы и близки

Неба гордая отрешённость,

Рек доверчивая покорность,

Эти башни, как два обелиска.

Может, в этом и сермяжная правда,

Нам язычниками завещанная,

Что по роду ты всё-таки женщина,

Ну а женщине много ли надо?

Не вскружили ей голову посулы,

Не приветила слава стозвонная,

И на бой, и на пир сто раз званная

Сберегла лишь надежды как посохи.

Лишь терпенье взяла в путь неблизкий,

Что уводит из вечности в вечность,

Лишь оставила в сердце доверчивость

Да воздвигла сынам обелиски.

 

На эстампе две чёрные башни,

Между ними река-серебрянка…

Может, это напела славянка,

Может, это про вечер вчерашний?

Ты сегодня совсем не такая,

И тебя тоже моды не минули,

В позолоту одев, душу вынули,

Вкусам новой орды потакая?

Кто-то скажет, что путь твой не лучший.

Но, пройдя муки горькие прежде,

Обратит к тебе лико в надежде

Человек, на планете живущий.

Он придёт к твоим пашням и рекам,

Не сдержав своего восхищенья

Перед гордой святыней терпенья,

Перед верой нетленной вовеки.

А пока – этот путь испытаний,

Беспощадный, как рок, и неблизкий,

На просторах твоих обелиски,

Свет России, что нету желанней.