Александр ЛЕОНИДОВ. ЛИТЕРАТУРА КАК ФУНДАМЕНТ ДЕРЖАВНОСТИ. Идейные основы и диалог с властью

 

Александр ЛЕОНИДОВ

ЛИТЕРАТУРА КАК ФУНДАМЕНТ ДЕРЖАВНОСТИ

Идейные основы и диалог с властью

 

Сегодня противоборствуют два взгляда на художественную литературу: традиционный (скажем так) и либеральный. Первый видит в художественной литературе, в писательском слове – великую силу, опору государства Российского. Другой же исходит из убеждения, что удел литературы – развлекательный, что она из сферы услуг, лишь одна из форм досуга, и не имеет большого значения. При таком подходе литература не только не может стать опорой державности, как полагают традиционалисты, но и вообще бессильна, слаба, зависима, и без помощи государства не выживет.

Писателей либеральная теория представляет как продукт и жертву «спонсоров», «продюсеров», механический результат раскрутки. Мол, никто и никогда не заметит никакого писателя, если не вложить в его «раскрутку», рекламу достаточных средств. Потому литературой можно крутить, как собачьим хвостом, – давая внушаемой публике в «кумиры» того, кто плательщику нравится. Очень осторожно эту страшную мысль выразил писатель Виктор Пелевин, предположив, что если бы победил не Сталин, а Троцкий, то классики у нас были бы в голове совсем другими, другой была бы и «вечность». Главным хранителем «вечности» у Пелевина выступает некая символическая фигура – «Манька», а кого этой Маньке в школе вбивали – того она и помнит. Эта мысль не нова – вспомним, как её озвучивал гениальный Грибоедов:

Я князь Григорию и вам 

Фельдфебеля в Вольтеры дам.

Он в три шеренги вас построит,

А пикните, так мигом успокоит.

Если торжествует либеральная теория, то неизбежно торжествует и отношение к литературе в стиле 90-х годов ХХ века: вот вам «свобода», делайте, что хотите, кто на что горазд, а публика сама вас рассортирует, точнее, те, кто занимаются рекламой, внушат публике – кто из вас лучший.

 

Чтобы не ломать копий – скажу, что верны сразу обе теории. То есть художественная литература обладает и колоссальной силой, как опора державы, и крайней слабостью, сама остро нуждаясь в опоре. Но как же так?! – спросите вы. Это же логическое противоречие?!

Нет. Крайняя слабость и уязвимость национальной литературы свойственна ей в момент становления, выхода к широкой читательской массе (который может и не состояться вовсе). В этот момент писатель находится в замкнутом круге, откуда выручить могут только мощная поддержка извне: «его не читают, потому что он никому не известен, а никому он не известен, потому что его никто не читает».

Если государство не помогает литераторам в момент их зачаточного становления, в момент их выхода в свет – то они оказываются заложниками криминала и/или иностранных финансовых центров (что ярко видно по «громким именам» постсоветской якобы-литературы, которые потом оказались «иноагентами», все как на подбор).

Вот и получается, что литература слаба и нуждается в опоре в начальной своей точке. Но в конечной точке (когда она уже получила опору и обрела широкую известность) – она сама становится необходимой опорой державности, на которую государство может положиться.

Слаба ли литература? Да, вначале. Сильна ли литература? Да, в итоге. Лев Толстой – могучая державная скрепа наша, даже «второй царь»^[1], но сначала он должен был стать Львом Толстым. Потому что если бы его не публиковали, или публиковали микроскопическими тиражами, как писателей-патриотов сегодня, то он никогда бы не стал тем Львом Толстым, каким мы его знаем.

 

Важно отметить, самим в писательской среде понять и донести до власти: в современном мире, где геополитическая борьба становится все более изощрённой, роль «мягкой силы» выходит на первый план. Одним из ключевых инструментов этой силы является культура, и в особенности – литература. Предлагаемая теория литературократии рассматривает литературу не просто как искусство, но как фундаментальную основу державности, неотъемлемую часть государственного строительства.

 

Суть теории

Литературократия утверждает, что сильное, суверенное государство не может существовать без опоры на свою литературную классику. В отличие от «беспамятных» образований, подражающих чужим моделям (вроде Украины – нежизнеспособного без внешней подпитки геополитического уродца), истинное Государство черпает силу из своего культурного наследия, из глубин народной мудрости, воплощенной в произведениях великих писателей. Российское государство, например, немыслимо без Пушкина и Толстого, Тургенева и Достоевского, Шолохова и Булгакова. Эти имена – не просто литературные гении, это – духовные столпы нации, формирующие её мировоззрение и культурную идентичность. И если бы их не было – то не было бы России, какой мы её знаем, а может быть, не было бы и России вовсе. Никакой.

 Но из могучей силы классики не стоит делать ошибочного вывода, что литература сама по себе сильна и не нуждается в опоре на державность! Как человек в младенчестве абсолютно беспомощен, так и литературное произведение в рукописи – беспомощный младенец. Если государство допустит (как это уже бывало) прерывание традиции становления державной литературы-опоры нации, то под видом «национальной литературы» нам сперва навяжут разных долларовых иноагентов (вспоминаем, какие ничтожества были до недавнего времени на слуху, раскрученные рекламными бюджетами!) – а потом и Отечество отнимут, расчленят страну, лишат будущего. Если у народа «классики культуры» – иноагенты, то его хозяином станет гауляйтер! – мы и сами должны это помнить, и донести до власти в нашем диалоге, который необходимо поставить на широкую ногу.

Давайте же, не боясь повториться, изложим всё сказанное в виде отдельных тезисов, чтобы чётко структурировать наш диалог с властью и гражданским обществом.

 

Роль классиков

Классическая литература – это не просто собрание текстов, это – концентрированный опыт нации, зафиксированный в слове. Лев Толстой с его глубоким проникновением в человеческую природу, в нравственные искания, становится в этой парадигме не просто писателем, а мощным фактором «мягкой силы», способным влиять на сердца и умы людей во всем мире. Как и Чехов, популярнейший за рубежом, и другие наши классики. Они формируют образ страны, её ценности и идеалы, тем самым укрепляя её позиции на мировой арене.

 

Взаимосвязь государства и литературы

Теория литературократии подчеркивает взаимозависимость государства и литературы. С одной стороны, классика является опорой для государства, его фундаментом, на котором строится национальная идентичность и идеология.

С другой стороны, государство должно создавать условия для развития современной литературы, чтобы обеспечить преемственность культурных традиций и взращивать новых гениев. Очень важно понять: при всей безусловной уникальной индивидуальности гения – гений не растёт сам по себе, в пустоте и из ничего^[2]. 

Потому государство должно поддерживать писателей не ради писателей, а ради своего будущего (если видит себя в будущем, и не в жалкой роли Украины, а настоящим государством-цивилизацией), предоставлять им возможность творить и находить своего читателя. Иными словами, государство должно «сеять» литературу, а затем жить с урожая её.

 

Опасность культурной экспансии

Если государство не заботится о развитии своей литературы, не поддерживает своих писателей, то оно становится уязвимым для культурной экспансии других стран. Когда иностранные писатели становятся рупором идей, когда чужие мысли формируют мировоззрение общества, возникает риск потери национальной самобытности и суверенитета. Ведь кто учит человека мыслить (а это писатели), тот влияет на его действия (а это уже политика!).

 

Говоря в целом, теория литературократии представляет собой взгляд на литературу как на ключевой элемент национальной безопасности и государственного строительства. Она призывает к осознанию важности литературного наследия, к поддержке современных писателей и к созданию условий для развития отечественной литературы. Только так государство сможет сохранить свою культурную идентичность и обеспечить свое процветание в условиях жёсткой геополитической конкуренции. В этом контексте организации типа Союза писателей России выступают не просто сообществом творческих людей, но и ключевым институтом, обеспечивающим преемственность национального культурного кода. Литература – это не просто развлечение, это – оружие, и им нужно владеть.

--------------------------------------------------

[1] Фраза «В России два царя: Николай второй и Лев Толстой» происходит из дневника журналиста Алексея Суворина, издателя газеты «Новое время».  В 1901 году он записал: «Два царя у нас: Николай второй и Лев Толстой. Кто из них сильнее? Николай II ничего не может сделать с Толстым, не может поколебать его трон, тогда как Толстой несомненно колеблет трон Николая и его династии». Суждение о «двух царях» связано с письмом Льва Толстого Николаю II, которое писатель написал 15 марта 1901 года.

[2] Отмечу три принципиально разных пути формирования известности в художественной литературе. Первый – т.н. «сорняковый», или либеральный: конкуренция без рамок и правил. В ней писатель продвигает только самого себя, и любым способом: эпатажем, хулиганством, «жареными» сюжетами, разного рода заискиваниями перед самыми низшими сторонами человеческой природы и т.п. Т.е. это дикая конкуренция, в которой всегда побеждают сорняки. Второй путь – это путь т.н. «эпигонистики», когда коммерческое издательство много вложило рекламных денег в раскрутку определённого продукта, и хочет не оригинального творчества, а повторения одного и того же, подражательного эпигонства. От писателя требуют быть не собой, приспособиться к серии, в сущности, делают из него лишь обработчика текстов. К подлинной культуре это, как и наглые сорняки, тоже не имеет отношения. Наконец, третий, державный путь: государство задаёт линию, основную идею, путеводную нить – и далее писатели по мере таланта соревнуются, конкурируют, но не сами по себе, а на предмет – кто лучше и талантливее раскроет необходимую тему. И кто более умело станет продвигать «разумное, доброе, вечное», разоблачая пороки по правилам искусства. Только этот третий путь и формирует Культуру с большой буквы, которая живёт веками и тысячелетиями.