Людмила СИМОНОВА. ПЕРЕКРЁСТОК УТРАЧЕННЫХ ПЕСЕН. Поэзия

 

Людмила СИМОНОВА

ПЕРЕКРЁСТОК УТРАЧЕННЫХ ПЕСЕН

 

* * *

Буду кусать до хруста
Краюху далёкого края,
С памяти – схрона грусти

Старательно пыль стирая.

Травы желтеют мёдом,
Убыток у дня заметен.
Меньше кругом народа,
В достатке ещё сплетен.

В синих боках остановки
Толпятся простые люди.
Тряско везут по грунтовке,
В часах исчезают минуты.

Поезд разделит город,
Забытый письмом в заборе.
...Вот бы найти повод
Вернуться сюда вскоре.

 

СЕРЕБРЯНОМУ ВЕТРУ

...И будет жизнь с её насущным хлебом,
С забывчивостью дня.
И будет всё – как будто бы под небом
И не было меня!
                              М.Цветаева, «Реквием»

...Я видела в глазах тоску

По непослушному песку.

В стеклянной колбе таял век

И человек.

 

Скользили руки по листам,

Не находил покоя там,

Непознанный, как первый снег,

И стрелок бег.

 

Смеялся над самим собой,

Мешая тень свою с толпой,

И плакал с крыш, искал ночлег

В потоке рек.

 

Остаться прежним он не смог,

Безжалостен к нему поток: 

Зажат меж стен библиотек

Его ковчег.

 

* * *

Горы прощались
тенями. Как обухом –
мне уезжать далеко.
Днем угощали
разряженным воздухом,
ночью парным молоком.
Море монетой
забыла порадовать,
больше туда не вернусь?
Вот бы кометой
Над морем гранатовым...
Счёт продолжает пульс.

 

* * *

Летит неспешно белая овсянка,
Привычно стынет каша на земле.
И мир проснулся добрым спозаранку:

Он был укутан Богом потеплей.

Да, этот снег задержится надолго,
Собой живое защищая сотню дней.
…А тельце мухи между рам продрогло,

И воздух обездвижен рядом с ней.

Растёт бронёй алмазной на калитке
Вчерашний снег. И мир сдаётся в плен
Мушиным душам в беленьких накидках,
Что рвутся снова из ноябрьских стен.

 

* * *

Ко мне прилетали чужие железные птицы,
Гулкими стаями в небо над городом биться,
Мороком смерти на детское счастье ложиться,
И были они только чёрным несбыточным сном.
 

Я не видела их наяву. Может, встретила в книжке,
Дедушка не говорил о войне при детишках.
А крылатое я всё равно принимала за хищное,
Даже тучи казались мне иногда вороньём.

Снова снились мне стаи озлобленных птиц,
Бросались на крыши, в пластик оконных глазниц,
У жизни и сна больше не было красных границ.
Люди привычно срезали им крылья огнём.

 

* * *

Увидеть свет в конце аллеи –

И на него идти.

Деньки заметно потеплели

У марта взаперти.

 

Трепещут тени обнажённо,

Тревожно впереди.

Аллея кажется бездонной,

Но видишь свет – иди.

 

* * *

Запомню ту милую, дикую,
С каре и глазами-кофе...
...Минуты неистово тикают,
Толкая её к Голгофе.
В веснушках, худая, гордая:
Не лебедь, а крылья – вверх.
Щенка целовала в морду
И прятала ото всех.
 

Бежит, распростёрла душу,
Мозоли уже до крови.
Дорога все уже и уже,
Но что-то никто не ловит.
Разбиты надежды холодом,

Осколки собрать – пройдёт.
Возможно, и крыльям смолоду
Однажды позволят полёт.

 

* * *

Ладонью по окну, и виден свет.

Немного звонких нот, и жизнь – на взлёте.

Верна одна из множества примет:

Приходит лучшее тогда, когда не ждёте.

 

Но так устроен каждый из людей:

Он в ожидании порой проводит годы:

То счастья без причин, а то погоды.

А как же стать счастливей? Нет идей…

 

…Достать ту баночку малины. И стучать

Огромной ложкой по прозрачным стенкам.

В обычном лучшее несложно замечать,

Впуская свет в окошко помаленьку.

 

* * *

Как устала за нас бороться,
Мне бы свыкнуться с этой ролью.
Не носиться бы с благородством,

Как с просроченной канифолью.

 

Мир снаружи – он силой ветра  

Схватит и загребёт в охапку.
Я надену тепло из фетра,
В рубчик белого цвета шапку.

В голос буду смеяться, если             

Станешь мал мне, пиджак свободы:

Вот причал твой, на старом кресле.
Где же мой? Где-то рядом, вроде.

 

* * *
Имя твоё расправляет мне плечи,
Пусть травы бывают горькими.
Душу твою испекли в русской печке
И разукрасили зорьками.

Залпами славят трёхцветие свода
В страхе – чужие, свои – с гордостью.
И ни к чему тебе новая ода,
В печь бы подкинуть хворосту.

 

* * *

Убаюкай меня, дорогая

Подзатёртая плёнка судьбы.

Пережитые чувства слабы,

Ни за что я себя не ругаю.

Забываются радости встреч.

Неужели теперь я другая?

Половину пути отвергая,

Невозможно вторую сберечь.

Перекрёсток утраченных песен –

Колыбельных моей души –

Остаётся в дремучей глуши,

А вагончик, как водится, тесен.