Николай БЕСЕДИН. НО ЕСЛИ МГЛОЙ ПОКРОЕТСЯ ЗЕМЛЯ… Стихи разных лет

 

Николай БЕСЕДИН

НО ЕСЛИ МГЛОЙ ПОКРОЕТСЯ ЗЕМЛЯ…

Стихи разных лет

 

ПРЕДВЕСТНИК

Он стучит и стучит 
                              этот странный сосед,

Этот странный сосед за стеной.

Я ему говорю:
                             – Никого в доме нет.

Просто двери открой.

Он о чём-то поет,
                               этот странный сосед,

Он поет, но о чём – не поймёшь.

Я ему говорю:
                           – Никого в доме нет.

Для кого ты поёшь?

Он, наверно, не спит
                                    и не ест ничего,

И вина не пригубит бокал.

Я ему говорю:
                                – В доме нет никого.

Кто бы в гости позвал.

Он не слышит меня. 

Он стучит и зовёт:
                      – Приходите на званный обед!

Я ему говорю:
                          – Здесь лишь эхо живет.

И больше никого нет.

 

* * *

Сверяя все со здравым смыслом,

Живу, как всякий меж людьми.

Не стал иудой-коммунистом,

Ни демократам-ельцинистом,

Ни либералом, черт возьми!

Мне разум говорит: славь вставших

За честь страны в честном бою,

Прими, как братьев, духом павших,

Но не прощай хоть раз предавших

Свой дом и Родину свою.

Мне незнакомо состраданье

К убийцам, к грабящим народ.

Не окупаются страданья

Тем полудетским наказаньем,

Что власть лукаво раздаёт.

Вы скажите: – А милость к падшим,

А как же: возлюби врага?

Есть рай для Истину познавших,

Но есть и ад с мученьем страшным

Для тех, кто дьяволу слуга. 

 

СВЕРЧОК

Печь дышит сладостным теплом,

Сон обволакивает тело.

Скрипит сверчок. Укутан дом

В метели мартовской распевы.

Закрытой книги холодок

Напоминает путь печальный,

Сибирь. Война. Скрипит сверчок.

И голос слышится прощальный.

Он там, в межзвездной вышине,

Где одиночество бессмертья.

Скрипит сверчок. И снится мне,

Как тают тучи на рассвете.

 

* * *

                                                               Т.С.

Между мной и тобой не версты, не годы,

А бескрайней разлуки легло полотно.

Признаваться в любви нынче вышло из моды,

И стихи сочинять в честь любимой смешно.

Я послушный слуга двадцать первого века,

Я бездушный, как цифра, как символ, как знак.

День за днем убивает во мне человека

Этот, голому разуму верный, чудак.

Я спускаюсь в метро, я сажусь в самолеты,

Покупаю товар: – Назовите свой код.

И тогда разрушается радость полёта,

И загадочной формулой жизнь предстаёт.

Но порой шевельнется во мне сокровенно

Тот божественный мир, что любил я до слёз.

Голубые рассветы, и рощ пробужденье,

Белоснежные ритмы осенних берёз.

Я кричу, разорвав плен привычного круга,

Мне к любимой, в тот город, где раньше я был! 

– Назовите свой код, – говорит мне разлука.

Извините, мадам, я его позабыл. 

 

ЗИМНЕЕ

Труби во все трубы, овсенич!

Воспойте невесту, жалейки!

Сегодня венчальные свечи

Во славу горят златошвейки.

Заздравные песни метели –

Любви несказанной восторги.

Над полем летят карусели,

И леший спускается с горки.

Дары раздает безоглядно

Зима из бездонной кошёлки.

И кажется высшей наградой

Улыбчивой ели иголки.

Скромна среброкудрая дева,

Скромна и прекрасна, как диво.

И легкого ветра напевы –

К венчальному пиру призывы. 

 

* * *

По осколкам, по отзвукам и словам

Собираю себя, как голодный

Собирает крошки еды со стола –

Пищи Господней.

Собираю из капель дождя, из травы,

Упавшей под ноги заката,

Из рыбьего всплеска и крика совы,

Из тайны греха и расплаты.

Собираю себя из обмана и зла,

Из надежды, что всё – преходяще,

Из последнего слабого взмаха весла

И вздоха шагов уходящих.

Из того, что хочу, да не в силах забыть,

Что любовь обращает в усталость.

Собираю и не могу сочленить

С тем, что во мне осталось.

 

* * *

Земля!
                Угрюмы предсказанья

Твоих путей, твоей судьбы

И перед ликом Мирозданья,

И перед совестью избы.

Но в бесконечности Вселенной,

Где нету времени и верст,

Ты будешь в памяти нетленна

Твоих сестёр – погасших звёзд.

Там, среди мёртвой круговерти,

В последнем выдохе застыл

Твой сын, который перед смертью

Прощенья матери молил.

1985

 

* * *

Я красоту во всем искал

И находил, не жалуясь.

И то в большом её встречал,

То в незаметной малости.

Она то броска, то скромна,

То изнутри просвечена…

Шумит в проталинах весна,

Идет навстречу женщина.

Кусочек неба на плечах,

В цветах веселых платьице,

И свет доверчивый в очах

К любой травинке ластится.

Как будто ей на много лет

Лишь радости обещаны…

О, ничего прекрасней нет

Лица счастливой женщины.

 

* * *

Вот из-под ног взлетела птица

И крик тревожный взвился ввысь.

– Не бойся, малая! Продлится

Птенцов беспомощная жизнь.

Не бойся, птаха, человека.

Зачем ему твоя беда?

Храни от птичьего набега

Благополучие гнезда.

Храни его от сов ночами,

А днём от ястребов храни.

Ведь нам приходятся врагами

Те существа, что нам сродни.

Вот и тебе совсем не надо,

Чтоб не стихала боль во мне.

Но никогда не жди пощады

От самых ближних на земле.

 

ПЕРВЫЙ СНЕГ

(сонет)

Мне каждый лист, упавший с высоты,

Любая ветка и тропа любая

Напоминают чьи-нибудь следы,

И чьи-нибудь слова напоминают.

А снег укрыл дороги и цветы.

Что память и печать ему людская?

Он падает, сжигая все мосты,

Он, чистый, ничего не понимает.

И мы по-детски рады от того,

Что снова наступает обновленье.

Долой весь хлам!
                                 Как дышится легко!

Спасибо, снег, тебе за откровенье!

Оглянешься – а рядом никого.

И жутко станет, словно в сновиденье.

 

* * *

Вытаскивать сети, ставридой набитые,

Погоду ругать и ругать бригадира,

Залазить в сады, абрикосами сытые,

Вдыхать вместе с ветрами запах инжира.

Баркасы смолить, ревматизм проклиная,

В осенние крымские ночи сырые.

И ждать, как невесту, кефалию стаю,

И бредить удачей, как бредят больные.

А после ворочать упругие глыбы,

Пусть тело усталостью связано туго.

И вдруг рассмеяться какой-нибудь рыбе

В раскрытую пасть, словно лучшему другу.

И чтоб это странным не показалось,

Соленым словцом по-мужски отшутиться.

И теплым вином заливая усталость,

Смотреть на угрюмых артельщиков лица.

И снова в похмельное утро подняться.

И молча отчалив баркас от причала,

Добром помянуть нашу долю рыбацкую,

С которой навечно судьба обвенчала.

 

ОСНОВНАЯ СТАВКА

Перед началом похода

Сталь проверяют на прочность.

Но если она не выдержит

Со штормом борьбы до конца,

Но если сомнет её море,

Тогда основная ставка

На человеческие сердца.

 

САРАНА

На исходе июль. Меркнет лето.

Словно в белых чалмах,
                      горы сонно стоят в облаках.

Цветет сарана.
                             О, какая скромная лепта

В цветовые рулады
                          неслышимый шепот цветка!

На зеленом зеленый,
                     он пахнет дождями и скалами.

Ты сорви, ты возьми его молча в ладонь

И почувствуешь,
                        как между листьями малыми

На мгновенье засветится теплый огонь.

Ты тревожно посмотришь,
                                    и сам я не знаю ответа.

Может быть на тропинке,
                                              что нас увела,

Это день отгорел,
                            это чье-то расплавилось лето,

Это вспыхнула жизнь,
                              что надеждою робкой жила.

 

* * *

Три вестника пронзили времена

От сотворенья мира вестью новой:

И первая, что Богом рождена

Душа живая, свет её и слово.

Вторая весть погибельным грехом

Напоена лукавым, как отравой,

О том, что плоть превыше, и о том,

Что человек и Бог сравнимы славой.

И третий вестник мира – человек.

Земную плоть и душу неземную

В себе возжаждал примирить навек.

Но весть несёт ошибку роковую.

 

* * *

Но если мглой покроется земля,

И все живое теням уподобит

Неугомонный ураган.
                                         И на полях

Поставить будет некому надгробье

Над мертвыми.
                             И солнце исподлобья

Окинет край, где жил когда-то я,

Я – Человек!
                           Вершина бытия!

Разумнейший из всех земных особей.

Поверит ли, спустя мильоны лет,

Найдя погибшей эры нашей след,

Далекий и неведомый потомок,

Что Разум на Земле существовал,

Что жизнь убил расщепленный металл,

А не кометы гибельный обломок.