Елена РУСАНОВА. МЫ ЖИВЫ И МЫ СИЛА. Обзор прозы альманаха «Гражданинъ» №10-2025

 

Елена РУСАНОВА

МЫ ЖИВЫ И МЫ СИЛА

Обзор прозы альманаха «Гражданинъ» №10-2025

 

Война и мир, любовь и ненависть, сострадание и равнодушие – вот то, с чем предстоит встретиться читателю в рассказах Алексея Поселенова, Игоря Безрука, Светланы Дурягиной, Игоря Донского на страницах очередного выпуска альманаха «Гражданинъ».

 Незамысловатая и даже чем-то неприглядная история в рассказе кемеровчанина Алексея Поселенова «Семнадцать дел» – история с бесплодной попыткой опознания преступника тёмным и промозглым осенним вечером – заканчивается вдруг удивительным откровением. Подозреваемые, около двух десятков человек с сомнительной репутацией и далеко не образцовым поведением, трудятся и живут при женском монастыре. «Возраст у многих было трудно определить. Заросшие, бородатые, просто небритые, худые… ˂…˃ С хмурыми, но чаще просто безразличными лицами, они один за другим выходили за ворота монастыря, послушно становились в свет фар и ждали дальнейшей команды. Но женщина каждый раз говорила: «Нет, не он».

 Не может не полюбопытствовать на прощание у игуменьи обители один из полицейских: «Матушка, вопрос можно? Ну, а всё-таки зачем вы их всех тут у себя привечаете?.. Вас-то, понятное дело, не трогают, но контингент-то ведь ещё тот…». Неожиданный ответ настоятельницы заставляет задуматься о столь необходимых в сегодняшнем мире любви и сострадании, свет которых всегда привлекал людей к очагам православия – многочисленным русским монастырям, рассеянным по всем долам и весям нашей Родины. Задуматься и о том, что значат эти ценности не только для отдельной души, но и для общества в целом. 

Обращает на себя внимание резкий контраст интересов героев этой истории. Не в осуждение будет сказано, но прибывшие в монастырь потерпевшая и полицейские далеки от духовного понимания вещей – они озабочены поисками пропавшей сумочки (что в данной ситуации можно считать образом земного богатства), однако при этом явно не заинтересованы в поиске спасения вечных своих душ, то есть богатства небесного. Матушка же игуменья, заботясь о немощной женской общине и, казалось бы, получая облегчение благодаря помощи семнадцати пар мужских рук в хозяйстве, несомненно, несет еще бо́льшие тяготы, беря на поруки и отвечая за прижившихся у неё бывших преступников и бродяг. 

«Носите бремена друг друга, и таким образом исполните закон Христов». Если ты упражняешься в самосовершенствовании, в приобретении добродетелей, а о других, погибающих, не заботишься, то не будет у тебя дерзновения перед Богом, – так говорили святые старцы.

 Что же отвечает настоятельница на последний вопрос полицейского? 

«– Ну держали бы двух-трёх как работников – и всё. А то вон сколько мы их насчитали – семнадцать человек! Зачем столько?

– Не знаю… Может, затем, чтоб у тебя, милок, на семнадцать дел меньше было?».

 

«За водой» и «Призрак из прошлого» – рассказы ивановского прозаика Игоря Безрука (родом из Луганска) переносят читателя в зону военных действий, на Донбасс. Одна из ничем не примечательных жительниц района, где нет конца обстрелам, Степановна (героиня первого рассказа) озабочена добычей воды и хлеба для своей семьи. Зная, как ждут её возвращения дочь и маленькая внучка, она всё время прислушивается, обстреливают ли родной район… «Ещё свежа память об Отечественной войне прошлого века. Ей самой тогда было три года, сама попадала с матерью под обстрелы… Не стёрлось из памяти-то!..» – пишет автор о Степановне. Рискуя жизнью, она набирает воду в котельной, из которой все разбежались в укрытия. На Донбассе Степановна с четырнадцати лет – старший брат перевез её сюда подростком с Западной Украины. Здесь она родила детей, трудилась всю жизнь, как и многие местные жители. Так же, как и они, не может она не думать мучительно над вопросом, чем она и её близкие помешали новым властям: «Чем не угодили? Тем, что хотели остаться на своей земле, под крышей своего дома? Тем, что хотели разговаривать и думать на родном, привычном им языке, пусть даже и суржике?».

Съёживается Степановна при всяком новом взрыве и только успевает бормотать: «Слава тебе, Боже!». «Перекрестилась бы, да руки заняты… Они сказали: «помешанная». Помешаешься тут, когда на тебя день и ночь как снег на голову сыплются снаряды и мины! Только ещё разобраться надо, кто более помешанный: они – те, которые пытаются вопреки всему выжить, – или те, которые горят желанием стереть их с лица земли». По дороге домой Степановна замечает и не раздумывая подбирает плачущего потерявшегося мальчонку. «Одна из баклажек вырвалась из рук, но поднимать было безрассудно. Старушка понеслась дальше, сильнее прижимая ребёнка к груди. Лишь бы не угодили в спину – спину она не прикроет»… Пристроив малыша жителям ближайшего из населенных подвалов и вздохнув с облегчением, Степановна продолжает путь под обстрелом, но, уже было добравшись до своего двора, вдруг понимает, что напрасно доверила мальчика неизвестным людям. «Как ураган» возвращается она за мальчонкой и благополучно добирается с ним до дому. 

 

Ретроспектива в рассказе «Призрак из прошлого» помогает читателю проникнуться не только сочувственным пониманием к главному герою Ивану Кондратьевичу Тропинину, который, теряя сознание, вдруг становится собой молодым – узником концентрационного лагеря 1942 года, но и пробуждает нашу генетическую память. «Часов пять их продержали на плацу без воды, без пищи, без объяснений. Но кто находился здесь подольше, в ком ещё, на удивление, тлел слабый огонёк жизни, знали, что так бывает каждый раз накануне жуткой показательной казни. Чтобы не забывали, чтобы помнили!».

Приехав к сестре в городок своего детства N., Иван Кондратьевич, хорошо помнивший тот день, когда впервые услышал слово «Победа!», оказывается вдруг в страшной обстановке военного времени: «Привокзальная площадь буквально кишела нацистами в чёрных кожаных плащах с повязками со свастикой на рукавах, мотоциклистами, снующими взад-вперёд из тени в свет и обратно, фашистами со «шмайсерами» на груди и с оголтелыми овчарками на поводках». Его рассудок отказывается понимать происходящее. Как же так, ведь война закончилась? Он видит, что «длинный напыщенный комендант неторопливо приближается к месту казни, вяло взмахивает стеком, и разъярённая свора голодных собак, только и ждавшая команды, быстро срывается с места и с яростью в мгновение ока набрасывается на несчастных…». Иван Кондратьевич не знал, что на площади – снимают фильм о войне.

«Чтобы не забывали, чтобы помнили!» – рефреном звучат слова, когда читаешь этот рассказ. Выжившие в аду концентрационных лагерей помнят – да только не то, о чём мечтали их мучители. И мы, читатели этого произведения, никогда не забудем, что такое фашизм.

 

Так же, как в своё время и сама автор – Светлана Дурягина, – главная героиня рассказа «Время любить» Надежда Ивановна трудится учителем русского языка и литературы в сельской школе. Уже привыкшая к волонтёрской деятельности, она решает, «что это лето… проведёт с максимальной пользой… для тех, кто остро нуждается в помощи – тяжело раненных военных и мирных жителей Донбасса». По ходу повествования автор, кажется, выражает боль и недоумение многих и многих соотечественников: «…ощущение странности происходящего не покидало её с того момента, как она решила ехать к месту боевых действий. Странность была в том, что вроде бы все знают о битве с новой фашистской нечистью неподалёку от российской границы, в которой каждый день гибнут наши мужчины – сыновья, братья, отцы, мужья. Но при этом повседневная жизнь не меняется. Тут, на вокзале, люди смеются, говорят о каких-то пустяках, едут отдыхать в Крым и заграницу; на улицах города всё так же засилье рекламы иностранных товаров и надписей на английском языке»… От Михаила, соседа по купе, Надежда Ивановна скрывает истинную цель своего странствия: «А у меня тоже отпуск. Решила проехать по чеховским местам. Антон Павлович неоднократно бывал в Белгороде во время своих путешествий по железной дороге на юг». Но вскоре наступают суровые госпитальные трудовые будни, и все силы и чувства героини отдаются только одному – служению ближнему. Здесь она вновь становится матерью – обретает сына, солдатика с тяжёлыми увечьями, которого никто в тылу не ждёт.

 «– А вы что, серьёзно решили взять к себе жить совершенно постороннего человека? Детдомовца? Инвалида? – прихлёбывая из кружки горячий чай, спросил доктор. 

– Да, – твёрдо ответила Надежда Ивановна. – Я Сашке обещала. Мы с ним много говорили. Он умный парень, программист. Вот сделают ему протезы, будет работать онлайн… А то устрою его в школу, будет кружок вести по информатике».

Не только будущего приёмного сына находит во время летней «командировки» русская женщина, но и нежданно-негаданно встречает свою вторую половинку в лице доктора, который трудится в госпитале так же по велению сердца, в дни отпуска за свой счёт. 

И такие люди – главное наше богатство!

 

Игорь Донской, уроженец Новочеркасска, посвящает рассказ «Добор» всем защитникам города-героя Ленинграда. Автор, от лица которого ведётся повествование, осуществляет раскопки в районе Ленинградского фронта, «где осенью 1941 года было окончательно остановлено наступление на Ленинград финской армии». Военные раскопки – тяжёлый труд и опасный. «Каждый археолог знает, что такое ВОП? Взрывоопасный предмет. Это и мины, и гранаты, и снаряды всех мастей – часто разбитые и проржавевшие. Или, наоборот, почти в заводской смазке, как будто вчера с Рейха». Автор находит чудесным образом сохранившуюся целую армейскую чернильницу с остатками чернил, которая настоятельно «требует»: «Напиши Правду. Как было». 

 Напряжённо следишь за тем, как развиваются события. Находка за находкой – и вот перед нами «Рубашка от гранаты РГД-33 – в зелёной краске как новая… Настрел – сплошным ковром. И наши мосинки, и пистолетные патроны 7,62, и винтовки Маузера, и от Суоми…». И «Что-то блеснуло на глубине двух штыков… Медаль «За оборону Ленинграда», с ярко-зелёной тканью колодки. Такая награда на кителе деда висит». Ночное, уже не на поле боя расследование археолога, считающего своим долгом восстановить историческую правду, увенчалось успехом: он находит воспоминания полковника-чухонца за 1943 год, которые проливают свет на события того времени на этом участке фронта…

Бережно собирают археолог и его товарищи кости наших солдат, которые «судя по количеству настрела – сражались… геройски и до конца». И неслучайно является поисковику Солдат в серой шинели без погон в ночь перед копом – «солдат, погибший от взрыва в блиндаже». «Вы, товарищ подполковник, ноги мои нашли. И Серёгу… – Он помолчал, добавил: – Всё, что от него осталось…». И главный герой исполняет просьбу солдата – отпеть троих неупокоенных с этой позиции по христианскому обычаю.

В наши дни поисковую деятельность порой называют хобби, ведь редко для кого такая работа является основной. Но рыть сырую землю и возиться с человеческими останками – это не удовольствие. Как говорят опытные поисковики, это – миссия.

 

Скромный рядовой Аветисян из рассказа Игоря Донского «Пятнадцать минут войны», армейский повар, наш современник, доставляющий по решению комбата горячую пищу на передовую, попадает в плен. А ведь у него в блокноте, который спрятан в нагрудном кармане (его со связанными руками не достать), «всё записано: и количество довольствующих, и привязка к топографии, и как ночью по приметам определиться». Спасая секретную информацию ценой своей жизни, дотянувшись до гранаты, герой встречается «с глазами Христа». «На душе стало спокойно, появилась уверенность… Я – воин Христов. Кругом – тьма нечистой силы. Вспомнил Эчмиадзинский храм в Армении, где с отцом несколько лет назад были на исторической родине… – Прости меня, Господи, за грех мой тяжкий. За сотоварищей приму смерть». 

Примечательно, что и ротный, отправляя Робика на задание, напутствовал его словами «С Богом!». Осознанно это говорилось или по русской привычке, но один из военачальников нашего времени заверяет, что на войне неверующих нет.

Рассказ «Родина» из цикла «Донские рассказы» (того же автора) – о сострадании ко всему живому на этой земле. И о своей родимой Донской земле, которая так же замучена немилосердно, так же страждет, как и всякая живая тварь. Сколько раз сталкивался автор с браконьерами, ведь мало кто соблюдает сроки охоты, «а канонада ружейная звучит и днём, и ночью… И фазана, и зайца – всем достаётся, всему живому…». Но подступишься к ним, душегубцам, так все они герои, ветераны: «Воевали, мол, кровь проливали и можем делать всё что хотим! По крайней мере, пока пьяные…». Нет, думает автор: «Человек, который воевал и почувствовал на себе боль нечеловеческую в госпиталях, беззащитную убоинку трогать не будет. Боль ломает сытую и беззаботную психику».

Осторожно собирает главный герой и укладывает в ящики зимние сорта яблок, радуется небывалому урожаю винограда, которым одарила его в этом году родная земля за труды и любовь, а всё равно тоскливо ему: «Жалобные крики ножом в сердце ударили. Почти над головой, над коньком крыши – казарка, краснозобая. Болью кричит, захлёбывается: «Кии-яп, кии-яп!». К казарке у меня особое отношение. Нас, казаков, красные казарой называли. И выбили её, как и казаков, почти полностью».

Зачарованно и с грустью наблюдает автор за стаей осенних казарок, которая изо всех сил старается помочь падающему подранку: «Почему же у людей не так? Почему, если человек упал на колени, ему глотку надо перегрызть? И добить. Сложные чувства… Не дай Бог вам, читатели, увидеть такое. Хочется стать птицей и понести подранка». И когда доходишь до этих строк, понимаешь, что́ есть настоящая русская (читай – христианская) душа. Это когда хочется стать птицей и понести подранка – вот, значит, как… И независимо от того, на Байкале ты родился, в донской станице или в Подмосковье.

Болит сердце старого казака, кровью обливается, что почти забыта теперь национальная кухня, национальная культура, гордость за Родину. «Уехал казак на чужбину далёкую... На верном коне, на своём, вороном…». 

Читаешь подборку рассказов четырёх талантливых (и русских по духу!) авторов – словно калейдоскоп крутишь… Стёклышки одни и те же, а картина каждый раз новая складывается: та же земля, тот же народ, по большей части то же время, но видишь одновременно повод и к горчайшей тревоге, и к нерушимой радости и надежде. Это потому, что жизнь в рассказах отражена как она есть в реальности, а это всегда – букет противоречий. Да, переживают лучшие представители народа нашего об утерянной культуре, о заброшенных пашнях, о забытых песнях. Но пока есть среди нас такие неприметные, но яркие своим внутренним светом герои, как Степановна и рядовой Аветисян, Надежда Ивановна и доктор Михаил, с которым она трудится в военном госпитале; пока ведутся раскопки на полях давних сражений и археологи-поисковики выполняют свою миссию, чтобы историческая правда восторжествовала, а останки неизвестных солдат были трепетно перенесены в братские могилы; пока стоят наши монастыри, где возносится молитвы за каждую заблудшую душу, за весь наш народ, – мы ЖИВЫ и мы СИЛА!