Геннадий ВЕРЕЩАГИН. ГОСПОДСТВО РУССКОЕ СТОИТ НЕ НА КРОВИ. Поэзия

 

Геннадий ВЕРЕЩАГИН

ГОСПОДСТВО РУССКОЕ СТОИТ НЕ НА КРОВИ

 

ОЛА     

Много лет прошло с того страшного дня, когда в небольшой полесской деревушке Ола произошла трагедия, о которой и сегодня невозможно говорить без слез, но о которой, к сожалению, очень мало знают в России, а тем более во всём мире...

Утром 14 января 1944 года деревню Ола в Белоруссии со всех сторон окружил немецкий карательный отряд. Это была часть Вермахта. Под предупреждающие выстрелы и лай собак мирных жителей обливали бензином, заталкивали в дома и поджигали. Стариков и детей живыми бросали в огонь, а тех, кому все-таки удавалось выбраться из пламени, – убивали на месте. За один день было убито 1758 ни в чём не повинных людей, среди которых было 950 детей! Их останки похоронены на месте бывшей деревни вместе с воинами, погибшими при освобождении Светлогорского района Полесья Гомельской области  На братской могиле воинов и жертв фашизма в 1958 году  был установлен памятник – скульптура солдата с венком. А в 2020 году по решению президента Александра Григорьевича Лукашенко и стараниями жителей всей Беларуси на месте деревни был сооружен Мемориальный комплекс, который с первого дня открытия стал местом силы и духовного единения белорусского народа.

Невинным жертвам той трагелии посвящён этот стих:

Ола, душа всё ищет слово

Так, как ребёнок ищет мать...

Ола, к тебе иду я снова,

Чтобы о страшном рассказать.

 

Кто раз услышит – не забудет,

Такое не забыть вовек,

Такое только Бог рассудит –

На что способен человек.

 

Была война... Фашист-зверюга,

Свой скорый чувствуя конец,

Гнал на расстрел в январской вьюге

Всех кто старик и кто юнец.

 

Полтысячи невинных женщин

И тысяча малых детей...

Вокруг конвой кнутами хлещет

Под лай собак: «Быстрей! Быстрей!».

 

Идут по трое и по парам,

А в тишине лишь детский плач.

Дыша сивушным перегаром

Изматерил мороз палач.

 

Не видно у колонны края...

Но вдруг девчушка лет пяти

Сказала тихо вертухаю:

«Ты мою бабушку прости.

 

Она ни в чём не виновата,

И Яся-братика прости.

Они же точно не солдаты,

Прости, прошу я, отпусти».

 

А он в ответ: «У, вражье семя!

Вы с партизанами – одно!

Всё, вышло напрочь ваше время,

Уснёте скоро вечным сном!».

 

«Молчи, чадунюшка Алеся,

Ня слухай дядю, дядя – зверь...

Дай мне ладошку – вот твой крестик,

Всё скоро кончится, поверь».

 

Глотает слезы баба Стася,

Да вздох роняет иногда,

Целуя в тёплый лобик Яся,

Прощаясь с внуком навсегда...

 

А Ясь притих, как будто знает,

Что поцелуй тот – оберег,

И на его ресничках тает,

Как саван чистый, белый снег.

 

И слышу я бессонной ночью

Алеси голос, словно суд:

«Бабуля жить хочу я, очень,

Скажи, куда нас всех ведут?

 

Бабулечка, прошу,  ответь мне:

В чем мы виновны, хоть слегка?

За что, скажи, тот дядя плетью

Упавшего бьёт старика?!

 

Скажи ему, что я послушна,

В сердечке не имею зла,

Скажи, что я всегда на ужин

Полбульбы Ясю берегла.

 

Я верю, бабушка, я знаю,

Что папа нас спасёт с тобой...

А если нет, то я у края

Братишку заслоню собой...».

 

Хрустит капустно снег январский,

Метель кружится как юла,

Как далеко ещё до Пасхи,

Но в год тот Пасха не взошла.

 

Отцы погибли в партизанах

Иль были призваны на фронт.

А солнце, красное как рана,

Торопится за горизонт.

 

Кто защитит  Яся с Алесей,

Или они родились зря?!

И копит ненависть Полесье,

Вся Белорусская земля.

 

Трещат мороз и пулемёты,

На пасти рвов ложится тень...

Вся Беларусь – пустые соты

Врагом сожженных деревень.

 

Я просыпаюсь ночью тёмной

От плача деток, там, в Ола,

Душа не верит, но всё помнит,

Всё, вопреки: «Не помни зла!»...

 

Как с этим жить?! – скажите люди,

Как можно деток убивать,

Которых даже Бог не судит?

Была ли у убийц тех мать?

 

Может и впрямь, убийца – нелюдь,

Теперь я знаю точно – да!

О, белорусские метели,

Вы в нашем сердце навсегда!

 

Мы помним всё, мы этим живы,

И вражий почерк нам знаком.

Цивилизация наживы

Опять грозит нам кулаком!

 

Опять война у самой двери

Грозит всех нас в клочки порвать,

Опять на нас поднялись звери,

Опять нам деток защищать!

 

Ола, нам не забыть такое,

Хатынь и ты у нас в судьбе!

Пусть в сердце вечной болью ноет

Боль о детишках, что в тебе!

 

Прими наш голос – голос сердца!

Прими, что мир не стал добрей...

Мы с павшими единоверцы

И нет у нас чужих детей!

 

Но вдруг сквозь времени покровы:

Аллея Ангелов, Донецк...

И надо выстоять нам снова,

Иначе всем придёт конец.

 

Но знаем мы – Победа будет

И злейший враг в аду сгорит.

Бог всех беспамятных осудит,

А помнящих благословит.

 

Простите нас, Ола детишки!

Простите в этот скорбный час!

Не будет нам покоя в жизни,

Пока не отомстим за вас!

 

* * *

                                  Владимиру Илляшевичу

Превосходство русских в милосердии,

В том, что первый – остальным слуга,

Что жалеть, кто слаб, надо с усердием

Да прощать, как Бог велел, врага.

 

Нет чужого горя! – в этом заповедь,

Как и в том, что «не попомни зла!».

Русь взяла всё лучшее от Запада,

От Востока мудрое взяла.

 

Шляпы нам заморские все узкие,

И ботинки тоже нам не в рост.

Золушка всемирная – мы, русские,

А жених наш сам Иисус Христос.

 

Радуемся малому как нищие,

Не обидим и травинки тень,

А коль спросишь русского: «Что ищешь ты?»,

Он ответит вам: «Вчерашний день!».

 

Помогая всем, мы в оправдании:

«Тяжело ему, я потерплю!».

Потому я Русь во всех скитаниях

Словно матушку родимую люблю.

 

* * *

Работы здесь – всё непочатый край:

Переосмыслить Русь во всех эпохах,

Чтоб прекратить ненужный всем раздрай

И застолбить, что хорошо, что плохо.

 

И за основу взять хотя бы то,

Что наше преимущество – в прощенье,

Что русской всей истории итог –

Есть милосердие, что наш удел – терпенье.

 

Господство русское стоит не на крови

И не на подчинении, пусть праву,

Оно всё – на Божественной любви

И естеством не делит мир по нравам.

 

Мы выстоим! Мы знаем: с нами Бог!

Над нами – Богородицы защита,

А «милость к падшим» – это наш итог,

В нём русская история зашита.

 

* * *

Ох, как не нравится кому-то,

Что русскость наша вся при нас,

Что русским быть по жизни – круто,

И что Россия – не на час!

 

Они нас делят по народам,

Но внешним все мы – как одно.

Мы все живём под русским сводом,

А в войнах все мы заодно.

 

Разъять, рассорить нашу общность –

Задача внешнего врага.

Они нас пробуют на прочность,

Пустившись в те инфобега.

 

Но русский – русский не по крови,

А по делам и по душе.

Мы – из особенной любови, 

Хоть во дворце, хоть в шалаше.

 

Мы знаем Бога, знаем бесов,

И праведность в себе несём,

Не деньги – наши интересы,

А Человеком быть во всём!

 

Не в силе наше превосходство

И не в мучении врага,

А в понимании господства,

Как: тот, кто первый – всем слуга!

 

В своих краях мы осетины,

Чеченцы, ханты, смесь дворов...

На самом деле – мы едины,

Как русские своих Богов.

 

Так в вольном поле – разноцветье,

Всё разное – в одном строю...

И двадцать первое столетие –

Всё наше, я вам говорю!

 

И пусть не нравится кому-то,

Что мы – калач, и мы – «Калаш»,

Быть русским – это очень круто,

Неважно чей ты, важно – наш!

 

* * *

Можно всё вернуть обратно,

Кроме сказанного слова,

Так что будь в нём аккуратным,

А сказав – на всё готовым!

 

Слову быть и невесомым –

Пухом крылышек лебяжьих,

Слову быть и неподъёмным,

И святым, и гневным даже.

 

Слово – дар, оно же ноша,

Жар небес и их же стужа.

А сказавший: я хороший –

Согрешил пред тем, кто хуже.

 

В слове Бог и в слове дьявол,

Невечерний свет Иова,

И сжигающая лава

Гневом брошенного слова.

 

Слово точно и занятно,

И старик в нём жив, и дети.

Можно всё вернуть обратно,

Кроме слов на белом свете.

 

Тогда кто хозяин слова,

Коль ему не возвратиться?

В небе вешнем вижу снова

Кружат звёзды, кружат птицы...

 

* * *

А что оставим мы потомкам,

Мы, потерявшие страну,

Кто песни пел усердно-громко

Про подвиг павших в ту войну?

 

Кто клялся кумачу навечно

Быть верным делу Ильича,

А Родину проспал беспечно,

Из ножен не достав меча.

   

Кто бил на съездах тех в ладоши,

Но «кукиш» в брюках затаил,

Приняв, что Сталин нехороший,

Хрущёв дурак, а Брежнев мил.

 

Что скажем внукам: «Мы не знали»?!

Они нас спросят, перебив,

А почему вы все молчали,

Значки на лацкан нацепив?

 

И почему других «сажали»

За правду, ну, а вы – в кусты,

Или от правды вы бежали

К той «Правде», чьи глаза пусты?

 

И государство, став безбожным

В нечистых старческих руках,

Катилось в пропасть осторожно,

Чрез обещания и страх.

 

Держава выветрилась в спорах,

Державшись на ногах едва,

И всех кремлёвских старцев споро

Враг просчитал как дважды два.

 

И стал ту Меченую пешку

Тащить в ферзи, ловя свой миг,

А правду с ложью вперемешку

Дозировать для остальных.

 

И подменив маяк картинкой

Нас стали зазывать к себе,

И многие под ту сурдинку

Скатились к проданной судьбе.

 

Теперь мы многое узнали,

Но мы бы не были собой,

Если бы сняли те медали

За атом, БАМ и Метрострой,

 

За океанский флот и космос,

За Токамак и целину.

Мы жили радостно и просто,

Хоть потеряли ту страну.

 

Но Русь жива! И вам, родимым,

Её и строить, и любить.

Теперь она Христом водима

С великой заповедью: жить!
 

* * *

Опять в эфире та же речь,

Опять вся гниль захода солнца

Подняла на Россию меч,

Даже болотные чухонцы!

 

Но, чернозём наш примет их

Как удобрение для поля.

Кто к нам с мечом идёт – тот псих,

И незавидна его доля.

 

Для их хозяев есть орех

С «Орешника» или «Осина»,

Убить врага это не грех,

А долг всей Матушки-России!

 

Теперь страна вошла в кураж,

Как продолжатель дела деда.

Страна надела камуфляж,

И нам нужна одна Победа!

 

И в этот раз согнём в дугу

Врага под Курском и Одессой,

О замирении «пургу» кто гонит –

Тот... пошёл бы лесом!

 

Кто на защиту стал Руси –

Уже в «Полку бессмертном» воин!

У матери своей спроси:

«Кто больше почести достоин?».

 

Она ответит: «Тот, кто наш,

Кто встал за Русь по зову сердца!

И пусть закроет рот торгаш,

Хотя мы с ним единоверцы..

 

А тот, кто убежал сейчас, –

Просто предатель и подонок!

Честь сразу отделяет нас

От тех, кто мыслит как бесёнок.

 

В то верит мать, а Русь нам Мать,

Так завещали наши деды:

Коль воевать – так воевать,

Иное всё – после Победы...

 

* * *

Страна оделась в камуфляж

От Питера до Дона.

Во тьме, как призрак иль мираж,

Грохочут эшелоны.

 

На Курщине лютует враг,

Вцепившись бультерьером,

И их выкуривает ФАБ

Трёхтысячным размером.

 

Опять война, опять беда,

Опять крест танки метит,

Но мы их жгём, как жгли тогда

Под Курском в сорок третьем.

 

И мы их выкурим с земли –

Святой, родимой, нашей,

Теперь мы точно стали злы

Мы – русские, не «раша»!

 

Мы точно знаем, кто не наш,

А кто – от Мая деда...

Страна надела камуфляж,

Теперь: всё для Победы!
 

Эстония