Виктор ПЕТРОВ. КАБЛУКАМИ СБИВАЯ ЛУНЫ... Поэзия

 

Виктор ПЕТРОВ

КАБЛУКАМИ СБИВАЯ ЛУНЫ...

 

ДНЕПР

Разошлись по Днепру

И стоим супротив.

Умереть не умру,

К небу взор обратив.

 

Там не ангел, а бес

Нарезает круги,

И всё круче замес,

Где ни вздоха, ни зги.

 

Ты не брат, кровный брат,

А заклятый мой враг,

Что обманут сто крат

Наущением врак.

 

В сорок третьем – вот здесь! –

Переправа была.

Так зачем же ты днесь

Хочешь сгинуть дотла?

 

Изуверам не верь,

Жить иначе начни.

Не людина ты – зверь,

Братка мой, да очнись!

 

Мнит Европа во снах:

Dranq nax Osten опять –

Пусть идёт она нax..!

Мне стоять, устоять…

 

Правый берег займу

Потому что я прав.

Быть – как есть – посему

У других переправ.

 

Берег правый, а он –

До Британских морей,

И тому есть резон:

РККА всех сильней!

 

Из рабочих-крестьян

Вышли мы – и шагнём,

Чтобы вражеский стан

Выжечь лютым огнём.

 

ВЫБОР

Имеет жизнь в самом себе Христос,

И под венцом кровавится чело,

А на кресте не зря опорный скос

Качнулся, как весы, – добро и зло

По обе стороны… Где хочешь, будь –

Ты выбор сделал, это выбор твой:

Затянута бронежилетом грудь,

И передёрнут на ходу затвор.

 

КАМЕНЬ ЗАВЕТА

Поляки засели в Кремле

И с Русью почти совладали,

Но камень лежит на Валдае,

То камень завета – кремень!

Поднимет кто камень – и враз

Кончается русская смута,

И конь, буде спутан, – распутан,

И ворог уже не горазд

У русского землю отнять,

И должен уйти восвояси.

И месяц над родиной ясен,

И солнцу сиять, воссиять!

Так это во славу копьё

Георгий заточит о камень –

До искр, до остра... Да и канет,

Как в омут, пришельца враньё.

А гром колокольный о том,

Кем изгнан был враг подчистую,

Гремит на Руси – повествует

Великий Иван под крестом.

 

ИЗБА-КНЯГИНЯ

Ясный сокол, мы с тобой не сгинем,

Оглядимся в стороне лесной.

Деревенская изба-княгиня

Встала честь по чести предо мной.

 

А вокруг затопленные травы,

Здесь идти – не выйти никуда.

У кикиморы напьюсь отравы,

Следом – обрыдается вода.

 

Месяц на земле идёт на убыль,

Месяц в небе народился вновь.

Я серебряный бросаю рубль –

Ставлю на возвратную любовь!

 

Ну, а проиграюсь подчистую,

Нет вины, случилось так само.

Всё одно – объятьем арестую,

Выжгу поцелуйное клеймо!

 

Ты зазря коришь, деревня Княже,

Аль меня забыла, али груб?!

Петухи твои из третьей стражи

Пусть кричат – не оторвут от губ!

 

Завлекла изба сосновым телом,

Источая берендеев дух.

Стану невообразимо смелым

И заветное высказываю вслух.

 

Залетел далёко сокол ясный:

Краше нет окрестной красоты,

И приманивают платьем красным

Две рябины – деревце и ты.

 

Осень сыпанёт на плечи охрой,

Ставни изумлённые всплеснут.

Под твоей ногой крылечко охнет,

Я вослед войду, останусь тут.

 

ВОКЗАЛЬНАЯ БАЛЛАДА

На вокзал идёт всегда:

Станет и стоит – чумной.

Голос объявляет поезда,

Голос больше не родной.

 

Фонарей вокзальных сверк

Не разлук ли верный знак?

Разошлись уже навек –

Не уйти ему никак.

 

Поезда, вы, поезда,

Стуки, перестуки, стук…

Этот голос никогда

Не доверит он листу.

 

Всюду голос втайне с ним,

Этот голос – жизнь его,

Заклинание «сим-сим»

Не откроет ничего.

 

А открыть хотел бы дверь,

Где теперь его не ждут,

И ревёт в нём дикий зверь,

Но последний есть редут.

 

И выходит на перрон –

Не сдаётся, насмерть стал,

Здесь стоит и бредит он,

А перрон – как пьедестал.

 

Кто бы что там ни сказал,

Раз любовь свою не спас,

Он приходит на вокзал

Слушать голос, как сейчас.

 

КАРА

Молитва удержала на краю,

И вне себя – от мира ли сего –

Он пред иконой проклял дочь свою

За то, что не желала знать его.

 

А было так... Он жил до сорока,

Как все живут, и не сходил с ума,

Но горло перерезала тоска

О женщине внезапной, как зима.

Сойти с ума – перешагнуть порог,

И, что лелеял, пусть горит огнём!

Хотел опомниться, уже не смог:

Пустыня снежная вокруг и в нём.

Что может сумасшедший... Ничего.

 

И бился он в падучей на снегу,

И звал на помощь Бога своего,

И Бог ему ответил: «Не могу

Спасти... Ты должен сама себе помочь –

Молись и веруй в то, что было, есть...».

А были у него жена и дочь.

Вернулся к ним. Навстречу дочь – как месть.

Зима раскаялась. Не снег, а пух

Удушьем забивал гортань вконец.

Он думал, говорить боялся вслух,

Что смилуется дочь, ведь он – отец.

 

Сказала дочь: «Ты опоздал и прочь

Иди... Какой ты мне отец! Другой

Содержит нас, теперь его я дочь,

А ты гоняйся за пургой.

Семья есть у него, да что с того,

Когда он заменил тебя мошной;

Твоя жена теперь жена его...

Такая жизнь... Мы не хотим иной.

А дом?.. Твой дом теперь уже не твой,

Другой бывает здесь и спит тайком:

Прямых путей короче путь кривой –

Довольна я, отец, другим отцом.

Зимы твоей – как не было и нет,

И поделом тебе, мы ни при чём.

Я знаю жизнь. Мне скоро двадцать лет.

Прощай, отец... Гори, отец, огнём!».

 

Он понял всё – зовётся светом мрак:

Жена и есть жена, чужая плоть,

Но дочь, родная дочь... Да как же так?!

Прости его, безумного, Господь!

Прости... Он взял икону со стены

И проклял чёрными словами дочь,

И плюнул на посулы сатаны,

Что звал за край... Пошёл от края прочь.

 

...Проклятье снимет с дочери потом

И, не забыв, забудет о зиме,

И осенит раскаянье крестом,

И устыдится, что в своём уме...

 

ГОСТИ

Каблуками оттиснув луны

На твоём ледяном крыльце,

Мы – натянутые, как струны,

И с решимостью на лице –

Мы с товарищем да вдвоём

Заходили в нагретый дом,

Тайно думая о своём.

 

Куролесили, оба юны,

Каждый в жизни всего хотел.

И гудели и пели струны

Нерастраченной силой тел.

Шли по дурости, не со зла…

Рассадила вблизи тепла

И по-женски умней была.

 

Мы любили тебя, как любят

В первый раз и в последний раз.

Эти губы кого пригубят,

Выбираешь кого на глаз?

А другой – он и есть другой,

Чтобы сердце зажать рукой –

И лицо остудить пургой.

 

«Выбирай!». И в ответ сказала:

«Если так, пусть и будет так.

Я хочу, чтоб судьба решала».

И метнула для нас пятак.

Эта шутка всерьёз была:

Друг – на решку, я – на орла!..

Но монета не так легла.

 

Полетела ребром монета

Прямо в щёлочку на полу!..

Отрезвила случайность эта,

Обернула спиной к теплу.

Не упавший плашмя пятак –

Что за диво? Такой пустяк!

Только наш разговор иссяк…

 

Каблуками сбивая луны

На твоём ледяном крыльце,

Мы – расстроенные, как струны,

С отрешённостью на лице –

Мы с товарищем да вдвоём

Покидали нагретый дом

И не думали о своём.

 

ЧЁРНЫЙ КОФЕ

Она любила чёрный кофе

Под сигарету натощак.

И с нею жил, как на голгофе,

А что ни делал, всё не так.

Чуть свет сидела на балконе,

Витая непонятно где,

И чашка грела ей ладони –

И как такую углядел?!

Одетая в его же свитер,

Уже не замерзала здесь.

Но между тем любовный свиток

Развёрнут и прочитан весь.

Обхаживал: «Давай меняйся!..

И лучше – с завтрашнего дня.

Чего ты маешься? Не майся!

Да ты возьми пример с меня».

Он в парке бегал круг за кругом

Невесть зачем, невесть куда...

А вслед неслась воронья ругань –

Вослед ругаются всегда.

И брал такую на слабо он,

И брал такую на испуг!

Она смеялась над собою:

«Меняться поздно, милый друг».

И добавляла, что зависит

И не изменится никак...

И тосковали даль и выси

Под сигарету натощак.

Ему претили дым табачный

И запах кофе заодно.

Балкон казался местом злачным –

Отстой и горьковское «дно».

На Горького он вообще-то

С подругой жил... Что есть, то есть.

Исправить бы такую – тщетно:

Её настырность – бабья месть.

Не зря ли ором и скандалом

Ему перечила во всём,

Могла и круче засандалить,

Настаивая на своём.

Себе он выход не измыслил,

Неведомым путём ведом,

И, от зависимой зависим,

Терпел гоморру и содом.

А чёрный кофе с никотином

В него вселяли злой резон:

Себя он чувствовал кретином –

Зависим был... Срывался он.

Но вырваться не мог из круга

И лишь метался, так – не так,

И кофеманила подруга

Под сигареты натощак.

 

* * *

Степная даль клубится возле окон,

И четверят копыта: «да» и «нет».

Тебе ли до того сейчас?! Ты в кокон

Скукожилась, и белый свет – не свет.

 

С какого пьёшь пятерика и худа?

Оставь стакан, негодница, не пей!

Зачем ты заливаешься, лахудра,

Под золотое ржание степей?

 

Смотри, какие за рекою виды

И звёзды сходятся не зря для нас.

Обиды что?! Придумала обиды,

Опомнись – белый свет же не погас!

 

Твоих очей затравленные взоры

И жгут, и мучают, суля конец.

И ужас весь последней нашей ссоры

Рассёк ножом слияние сердец.

 

Готов я уподобиться елею,

Чтоб отвести от пагубной черты.

Тебя жалею... Знаешь, как жалею!

Да только что же ты?.. Ну, что же ты?!.

 

ВЕЧЕРНЯЯ ЗВЕЗДА

Мы сошлись, Валерия Сергеевна –

Прочие Валерии не в счёт.

Замерзал на северах... Согрей меня,

Даром ли к тебе одной влечёт?

 

Что нам разговоры разговаривать,

Если вечер засветил звезду

И составы на Ростов-Товарную

Следуют на медленном ходу?

 

Громыхает порожняк растянутый –

Не вагоны, а пустые дни.

Я другим хотел бы стать... И стану им,

Потому как мы одним-одни.

 

Обрыдался город зимней слякотью,

Чувства – неразменный мой пятак.

Натворил сглупа всего и всякого:

Кто бы разобрался – так? не так?

 

Моему желанию ответствуя,

Ты нашлась, незнаемая, вдруг…

Не ищу богатства и известности,

Если рук твоих замкнулся круг.

 

Денежку подбрасывал у Дона я

И орла удачи загадал.

Глубина очей твоих бездонная

Завлекла, уводит за года.

 

Что случится, я того не ведаю,

Но хотел бы, многого хотел!..

Только мысли у меня безвредные,

Остаются мысли не у дел.

 

Распрощаюсь и скажу: «До скорого!..».

Знать не знаю, свидимся когда,

Потому как вырываю с корнем я

Чувства те, что вяжут навсегда.

 

Не хочу тебе доставить бедствия,

А составить счастье не могу.

Что поделать и куда же деться мне?

Проще бы солгать, но вот не лгу.

 

Будем живы – будет по-хорошему,

Разве мы не строгих правил, да?

И сирень сорит на счастье крошевом,

И взошла желанная звезда.
 

г. Ростов-на-Дону