Игорь ЕФРЕМОВ (Кобзарь). …НО СВЕТЯТ ОНИ, ЧИСТЫЕ, С НЕБЕС. Поэзия (2023-2025)

 

Игорь ЕФРЕМОВ (Кобзарь)

…НО СВЕТЯТ ОНИ, ЧИСТЫЕ, С НЕБЕС

                    (2023-2025)

 

ВЫСТРЕЛ

Сок, что кровь, аж звенит сосна.
Тополиных серёг сосули.
Но весна мне здесь – не весна,
Она выстрел – в затылок пуля.

Нескончаем сюжет войны,
Зет-отрядов, но не потешных.
Стал незрячим я и немым,
Заморозился в мыслях грешных.

Где ты, рваный на реках лёд?
И ручьи по горам, что струны?
Под чьи звуки тайга поет,
Превращая в тахпахи* руны.
Степь, которая ввысь зовет
От могильников древних гуннов.

Где ты синяя синь небес
Над Саянами утром ранним?
И с березовым соком лес,
От которого видом пьяный?

Где ты, милая... Мать-земля!
Мне б прижаться к тебе щекою.
Средь жарков утонуть в полях,
Воспевая красу строкою.

Ну а здесь весна не видна,
И тепло – не тепло, а мука.
Трижды чашу уже – до дна,
Бесконечна река-разлука.

Точно зверь на луну б завыть,
Вспоминая дорогу к дому.
Каждый день всё больней болит...
А ночами сильней знобит,
В горле – соль непотребным комом.

Где окраина та села,
Там, где мама лежит и предки?..
Будь ты проклята боль, война,
И весны этой выстрел меткий.
-------------------------------
* текст (хакасск. яз.)

 

ПОСЛЕДНЯЯ ЖЕРТВА

Последний погибший на этой войне
Пока ещё точно живой.
Он где-то шагает, здоровый вполне,
Мечтая вернуться домой.
Возможно, ещё не надевший рюкзак,
Возможно, не взял автомат.
Но этот абсурдно-трагический факт
Увы, не открутишь назад.

Сценарий написан… Софитом луна
Уж рыщет по сцене лучом,
И музыка Смерти повсюду слышна –
Ей наши мольбы ни о чём.

Весь промысел этот от Бога идёт,
Ему подчиняется Смерть.
И я обращаю свой взор в небосвод,
Молитвой стучусь в его твердь.

Как будто заклятие грозно шепчу:
«О Боже, сломай этот ход.
Мне выбор такой стал уже по плечу,
И есть кому множить мой род.

Нет, я – не дурак и, конечно, боюсь,
Но надо вершить этот ад.
Об этом прошу у Тебя и молюсь –
Твой грешный, сумняшеся, раб.

Уверен, царю и вельможам его
Не виден алтарь из дворца.
И дети их тоже, скорее всего,
Не жаждут такого конца.

А я же – последнею жертвой твоей
Готов быть на этой войне,
Но только другого прошу, пожалей,
К какой подойти мне стене?

На гору какую забраться сейчас?
Куда мне направить стопы?
Пускай наступает скорей этот час.
О Боже! Услышь меня Ты!

 

МЕШКИ ВОЙНЫ

Шмурдяк*, он точно груз прошедших лет,

Не нужен, и не выбросить, всё жалко.

И тащим мы фуфайки, одеялки

И каждый переезд рычим, что – нет!

 

Нам больше не нужны пять пар ботинок

И плащ-палатка, и противогаз.

Но лишнего оставив половину,

На лоб вылазит от досады глаз.

 

Как алкаши в стрельбе сивушных рюмок:

«Олива» к «цифре», три аптечки, «мох»*.

О, бог войны, пока я не издох,

Молю! Избавь меня от этих адских сумок!

--------------------------------------------------------------
Шмурдяк* – у военных этот термин обозначает вещи,
имущество в/служащего; олива, цифра, мох – варианты
камуфлированной расцветки обмундирования.

 

ПО ДОРОГАМ УКРАИНЫ

Пехота, как цыгане, на войне:

Вчера копал, сегодня путь-дорога.

И, костеря начальников и бога,

Мы, думая о бабах и вине,

 

Херачим в ночь по ямам и ухабам,

Скидав «шмурдяк» в «шишигу» впопыхах,

И тянет не стрелять, а больше к бабам,

Не ствол сжимать, а грудь её в руках.

 

СИЛА ЖИЗНИ

Картин, подобных Гернике, немало

Я видел здесь, где Смерть и Пустота.

Нутро моё отчаянно искало,

Чтоб Жизни побеждала красота.

 

Цветы, банальность и в горшках, и в вазах,

Привыкли мы дарить и покупать,

Сегодня Чудо для души своей и глаза

В развалинах случилось наблюдать.

 

В награду мне за поиски в руинах,

За Веру в силу Света и Добра

Увидел величавую картину,

Аж оторопь ребячая взяла.

 

Среди двора, убитого войною,

У ящиков снарядных и хламья

Расцвёл цветок с багряной головою,

А рядом подрастают сыновья.

 

Из ада точно выскочив, как черти,

Кровавые раскинувши цвета,

Ломают они все границы смерти

И оживляют гиблые места.

 

Трагически отчаянно-прекрасно

Горит огнем, что выживший в огне,

Среди развалин вымершей Попасной

Тюльпан, кричащий кровью: «Нет войне!».

 

ВЕСНА В МЁРТВОМ ГОРОДЕ

Весенние пейзажи под Попасной

Не радуют абсурдностью картин.

На фоне солнца давяще ужасны

Остовы зданий, башен и машин.

Пеньки лесополос, что шеи бедных

Порубленных и спиленных берёз.

Скелеты деревень, мертвенно-бледных,

В кровавой глине, что потоке слёз.

Убитые дома, в глазницах окон

Виднеется их мёртвое нутро.

Сухие дерева, стволы без сока

Скрипят крестами грустно поутру.

Здесь улиц пустота тоску наводит,

Военный люд не оживляет их.

Среди руин бездомно кошка бродит,

Да житель одинокий старый. Псих?

 

А может, он нормальнее нормальных

И продолжает с цепкостью клеща

Хранить свой мир живой, во снах реальный…

Цепляется, чтоб выжила душа.

 

ЧИСТЫЙ ЧЕТВЕРГ

Апрельским днём среди дождя и грязи,
Под шум разрывов в лесополосе
Мечтали мы при первой из оказий
Добраться в баню, где бывали все.

Простая баня, чтоб без баб и водки,
Спокойно смыть и боли, и грехи.
Потом уже картошечка с селёдкой,
Потом уже и дамы, и стихи.

Отпариться, отмыться, оттереться
От дурости, от гари, от беды.
И телом там бы, и душой согреться,
И молча помолиться у воды

За всех, кому уже «четверг» не светит,
Но светят они, чистые, с небес.
За гибель их никто уж не ответит
И не вернет. Есть Вера. Нет чудес?

Нет, чудо есть, ведь мы остались живы,
Без орденов, медалей – ерунда.
Помолимся, чтоб не забыть, как было,
Но правды не расскажем никогда.

Пускай без бани, но своей молитвой
Очистим души грешные чуть-чуть,
Дождя капель с лица рукою вытрем,
Перекрестимся и продолжим путь.

 

ПРЕДПАСХАЛЬНОЕ

В долине смерти нет свободных мест.

Мы двигаем, передним давим в спины.

Не слышится церковный благовест,

Хотя несём невидимый свой крест,

Сын за отца, отец идёт за сыном.

 

Из Лавры крики, стоны, но молчит

Иисус Христос. Готовят яйца к Пасхе.

В прилёт душа в кишечнике урчит,

Свои от страха сжались до окраски,

И мать во сне испуганно кричит.

 

Святая Мать, тобой рождённый Миру,

Вести Он грешных должен прямо в Рай.

Но на иконах снова кровоточит миро,

Нас в бездну тянут идолы, кумиры,

Туда шагая, верую, Ты знай.

 

ХОЛОД РИМА

                                    Но – третий наш Рим:
                                    Теплый, как печка...
                                                       Н.Курчатова

Никогда Рим не будет теплым,

Не обманывай нас, себя.

В душах образ его, как в стеклах

Красным заревом в ноябрях.

Он орлом или львом и тигром,

Князь да хищник, не домовой.

Сотни лет свои жертвы ищет

И в сраженье его покой.

Ты не путай Отчизну с Римом,

На подмену не падок стал.

Где Отчизне хотелось мира,

Рим всегда доставал кинжал.

Дым Отчизны, он тёпл и сладок,

А у Рима он – гарь и смрад.

Так и маемся меж рогаток:

Царь-Отечество, стар и млад.

И шагаем мы «ум за разум»,

Шаг вперёд и четыре вспять.

Рим – нам хочется всех и сразу,

А Отечество – не отдать!

 

ЛУГАНСКИЕ ПЕЙЗАЖИ

Луганского лета смак

Ловлю каждый день в грудь,

В жару и ночной мрак

Чудесен порой путь.

Земля вся – один сад,

С весны цветников хор.

И даже плывущий гад,

И даже птенец-вор

Сильнее, чем мин визг,

Зачистили враз эфир:

Все запахи бьют – Жизнь!

Всё криком кричит – Мир!

 

СТАДИОН

Травою заросшее поле,

Три пары скелетов ворот.

Всему здесь военная доля,

Везде здесь трагедия прёт.

 

Пустые трибуны не слышат

Веселые крики в борьбе.

Лишь души ушедших мальчишек

Мерещатся мне при ходьбе.

 

Плывут все одною колонной,

Ни в жёлтых, ни в красных цветах,

Там нету различий в погонах,

Забыты и злоба, и страх.

 

И матч их закончен ничьей.

Никто победить не сумел.

Изюма футбольное поле,

Попасной футбольное поле,

БахмУта футбольное поле,

Что кладбища, только без тел.

 

* * *

Порой накатит... Хочется завыть.

Всё бросить. Затереть всё и забыть.

И солнце это, вонь и грязь, и смуту.

Порой бывает тяжкая минута...

 

Но неожиданно нахлынул с неба дождь,

Не каждому солдату он хорош.

Иной сидит в окопе, нет замены,

А там вода по самые... колена.

 

Дождём моим прибило грязь немного

В душе моей, и легче путь-дорога.

Я вспомнил снова дом, жену и Бога,

Чтоб берегли, да не судили слишком строго.

 

«ПОЗДНЯЯ ВИШНЯ» БАЛУ

                               Балу – позывной офицера
                   в одном из наших подразделений.
            История его любви началась в Омске.
  Попросил написать об этом стихотворение.

Шла осень. Грязь. Мороз. Разлука.

И море водки, и печаль.

И в эту нежить злой, как сука,

С зубов скрошив себе эмаль,

 

Скользил в толпе по омским кочкам,

В палатке мобиков, в угар.

И день, и утро – серой ночью,

И одиночества кошмар.

 

Но в этой саже, мраке, стуже

Была отдушина и свет.

Свою израненную душу

И тело в сорок с лишним лет

 

Я бросил всё в твои объятия

И сам упал к твоим ногам.

А горечь прошлого, как сватью,

Мы поделили пополам.

 

Забыв про юности скелеты,

В тех сумасшедших вечерах

Влюбился я и ждал ответа,

И ты шагнула на свой страх...

 

Я пацаном летел на встречи,

Сгорал свечой в огне любви,

Жгли колдовские твои речи,

Улыбка глаз, и стан, и плечи –

 

Все чары женские твои.

Мир стал другим, не чёрно-белым,

Не цвета хаки на снегу.

Зима ушла, так сердце пело

 

Моё от счастья на бегу.

Мы соловьями щебетали,

Моложе стали на сто лет

И землю до утра качали,

 

И запретили слово «нет».

Нам всё дозволено от Бога!

На нём мы в верности клялись.

И уходящий в путь-дорогу

 

Вдруг понял, как люблю я Жизнь!

Всё очень просто и банально,

Моею Жизнью стала ты.

Не воин – я, седой, брутальный,

 

А мальчик. Спрячь же от беды.

Согрей меня своим дыханьем,

Прикрой молитвой, что рукой,

Вернусь домой я утром ранним

 

Здоровый, сильный и живой.

Ты жди и верь, как я поверил,

Как мы поверили вдвоем.

Загоним в лес разлуку-зверя

 

И снова Землю мы качнём!

И свет небесный нас согреет,

И создадим с тобой очаг,

И в нём огонь сберечь сумеем.

 

Я знаю-будет только так.

Ты жди и верь. Не плачь, не надо.

Любовь спасёт нас от беды.

И встреча будет той наградой,

Что заслужили я и ты.