Вита ПШЕНИЧНАЯ 
Вита ПШЕНИЧНАЯ
УЛЫБНУТЬСЯ ЧЕЛОВЕКУ…
* * *
В.П.
Ну вот, и снова снег сочится
Сквозь свет фонарный вдоль дорог.
И всё, что должно, то случится,
Но, бог ты мой, как Время мчится
За нам не видимый порог!
Оглянешься и захлестнëт
Волна отчаянья и боли,
И ощущение неволи
Как будто бритвой полоснëт
По верхней, рядом с сердцем, доле.
Несуетливо, молчаливо
День новый этой тьмой взращëн...
И бьёт в окошко веткой ива:
– Мы живы, Господи, мы живы
Пока ещё, пока ещё...
* * *
Бескрайние шепчутся дали
И месят небес пустоту.
Их смыслы осилю едва ли,
Едва ли все знаки прочту.
Но месяц в окошке маячит,
Меня перед сном веселя,
И кружит, как маленький мячик
В огромной Вселенной Земля.
Зрачки расшеперили звезды,
Взирая на мир свысока…
В холодный рождественский воздух
Как птица, нырнула строка...
...И слушают дальние дали,
Немолчного сердца мотив,
Меня заслонив от печали,
И душу от мрака укрыв.
* * *
На Крещенье – ветер вьюжный,
Ни сугроба, ни снежка.
Говорлива, безоружна
Мчит себе Пскова-река.
Стынут тоненькие ивы
По обочинам дорог.
А меж нами молчаливо
Бродит одинокий Бог.
Смотрит грустно, не мигая,
На любимых чудо-чад,
От беды оберегая
Непутëвый свой детсад.
........
Скоро храмы захлопочут...
Кисть заката так ярка...
И уже стремится к ночи
Дня субботнего строка.
Купол Сергия с Залужья
Ловит неба благодать...
На Крещенье – ветер вьюжный,
Только снега не видать.
* * *
Человек «уйдет из жизни»,
Просто выйдя за порог.
Лунный серп в морозной выси
Набросает некролог.
Всё продолжит мчать по кругу,
Беспрерывно мельтеша,
И дитём забьëтся в угол
Чья-то бедная душа.
Сон ли, явь ли? Был ли, не был?
Жизнь сочится как песок.
И сквозь сумрачное небо
На неё взирает Бог.
И уходит восвояси –
Ни упрека, ни смешка.
Вечер в длиннополой рясе
Красит углем облака...
Стынут маленькие лужи
В череде февральских лих...
Бог готовит постный ужин,
Как обычно – на троих.
И мурлычет «трали-вали»,
Добавляя в кашку соль,
Под пудовые скрижали
Приспособив антресоль.
А в раскрытое окошко
Снег метëт как благодать –
Подставляет Бог ладошку,
Чтоб желанье загадать,
Чтоб упав в ночную негу,
Вечный слушая мотив,
Улыбнуться человеку,
Путь его перекрестив.
* * *
Не помнишь, что было в начале,
Не знаешь, что будет в конце.
В ночи, в беспричинной печали
Стоишь на подъездном крыльце.
И смотришь в бездонное небо,
На этот пустой чистовик.
О, как скоротечно-нелеп он –
Снежинок причудливых миг!
И сам ты, увы, скоротечен –
Прохожий, свидетель, беглец...
И всё твои тихие речи
В терновый вплетутся венец.
А снег всё летает, как птица,
Весь город укутан в хрусталь.
И утром по новой страницу
Откроет январская даль,
Не помня, что было в начале,
Не зная, что будет потом...
Лишь ангел бесшумно крылами
Взмахнëт над церковным крестом.
* * *
Мальчики-солдатики,
Порох, мошкара...
Пуля-дура шастает
С ночи до утра.
Снег – водой колодезной,
Пледом – небеса,
Помнит даль белëсая
Ваши голоса.
Мальчики-солдатики,
Не усы – пушок.
Припорошит волосы
Вам слегка снежок.
Меток взгляд осмысленный,
Сдержаннее речь,
Шутка ли – Рассеюшку
Словно мать беречь?
Крестики из олова,
Порох да кирза,
Сыпется на головы,
Злая мороса.
Из огня да в полымя,
Пядь земли – форпост,
Мальчики-солдатики
Встанут в полный рост.
У кого – допишется
В песне пара строф,
А кому – до Вечности
Несколько шагов.
Снег – водой колодезной,
Пледом – небеса...
Мальчики-солдатики,
Ясные глаза.
* * *
Ничего не происходит,
Жизнь идëт себе, идёт,
Над домами хороводит
Двадцать пятый юный год.
То рассыпет белый морок,
То дождём заморосит.
Как же бесконечно долог
День январский на Руси.
Я запутываюсь в числах,
И теряюсь среди тем,
Глядя в стылые кулисы,
Как в колодезную темь.
Надо мною – полог звёздный
Начинает ускользать,
Я ловлю губами воздух,
И не знаю, что сказать.
А вдали заря восходит
И вот-вот рассвет вздохнёт...
Над землею хороводит
Двадцать пятый юный год.
* * *
Смотришь на мир за окном, от недуга ëжась,
Солнце стекает в лужицы вдоль дорог...
Думаешь: «Не за горами весна, слышишь, Боже?» –
И улыбнëтся молча в ответ Бог.
И погасит светило, как свечку в храме,
Нашëптывая: «Всё наладится, всё пройдет»
И, прижавшись щекою к оконной раме
Тихо, чтобы никто не услышал, вздохнëт.
А ты продолжишь либо смеяться в голос, либо
Плакать... Жизнь проживая от «а» до «я»...
И складывать (когда вспомнится вдруг) «спасибо»
Из картинок и знаков Вечного Букваря.
* * *
Молчаливо звëзды
Смотрят с высоты.
Рано или поздно
К ним уйдёшь и ты.
Не спеши, дружочек,
Не изжит твой век.
Вон, как сильно к ночи
Сыпет мокрый снег.
Март опять недужит,
За нос нас водя.
И стекает в лужи
Обморок дождя.
В предвесенье хмуром
Этот день завис,
Семенит понуро
По асфальту Жизнь...
И вослед ей звëзды
Шепчут с высоты:
«Рано или поздно
К нам придёшь и ты...».
* * *
Сердце в тревожной сумятице мается,
Месяц лампадкой висит,
Горнее русское слово скитается
По необъятной Руси.
Гой, ты! – вдруг вспомнишь Сергея Есенина,
Сложится облако в Спас,
Родина снова – больна и растеряна,
Как уж случалось не раз...
Гой ты! – раскинутся дали стоокие,
Брызнет берёзовый сок,
И занедужит душевными строками
Мятый, в линейку, листок.
«Отче!..» – вздохнëт подуставшая Родина,
Пыль отирая со лба,
Вроде бы живы пока ещё, вроде бы
Вьётся-прядётся судьба.
Выси бескрайние, тропочки узкие,
Неба вечернего грусть...
Молятся, молятся «дикие русские»
За бесконечную Русь.
* * *
Пока в далëком далеке
Пророчит дождь удачу,
Катаю внука на ноге,
Себя за дверью прячу.
Качу машинку я в «гараж»,
Смеюсь, чтоб слаще елось.
И с полпинка впадаю в раж,
В мешок игрушкой целясь.
А внук смеётся мне в ответ,
Выравнивая плечи –
Точь-в-точь, один в один, как дед, –
И… мчится мне навстречу.
* * *
Беспамятство души свои даёт плоды
И родовая нить грозит вот-вот порваться.
От вековой пыли до вековой звезды
Смеяться да рыдать, брести да обживаться.
На этой ли земле – как тяжек чернозём...
На той ли, что грядет исходом неизбежным?..
Что в имени тебе почудится моём –
Не жизнь ли в нём сама молчит о самом нежном?
И ловит предок твой воздушных слов эфир,
Чтоб к ним опять припасть, как к чистому истоку...
С ним слушает тебя ушедший в вечность мир
И воздаëт – как Бог, и молится – как Богу.