Татьяна ЖИЛЬЦОВА 
Татьяна ЖИЛЬЦОВА
НЕСПЕШНЫМ ОБЛАКОМ ПО ВРЕМЕНИ ПЛЫВУ…
СУМРАК
В сером замесе осеннего морока.
В хляби разбитых, размытых дорог,
В мокрых объятьях провисшего полога,
В липком ознобе от шеи до ног,
Так нелегко уловить озарение
Нежной улыбкой чужого лица
И угадать в нём своё отражение,
И приоткрыть друг для друга сердца.
СНЕГ
Сплошным потоком устремился с неба снег,
Как будто поезд спешно время нагоняет:
В пути отстал от расписанья, на ночлег
На тихой станции устроиться мечтает.
Чуток вздремнуть и отдохнуть от тяжких мук,
Уединившись. Завтра в рамках расписанья
Куда-то мчать и мчать, настраивая стук
Своих колес на ритм тревожных ожиданий.
КУЧЕВЫЕ ОБЛАКА
Плывут по небу кучевые облака,
И в каждом облаке – по острову надежды.
Хотя надежда высока и далека,
Облачена в простые белые одежды.
Летят неспешно кочевые острова,
По воле ветра, в направлении свободы.
Ультрамарином обозначена канва,
Надута парусом в прозрачном небосводе.
Каков исход в сиянье солнечных лучей?
Куда забросит вас воздушное теченье?
В безумство грохота и ломаных мечей
Или в спасительной прохлады облегченье?
Неспешным облаком во времени плыву,
Полна надежд, по воле призрачных мечтаний.
Сквозь гром и молнии во снах и наяву,
Вдоль берегов былых прощаний и скитаний.
ОЖИДАНИЕ
Нарезкой апельсина Моро,
На блюде сплющенных небес
Лежит закат, но очень скоро
За горизонтом сгинет весь.
Безмолвный истекает вечер,
Огарком тлеющей зимы.
Пасхальной ожидает встречи
Переплетенье бахромы
Из веток верб. Перерожденьем
Наполнен каждый миг земли,
Весны священным воплощеньем,
Освобожденьем от хандры.
ЗЕМЛЯ ОРНАМЕНТ ВЯЖЕТ
Безвременье. Ослабленная воля.
Дневная серость, сумрак февраля.
Сомнамбулой, замедленности вторя,
Бредёшь, скрипишь по кромкам хрусталя
Подошвами. Украшенные кроны –
Не в радость, но печальной сединой.
Пронзительные птиц случайных стоны,
Былые смыслы – рухнувшей стеной.
И всё ж тревогу гонишь («не застанет!»),
Перебирая истин вороха
И фразы, изреченные устами
«Младенцев», не познавших груз греха.
Земля орнамент вяжет год от года
Живой, из нитей солнечных лучей.
Вплетает Мудрость беды и невзгоды
В венок лавровый в вихре февралей.
МЕТЁТ
С утра метёт, в метельной взвеси
Купает крылья вороньё.
Замедлив шаг, прохожий месит
Ногами чистое новьё
Снежинок павших. В одночасье
Преобразился ближний лес,
Определяя смыслом счастья
О лете сны в тени небес.
В убогом сдвинутом пространстве
Царят покой и тишина.
В сетях холодного убранства
В раздумья жизнь погружена.
Визг тормозов! И вдруг нарушен
Зигзагом автолихача
Покой зевак. Те простодушно
Клянут беднягу, сгоряча,
А не застывшие ухабы
Под рыхлым слоем. Миг спустя
Все улеглось. А ветер слабый
Хватает снег, кружит шутя…
15.12.24
ВНЕ ДОБРА И ЗЛА
В осеннем выдохе кромешном,
У кромки гибельной черты,
Ветра в неистовстве поспешном
Сгоняют полчища. Черны
К грядущей битве неизбежной
Армады туч. Под треск ветвей
И стон деревьев, безутешны
В остервенелости страстей
Ветра, с полуночи до полдня.
Вот светлые ввязались в бой
И, растворяясь в жиже тёмной,
В единокровности с собой,
На время гибнут. Будет с ними
Победа! Прядь белым-бела.
До новых битв непримиримых
Стихии, вне добра и зла!
ЗАКАТ
Легко, размашисто, спонтанно...
Мазок: неведомая птица
Игрою неба первозданна.
Творение не повторится.
В тонах сиреневых, лиловых
Закат рисует акварели.
Мятежных ласточек дворовых
Утихли сбивчивые трели.
Из несуразных траекторий
Лишь две фигуры нарезают:
Крылом закатные просторы
Шальные ласточки пронзают.
Взор восхищен и в умиленье,
В груди – неясная тревога:
Тоски привычное томленье,
И ветер странствий у порога.
На юг виденье уплывает.
Ночное небо помрачнело.
Влечёт и снова оживает
Во снах, что сердцем завладело.
ПОД ВЕСЕННИМ СОЛНЦЕМ
Маслом сливочным обмякнуть и растечься
Под весенним солнцем – рыжего кота
Под мурлыканье. Расслабиться беспечно,
Наслаждаться в ожидании конца
Липких сумерек, ленивых и неспешных,
Надоевших, едко колющих снегов.
Монотонность, заунывность зимних песен
Стаи дерзких и озлобленных ветров
Унесут на край земли, скуля и воя,
Собирая по полям клочки тоски.
Мутной грязи в океан потоки смоет.
Прорастут весной хмельные сорняки.
В жаркий полдень, разморенный ярким светом,
Средь мелодий, преисполненных любви,
Вдруг обдаст озноб: звук занесенных ветром
Отголосков то ли плача, то ль мольбы.
В ОБЪЯТЬЯ КИНУСЬ
Снегов февральских белизна
Слепит неистовым сиянием.
И стынет мутная слеза
Печальная, исповедальная.
Сдувает ветер хлопья с крыш,
В клубы свивает вихри снежные:
Резвится баловень-крепыш,
Чисты его объятья нежные.
В объятья кинусь ото лжи
Прочь, от тупого лицемерия.
Среди абсурда и вражды
Замру в немом оцепенении.
Доверюсь ветра естеству –
Бьёт по щекам и треплет волосы, –
Его веселью, озорству,
Живой игре без скрытых помыслов.
И пусть завьюжит, закружит,
С мятежной страстью рвется, мечется.
Тоску сумею заглушить,
И от тревог душа излечится.
ОСВЕЖАЮЩИЙ ЛИВЕНЬ
После знойного дня освежающий ливень в ночи...
Клином врезался в сон: нарастающий шум пробуждает.
По железным карнизам усердно, упрямо стучит.
Отдаленные всполохи розовых молний блуждают
Над притихшей округою. Влажный, прохладный поток,
Аромат терпких трав по цветущим лугам собирая,
В успокоенном сердце щемящие страсть и восторг
Всколыхнул сладким привкусом мятного пряного рая.
г. Шарья, Костромская область