Александр БУРЛАКОВ 
Александр БУРЛАКОВ
И ПО ЛИСТУ СВЕТ РАЗЛИВАЛСЯ ГОРНИЙ…
* * *
Вместо весны три месяца – зима,
По крайней мере, что-то в этом роде.
И мы её, при всём честном народе,
Честили в так и этак – и весьма,
И… наконец, дождались лета, вроде.
В последних числах май принёс жару,
Антициклон – нет, не пришёл – ввалился.
Рак на реке в норе почти сварился
И комары семь шкур с людей дерут.
Цветёт черёмуха, забыв про холода –
Пот застит свет, как в середине лета…
(Вот тут и верь в старинные приметы!)
Орут, скандалят пташки у гнезда.
А кой-то плут уже и «бутерброд» –
Своей подружке – из жучков да крошек
Несёт… сказать, что он других не плоше,
И у него заботы полон рот.
Над головой – то тут, то там – стрижи
Пронзают высь орущею оравой…
И одуванчики цветут, и зреют травы,
И жёлтый воздух над землёй дрожит.
Из снега – в лето – очень уж бодро!
Вот потому всё шумно, громко, споро…
И тополиный пух лежит, что порох,
И соловей – в рулады сыплет дробь.
И зелень – в рост, и белый цвет – везде!
У яблонь ветки, будто в хлопьях снежных,
И аромат их – невесомый, нежный,
И… мир, как будто до души раздет.
МЕЖСЕЗОНЬЕ
Голо и моросно –
что тут скажешь?!
Как говорится, и крыть-то нечем.
Солнце – носу уже не кажет…
Серое небо легло на плечи.
И ни листочка, цветка на клумбе –
Сад догорел и… едва лишь шает.
День – короткий – не приголубит,
«Бледной немочью» заражая.
Время унылое к чувствам глухо –
Грусти, горечи да печали.
Дождь всю ночь надсажает ухо…
Будто в темечко настучали.
В воздухе виснет осенний морок,
Холод за пазуху лезет – греться!
Значит – хочешь не хочешь – скоро
Город в белое переоденется.
Ну, а пока что, в обноски прячась,
И не продрав ещё глаз спросонья –
Старой старухою, раскорячась,
Бродит по двору межсезонье…
* * *
Разноцветный, слюдяной шелест крыл
И, помилуй Бог, какие глаза!
Будто звёзды в водной глади – Миры
Принесла ко мне на двор стрекоза.
Нынче в августе у нас благодать –
Ни дождя тебе, ни мух – как в раю.
И ни облачка с утра не видать…
И кузнечики ночами поют.
Птичья молодь верещит по кустам –
Ни воды себе добыть, ни еды.
Поорал да… мамку с папкой «достал» –
Глянь, опять в зобу червей по кадык.
Впрочем, новость та ни сколь не нова –
В этой жизни всяк своим дорожит...
Пыль дорожная – мукой в жерновах –
Под ногою, поперхнувшись, лежит.
А казалось – этих самых дорог
Хватит (с горкою), считай, на сто лет.
Впрочем, мало что судьба дарит впрок –
Разве только… урожай на столе.
Сливы, яблоки, черёмухи горсть –
В купажах, так вообще – эксклюзив.
Отбродило, кое-как улеглось…
Жизнь стократно удорожив!
У окна стою. Не воздух – настой
По губам течёт мускатом в бокал…
Солнце – медленно – верста за верстой
Поднимается в зенит, к облакам.
ПОСЛЕ ДОЖДЯ
После дождя земля, как из парной –
Лежит и млеет, одурев от света.
А по полям неспешно бродит лето,
И – в купол неба, будто вплавлен зной.
Глянь, в огороде, в борозде – вода
Ещё стоит.
А вот земля – сухая!
Как будто солнце кто-то в бок пихает
И… жгутся, что крапива, овода.
А воздух, воздух – просто вон душа!
Траву под дождь, как видно, подкосили.
И память
без особенных усилий
Сжимает грудь и не даёт дышать…
Скатилась туча, отгремев вдали,
И коростель опять на всю округу
Скрипит…
и зреет марево над лугом.
Дорога, чуть подсохнув, вновь пылит.
Здесь бездорожья в эту пору нет –
С утра нальёт,
а к вечеру просушит.
То ли поёт кукушка, то ли тужит,
То ли ведёт счисленье дней и лет…
И ведь не верим, а поди ж ты – ждём,
Чтоб птица пела – дольше, не смолкая…
И со щеки дождинки промокая,
Стоим с улыбкой странной
под дождём.
ГРИБНОЙ ДОЖДЬ
Ну, вот – к открытому окну
Дождь через лес пришёл сегодня.
Грибной…
На босу ногу бродни
Видать в ручье ополоснул.
И то сказать – пора. Пора!
Пыль да жара, жара да мухи,
И – пот…
и всё в таком же духе.
Ну, словом, я безмерно рад.
А мы тебя ведь, старый плут,
Заждались…
Смотрим – тучи гонит…
Ты залезай на подоконник,
Не жмись к оконному стеклу.
Вон, у корзинок, грибники
Бдят, чтоб на рост попасть –
всего-то.
Им – стар ли, мал – не до зевоты.
Шустры… и на ногу легки.
Туман – клочками – тут и там
Сползает по траве в низины…
А что, и правда, взять корзину
Да в лес – к изведанным местам?!
Дождь будто в сито моросит –
И спится, ах, как в дождь-то спится!
Дремлю…
Походный плащ пылится –
Без дела на гвозде висит.
* * *
Всё было зелено ещё,
И только кое-где желтело…
Нет, осень не вела учёт
Листам, слетавшим то и дело.
Она, что барышня – плыла,
Своею юностью смущая,
И… клён заплатами пылал,
Страсть под одеждой укрощая.
Не потому, что в том саду
Был первым парнем на деревне,
А потому, что страсть – недуг
И у людей, и у деревьев…
Шли дни – на нечет и на чёт,
В календарях кой-как смещаясь –
И не печалили ещё,
Но… ничего и не прощали.
Век, закусивши удила,
Нёс мир куда-то – наудачу!
И осень – юная – плыла…
Чахоточный румянец пряча.
* * *
Мы все ровесники сегодняшнего дня!
Что было – нет уже.
Что будет – не настало,
Но – былью быть навряд ли перестало…
И то, и это в нас соединя.
Воспоминанья –
что мы ищем там?!
Ведь наша память – да, фантом, пожалуй,
Где колтуном немыслимым слежалась –
По сути-то – всё та же пустота…
Жизнь между ними, как меж двух огней –
И позади, и впереди – пустыня!
А что года –
снаряды холостые,
В сегодняшнем расстрелянные дне.
И даже возраст – только лишь прикид –
В короткий миг впрессованное «фото»
Лица конкретного…
и времени работа,
Мир сделавшая именно таким.
Мы только здесь, сегодня и сейчас,
Но – наши дни –
предтеча и начало
Того, что в нас и жило, и звучало…
Что пронесём мы в завтра на плечах.
МЫ
Русскому воинству – во веки вечные –
с поклоном...
После дождя дороги, что зыбун –
Здесь танки тонут в непролазной жиже,
Их траки – в глине – не грызут, а лижут…
А что пехота?! Мы – как вдоль «парижу» –
Несём свои «пожитки» на горбу.
Ничто не ново… Нам не привыкать –
Здесь наши деды так же немцев били.
Тут их костей сплошное изобилье,
Землёй припорошённое слегка.
Не уследили – вновь земля в крестах.
От свежей крови крепнут злые корни…
Людская плоть от веку нелюдь кормит –
И, значит – час возмездия настал!
И мы – стоим… всяк на своих местах,
Упёрлись в поле, а за ним – окопы…
Там враг по брови в нашу землю вкопан,
И вот попробуй взять его «за так».
Нам этот «брат» уже осточертел!
И чтобы вновь – увы – не стало хуже,
Бежим, пригнувшись, и ползём по лужам
Между лежащих их и наших тел.
В другое время это поле – «в шаг»
Пройти насквозь пяти минут хватило б…
Друг другу дышим третий день в затылок
И всё его не перейдём никак.
А нас уже и так наперечёт,
Но… русским матом кроют в их окопах –
Свои дошли! Хоть кто-то да «дотопал»…
Всё остальное ничего ни в счёт!
А пули-дуры тут и там свистят,
А что не дуры – вязнут в чьём-то теле…
Да, видит Бог, мы не того хотели,
Но… это будет пляска – на костях!
Вновь штурмовые группы – на пробой
Пошли в туман сквозь грохот и разрывы.
И – мы встаём,
встаём, пока мы живы,
И… заслоняем Русский Мир собой.
* * *
Когда кругом ни веры, ни надежды
От вечных распрей, горестей и бед –
Душа... сама себе даёт обет,
Срывая наспех верхние одежды.
И обнажает непорочный лик,
И вдаль глядит – тревожно и устало,
И время прочь летит рассветным палом
Под птичий крик…
Вот так Христос,
Мохаммед,
Шива,
Будда…
Идут след в след – как Бог и человек!
Пока наш мир чего-то ждёт как будто –
Они приходят… Вечно – ниоткуда.
И попадают – в день и год, и век…
ВРЕМЯ СОБИРАТЬ КАМНИ
Я ничего сверх меры не просил,
Но – рифма, будто к небу возносила,
Звала и умоляла, и просила,
И… нагружала –
не ленясь – «по силам…».
Как не хватало мне порой тех сил!
А жизнь – вокруг – крутила виражи.
Ведь мы сюда приходим для чего-то…
И я вгонял в тоску свою зевоту,
И… в общем – всем, что было, дорожил.
Родные корни, реки, родники –
Своя земля – не лучше и не хуже…
И я, наверно, был ей тоже нужен –
Лечил, писал – считай, что «в две руки».
И подбирал заветные слова,
И был за те – свои слова – в ответе.
А значит, Бог не только шельму метил…
Да мне за то – хоть землю целовать!
Не выбираем мы – ни день, ни час,
А время нас, пожалуй, выбирает –
Разбрасывает камни, собирает…
Горит неугасимая свеча!
Я над строкою день и ночь корпел,
Не разгибаясь –
плавил, будто в горне…
И по листу свет разливался горний,
И на свече – воск, как живой, кипел.
* * *
Вся жизнь –
минувших дней осколки…
Что нам часы напричитали.
Лежат – у памяти на полке –
Их полустёртые детали.
Ах, сколько там былого хлама
Скопилось –
кстати и не кстати.
Не обо всём – о самом главном
Поведать… времени не хватит.
И не собрать уже, не склеить,
Что в Лету кануло когда-то…
Года, как крупы в бакалее,
Кой-как рассыпались по датам.
А жизнь, вся жизнь,
всего лишь память –
Нам непонятных дел угодник,
Где Время – нашими губами –
Как эхо говорит сегодня.
ПРЕЛЮДИЯ
Одежда уже нам была, как путы,
Как ловчая сеть над вспорхнувшей стаей…
И – чтобы её поскорей распутать –
Ей губы пришлось под мои подставить.
Не ведая даже, что воля – мнима,
Мы рвали силки, ячею, колодки…
А время – бежало, летело мимо,
Где даже и час был, как миг короткий.
И губы с губами встречаясь – рдели,
Мечтая о том, чтобы снова слиться…
И шаг был – всего – до её постели,
И ни миллиметра – до поясницы.
Ведь к омуту, чтоб с головой да в воду –
Подходят, повесив на шею камень…
Мы сами шагнули под эти своды,
Что тайны хранят ото всех веками.
Одежда упала, скользнув по телу,
И сразу, как будто ненужной стала.
Как будто – в круг, обведенный мелом,
Любовь
в первый раз предо мной предстала.
И взгляд у неё был почти тревожен.
Быть может, хотела, да не сказала
Того, что будет – когда-то, позже…
Наверное – тоже узлы вязала.
О ПОЭЗИИ И НЕ ТОЛЬКО…
Буква к буквице в – строку,
к слогу – слог,
Слово вещее, что прожиг в груди.
Если семечко в душе проросло,
Значит, кто-то там его посадил…
Много ль надо, чтоб костёр запылал?!
Не великий труд огонь развести,
Только… слово-то пустое – зола.
А поэт – в словах
весь мир поместит!
Поместит и – в ночь-полночь – огонёк
Будет теплиться в душе до утра,
Чтобы ей потом –
на свет – из тенёт,
Было легче путь найти во сто крат.
Нет, не в тягость тяжкий груз на плечах,
Коли жизнь твоя
с мечтой в унисон…
Расточится, будто морок – печаль,
И окрасится зарёй – горизонт.
И неважно то – зачем, почему?!
Божий промысел всегда неспроста.
Если дар уж и даётся кому,
Значит –
вечность запеклась на устах.
Значит, надобность была в деле том
Для иззябшей, одинокой души…
Чтобы некто
день и ночь над листом,
Будто уголья – слова ворошил.
ХРАМ
На обезлюдевших местах
Бог останавливает время…
Здесь ни села и ни деревни!
Лишь этот храм,
суровый, древний,
Стоит – один, замкнув уста.
Под покосившимся крестом
На обветшалой колокольне –
Ни звука…
будто век-раскольник
В мир тычет скрюченным перстом.
И этот мир – молчит, молчит…
Глушь – ни дорог и ни тропинок.
Лес прорастает, как щетина,
Сквозь кирпичи.
Да у подножья – берега
Крушит, вскрывая домовины,
Река…
И только крик совиный
Летит куда-то наугад.
Здесь, в этом мороке лесном,
Хоть вой – никто и не заметит…
И – всё – на том и этом свете
Предрешено…
Тут эхо, даже эхо – в стон,
На стенах, будто тени – лики
И… грех –
на всех один – Великий,
Не искупляемый постом.
г. Шарья, Костромская область