Татьяна РЫЖОВА. ВОТ ТАКАЯ НЕПРОСТАЯ ИСТОРИЯ. О повести Игоря Изборцева «Меж двух лугов»

 

Татьяна РЫЖОВА

ВОТ ТАКАЯ НЕПРОСТАЯ ИСТОРИЯ

О повести Игоря Изборцева «Меж двух лугов»

 

Повесть Игоря Изборцева – настоящий подарок для ценителей интеллектуальной прозы. Как известно, произведения интеллектуальной литературы глубоки, философичны и многоплановы. Они требуют определённых мыслительных усилий и соответствующего уровня читательской компетенции. К этой же литературе относятся и произведения-«кентавры» по названию романа Апдайка «Кентавр». Они могут совмещать, казалось бы, несовместимые планы на всех уровнях художественного выражения. Политические, философские, религиозные и моральные поиски в такого рода прозе могут облекаться в самые неожиданные формы – в диалоги, наполненные ассоциациями и аллюзиями, в поток сознания и внутреннюю речь; нарочитый лаконизм уживается с неожиданно богатой и образной речью, ироническим подтекстом.

Почти в каждом из таких произведений реальный план сочетается либо с мифическим, либо с библейским, либо с исторически далеко отстоящим от действительности. Не исключено вкрапление мистического характера. Однако во всём этом отражается современная материальная и духовная жизнь, стремление отстоять индивидуальность в обезличенном и бездуховном обществе. Яркий образец литературы такого свойства «Мастер и Маргарита» Михаила Булгакова.

Многие из перечисленных мною характеристик интеллектуальной прозы заинтересованный читатель может обнаружить в повести «Меж двух лугов».

Построив повествование на философском парадоксе «буриданова осла между двух лужаек», названного так по имени Жана Буридана (хотя осёл этот был известен ещё из трудов Аристотеля), Игорь Изборцев пытается, на мой взгляд, показать, что человек, столкнувшись с выбором, должен выбирать сторону большего добра.

К пониманию этого читатель идёт непростым путём. В повести большое место занимают диалоги главных героев. Достаточно лаконичные и непритязательные по форме, содержательно они насыщены богатыми аллюзиями, живой образной речью героев, естественно перемежающей высокое и обыденное, пространственно оказывающееся средством выражения философского подтекста. Но вдумчивый читатель очень скоро осознаёт, что обильное упоминание в речах героев учёных имён и фактов не отяжеляет текст, а, наоборот, «затягивает» – настолько умело автор ведёт читателя к совместному поиску реализации философского парадокса «буриданова осла между двух лужаек» в контексте повести. Однако, чтобы почувствовать это, её надо читать!

Игорь Изборцев мастер не только диалогов, но и описаний. Поражает свежесть эпитетов, сравнений и прочих приёмов, к которым он прибегает, описывая, например, внешность – словно точными мазками художника: …он был похож «на долговязый стручок позднего гороха в уже подсохшем, но ещё не располовиненном мундире»; «Фокин двинул плечами, шевельнув свое большое тело античного дискобола, отчего стул под ним опасливо заскрипел». Или это: «Её широко распахнутые серо-голубые глаза смотрели с такой наивностью, словно она родилась лишь неделю назад и нынче обязательно в очередной раз спросит, почему вечер сизый, а закат багряный?».

А как вам вот такое описание состояния человека: «и вообще, Фокин чувствовал себя распаренным в парилке веником…»?

Вкупе с поданными в том же регистре колоритной диалогической речью героев и их стилистически и информативно насыщенной внутренней речью, упомянутые характеристики авторского языка служат в повести отличным средством формирования тонкого сатирического подтекста, впрочем, иронического и юмористического тоже, как, например, в этом фрагменте: «Фокин теперь уж полностью осмыслил присутствие рядом постороннего человека. Тот сидел на самом краешке скамейки, отчасти даже за краешком. Оценив этот факт, Фокин сказал:

– Полипемон отсек бы вам часть туловища.

– Покемон? – переспросил незнакомец с некоторым удивлением в голосе. – Почему часть?..».

Ничуть не удивлюсь, если перед читателями повести зримо предстанут персонажи из реальной жизни – уж очень они узнаваемы, благодаря острому писательскому оку и перу.

Своеобразным символом доброй силы в повести представлен образ почти мистического героя – некоего Коли, который ни разу не появляется перед читателем. Но он часто упоминается в разговорах крайне симпатичного, хотя и отстранённого автором сообщества людей, константно фигурируемого в повествовании. В схватке со злом Коля может «намечтать» хорошее для своих друзей. Так зловредный и подловатый майор полиции Витаминов, шантажирующий упомянутое сообщество, превращается в восторженного глуповатого доброхота с неодолимой тягой сочинять примитивные стишки «на случай».

Но хочется верить, что победный для России финал СВО, тема которой неожиданно (но неслучайно!) появляется в «эпилогической» части повести, не просто «намечтался» Колей, а стал закономерной победой добра над злом – подвигом сильных духом, здравомыслящих людей, обладающих волей сделать осознанным выбор «между двумя лужайками».

Вот такая непростая история, придуманная Игорем Изборцевым, которая наверняка найдёт своего умного и вдумчивого читателя.