Анатолий ЛИВРИ. САМОУБИЙСТВО ФРАНЦИИ. Эссе

Анатолий ЛИВРИ

21.07.2015

2439

3

Анатолий ЛИВРИ

САМОУБИЙСТВО ФРАНЦИИ

Так вот, тирания возникает, конечно,

не из какого иного строя, как из демократии;

иначе говоря, из крайней свободы возникает

величайшее и жесточайшее рабство.

Платон, Государство, VIII

Поэту и профессиональному философу надлежит презирать демократию, это тираническое притязание большинства на «недоступное им» счастье. Претит мне также восхваление любого политического режима в пику его недругам. Не по вкусу и мне, воспитанному во Франции, подглядывать в замочные скважины спален, обсуждая, или тем паче осуждая, те или иные альковные развлечения, – пока там не происходит насилия, конечно. Выступить здесь (и в моём будущем философском труде) меня заставили именно непрекращающиеся в моей стране, Франции, преступления, – преступления перед человечеством, ставшие обыденностью! Более того, будучи французским гражданином, я отдаю себе отчёт в уголовной ответственности за свершаемый сейчас «проступок»: стоит любому французскому профессору донести на меня (как это уже случалось прежде, см. ябеду профессора Сорбонны Доминик Мийе-Жерар и её шефа, Пьера Брюнеля, в 2010 г.) – например, за моё утверждение, что гомосексуализм противен человеческой природе, что представлять его «нормой» дошкольникам – это уродовать детей, или что (простите за банальность здравомыслия!) если весь людской род станет извращенцами, то человечеству придёт конец, – как меня приговорят к тюремному заключению, не только за оскорбление всевластных меньшинств, но и за препятствие прибыльному бизнесу лабораторий, готовящихся выращивать в пробирках будущих европейских гомункулов.

Да, спустя более чем два столетия после парижского путча, французская республика окончательно превратилась в потёмкинскую деревню свободомыслия, реализовав чаяния Вольтера – клеветника, плагиатора, лизоблюда всех деспотов континента, – коего теперешний президент Олланд, ещё будучи студентом Национальной школы администрации, провозгласил с сотоварищами своим официальным кумиром. Ведь «революция» пухленьких вялых французских буржуа не прерывалась ни на миг! Праздника «согласия и примирения» там не установили, в душегубстве монаршей семьи не покаялись, а потому страна разрывается на всё более и более мелкие куски, а каждая «община», преисполненная зависти и жажды отомстить за «прошлые несправедливости», стремится исключительно к торжеству над конкурирующими группами, расовыми, классовыми, этническими и… сексуальными: недавно легализованные во Франции однополые «браки» – лишь одно из логических последствий «перманентной революции», замешанной на крови первого геноцида Европы – вандейского, – а затем возведённой в псевдо-систему божком французских мещан, Троцким.

Дух Франции утратил возрождённое, и развитое гением средневековых схимников, эллинское чувство меры. Его уже не вернёшь: «революция» физически уничтожила отпрысков созидателей пост-галло-романской культуры – франков, постепенно заполнив демографические пробелы африканским экстрактом. Агонизирующая пятая республика стала интеллектуальным Бантустаном материка, а её академики и ректоры — глашатаями наивыгоднейших (с точки зрения миллиардных грантов, впрыскиваемых из-за океана) доктрин. Посему не стоит удивляться, когда эта «родина свободы и прав», – а в Париже шизофренические «элиты» и впрямь принимают свои грёзы за реальность, – нарушает подписанные международные контракты, запрещает перелёт американского диссидента (впоследствии получившего убежище в России) над своей территорией, или отказывает в статусе политического беженца австралийцу, доказавшему факт прослушивания спецслужбами США трёх президентов их же, франкоязычной, давно банановой республики, – о чём эта «верная союзница НАТО», со всеми атрибутами девицы лёгкого поведения, тотчас постаралась позабыть.

Каждое решение французских «строителей Европы» продиктовано животным рефлексом. Поэтому призывать «элиты» Франции к якобы столь ими ценимому здравомыслию бесполезно: ну кто способен пробудить заботу о будущем континента в холопах, прирученных к подачкам, и от всякого общения ожидающих только чаевых!? Не стоит напоминать парижским временщикам и о благополучии собственного народа, он им гадок: правители двух последних республик выдрессированы самоненавистью, абсолютно все свидетельства былой славы родины целенаправленно вытравливаются ими из памяти молодых поколений, да и само слово «патриотизм» полвека как считается бранным во французском языке. Даже остервенелая психопатия нынешней Франции – русофобия – не более чем жажда её собственной воли к гибели: француз видит в русском себя самого, уже почти позабытого, средневекового европейца, живущего в согласии со своей землёй и с Богом своей земли. Отсюда требование француза «улучшить» русского, как некогда его самого «усовершенствовали» непрерывной демократической муштрой, постепенно лишившей его человеческой сущности. И вот тираническая самоубийца Франция истерически заражает своей – столь желанной! – смертью весь мир.

Стокгольм