Ярослав КАУРОВ. БЕРЕГА НИЖЕГОРОДЧИНЫ. Поэма

Ярослав КАУРОВ

08.08.2025

224

Ярослав КАУРОВ

БЕРЕГА НИЖЕГОРОДЧИНЫ

Поэма

Легенды и сказы родной земли

Когда-то князь, походом утомленный,

На сих горах над Волгой пировал,

И церковью на труд благословленный

Он Нижний Новый город основал.

Живет его пророческое слово

И нам потомкам прибавляет сил.

Восславим же Георгия Святого

И Симона, что нас благословил!

Тысячелетья эти горы

Внимали говор городов,

Что возвышались над простором

Заволжских заливных лугов.

В руке у Бога мы как глина,

И сколько раз уж несть числа

Русь то сжималась, как пружина,

То вновь, как дерево, росла.

Здесь жили арии и угры,

Варились нации в котле,

И как рассыпанные угли

Костры пылали по земле.

Полны подземными ходами

Холмы, древнее пирамид,

И ропот родников годами

В пещерах карстовых гремит.

Но вот Георгий – князь великий –

Пришел на древние холмы

И город основал на стыке

Культур, пленяющих умы.

Объединенные христианством

Народы разные слились,

И русским стало постоянство

Бескрайней пахотной земли.

III.

Славяне двигались к востоку,

Основывались города,

И в вулканическом потоке

Кипела талая вода.

Булгары с Камы, чудь и меря,

И эрзя гордые, смутясь,

Попятились, еще не веря,

Что к ним пришел великий князь.

Георгий славен верой отчей

В сраженья вел богатырей,

Но основанье новых вотчин

Он начинал с монастырей.

Росла Российская держава,

Охватывая Волги ширь,

И Благовещенским, по праву,

Был назван новый монастырь.

Над Стрелкой, над бескрайней Волгой,

Храня великие мечты,

Стояли князь с владыкой долго,

На реку глядя с высоты.

Они несли не только силу,

Но веру вечную свою,

А с нею не страшна могила,

Не победить её в бою!

Когда дружина ликовала,

Когда никто не ждал беды,

Совсем немного оставалось

До воцарения Орды.

Но Нижний пережил все орды,

Христианский, русский, как тогда,

Когда пророчески и гордо

Основывались города.

Мы прославляем нашу веру!

И русский ликовал народ

В тысяча двести двадцать первый

Предроковой, но светлый год.

Вы думаете, все прошло,

И битвы за Россию в прошлом?

Что с веком нам не повезло,

Остались только грусть и пошлость?

Но битва вечная идет,

И мы с рожденья ополченцы.

Сражается родной народ

От старика и до младенца.

Мы все сражаемся за жизнь,

Мы все сражаемся за землю.

Тут только, братец мой, держись!

Смерть оправданий не приемлет.

А то, что врут про разный строй,

Так это отвлекают пьяных.

Подымут на базаре вой,

А сами – тырят по карманам.

Идет тут кровная вражда,

Здесь род на род идет на битву.

За Русь, за землю, как всегда,

С гармошкой, колом и молитвой.

Георгий праведный убит,

Отсечена глава у князя.

Но чудо сквозь века летит,

Течет в старославянской вязи.

Он пал в пожухшую траву,

Врагам жестоким на потеху,

И позже обрели главу,

Чем тело в княжеских доспехах.

Молитвы слышатся слова,

Как будто ласточка взлетела,

И даже мертвая глава

Срастается с нетленным телом.

Земли останется хоть пядь,

Хоть горстка в ладанке на шее,

И мы срастаемся опять,

Великие, на страх злодеям!

И память здесь светла, и грусть,

Мы все готовы к новой битве,

И рассечённой станет Русь,

Но вновь срастется по молитве.

Что Родина для нас с тобой?

Дыхание плакучей ивы?

Ответит, кажется, любой,

Но будет ли ответ правдивым?

А Родина – ведь это мы!

И в нас сраженье тьмы и света,

Конечно, реки и холмы,

Но всё же главное – не это.

Что наша Родина? Язык!

Куда бы мы ни уезжали,

Он отражать для нас привык

Волненье счастья и печали.

А что на этом языке?

История? Но мы-то знаем,

Что в исторической реке

Ад часто называют раем.

И только сказочные сны

Зовут историей поэты,

И то, во что мы влюблены,

Неуловимо, как сонеты.

Но видно, в этом-то и суть:

В душе, где бабушкины сказки,

Нельзя солгать и обмануть,

Предать и спрятаться за маской.

За это каждый примет бой,

Ни сил, ни жизни не жалея.

За это жертвуем собой,

И кровь реальная алеет.

Мы – воины! Солдаты – мы,

Века не смежившие веки!

Мы охраняли мир от тьмы

В дороге из варягов в греки.

Нас было мало, мрак крепчал,

И выли северные ветры,

Но каждый жил и защищал

В России сотни километров.

Что об истории гадать!

Её мы сами выбирали.

Да, были чёрные года,

И время мчалось по спирали.

Да, революции у нас...

А вы за правду так могли бы?

Но мы вас били каждый раз,

И, значит, правилен был выбор!

И снова спор идет как встарь!

А вы историю листали?

Кто в мире, если бы не царь?

Кто в мире, если бы не Сталин?

Скала, подвижная как ртуть,

Быстрей стрелы, прочнее стали!

Мы выбирали новый путь!

И побеждали! Побеждали!!

У вас кулак всегда в цене.

Не разойтись нам полюбовно.

Россия снова на коне

Под скрежет подлецов зубовный!

Друзей мы созовем на пир,

И снова крепнет сила наша!

За воинов, за новый мир

Поднимем праздничные чаши!

VII

Леса, овраги, бурелом,

Цветы, синее самоцветов,

И потревоженный веслом

В потоках солнечного света

Ручной воркующий ручей –

Речной поэмы зачинатель,

И звонкий звук родных речей,

Все это – мы с тобой, приятель!

Мы – русские и как страна,

Дано нам Богом наше зренье,

И память – верою сильна,

И упованье, и спасенье!

Как, право, славно до зари

Идти к проснувшемуся храму.

Встречают нас монастыри

С их православными хорами.

А вечерами перед сном

Зажгите свечку у иконы,

И в мире горьком и больном

Колоколов проснутся звоны.

Но наша к Родине любовь

И бескорыстие от Бога

Нам не мешают бить врагов

И бесшабашно, и помногу!

Мы православная страна!

Подобна ангельскому гимну

Есть наша вера, и она

Нам никогда не даст погибнуть.

Легенда о Козьме Минине

Из Новгорода вышло Вече,

Из Новгорода вышел он,

Поднявший ратников на сечу,

Собравший совесть человечью

Под вещий колокольный звон.

Из Благовещенской слободки

С языческого Гребешка

Смотрел он, как сновали лодки

И как текла светло и кротко

Руси великая река.

Когда, великим гневом движим,

Иван на Новгород напал,

Их отправляли в путь неближний,

И стал их новым домом Нижний,

Что Нижним Новгородом стал.

Телами Волхов был запружен,

Стонал отец всех городов,

Слетались вороны на ужин,

Но был оплот России нужен

Для избранных её родов.

И вот, во дни кровавой смуты,

Восстало Вече из руин,

Народ великий сбросил путы:

Воров и людоедов лютых

Изгнал простой простолюдин.

Простолюдин – великий Минин,

Такой, как Пушкин, мещанин.

Беспамятство, как вкус полыни,

Но в этом горе не повинен

России мученик и сын.

Как только грянет вой картечи,

И в пропасть падает страна,

Спасают нас народ и Вече,

Спасает совесть человечья

И русских предков имена.

Два творца

Моя Нижегородская земля!

Ты истинное сердце для державы!

Так, родниками жажду утоля,

Достигнуть можно и небесной славы!

Как нам необходимы в наши дни

Два места, где присутствует Миссия –

Дивеево и Болдино: они

Надеждой служат вечной для России.

Два гения, два Солнца, два творца,

Что к нам на землю грешную спустились

По воле их небесного отца,

Создавшие и образы, и стили.

Один – блиставший в свете кавалер,

Другой – отшельник нищий и убогий.

По-разному весьма, на свой манер,

Восславили в России имя Бога!

Один, владевший слогом золотым,

Творил язык, каким владеем с вами.

Другой – своим молчанием святым

И несколькими добрыми словами

Создал прообраз преданной души,

Что служит просветлению основой.

И Родина, достигнув сих вершин,

К любому испытанию готова!

Болдино

Снова Болдино, снова подарок.

Милый Пушкин, спасибо тебе!

Как прозрачен он, дорог и ярок

И в моей одинокой судьбе!

Здесь впервые гулял я, влюбленный,

С милой девушкой, светлой, как день,

И любовью своей окрыленный

Воспевал небеса деревень.

А потом мы с друзьями справляли

Двести лет стихотворцу Руси

И с балкона салютом стреляли,

И шептали: «Прости и спаси!».

А в другой раз, с пленительной Беллой

В зал бросали гирлянды стихов,

И крылатое слово летело,

Словно сброшены кольца оков.

А теперь я к тебе как ученый

Припадаю – мне мудрость пошли.

На вопросы к земле обреченный,

Я прошу откровенья земли.

Снова Болдино, снова подарок.

Милый Пушкин, спасибо тебе!

Как прозрачен он, дорог и ярок

И в моей одинокой судьбе!

Любить поэзию легко

В благоухающих гостиных,

Когда шипит «Мадам Клико»,

И взоры барышень невинны!

Но в гневе, боли и тоске

Она в атаку шла ночами

В солдатском стареньком мешке

У пехотинца за плечами.

И Пушкин властвовал тогда,

Коптилки светом оживленный.

Была война, была беда,

И рушились на землю тонны

Железа, смерти и огня,

И только души были живы;

И не было за дымом дня,

И в ровный гул сливались взрывы.

Мы с Пушкиным спасли страну,

Учились верности и чести.

И не одну еще войну

С поэтом выиграем вместе!

Дивеево (песня)

Встреча необычною была,

Встреча с неземными чудесами.

Пели нам с небес колокола,

И невольно вторили мы сами:

«Мы летали! Мы летали!

Мы летали! Мы летали!

С нами Бог!

Мы летали! Мы летали!

С нами Бог!

С нами Бог!».

Расцветала голубая высь

Крыльями, как будто парусами.

Ангелы в молитве вознеслись,

Вторили архангелы басами:

«Мы летали! Мы летали!

Мы летали! Мы летали!

С нами Бог!

Мы летали! Мы летали!

С нами Бог!

С нами Бог!».

Всё, что я у Господа просил

Отразилось в маленькой росинке:

Дивная дивеевская синь,

Кроткой Богородицы тропинка!

«Мы летали! Мы летали!

Мы летали! Мы летали!

С нами Бог!

Нет печали! Нет печали!

Лишь любовь!

Нет печали! Нет печали!

Лишь любовь!

Мы летали! Мы летали!

С нами Бог!

С нами Бог!».

Правобережные горы

Если по берегу правому

Долго над Волгой идти,

Церкви с высокими главами

Встретишь на торном пути!

Малая Ельня, Опалиха,

В светлых лесах – Студенец,

Кадницы, Шава, Подвалиха,

Дальше Работок – Крутец.

А над рекою – Безводное

(Верхнее с нижним село) –

Видное и благородное,

Яблонями расцвело.

Что за докука в Докукино?

Острый на слово народ!

А от села Голошубино

Смех да и только берёт.

Там – Слободское, Подлёсово,

Шмойлово, Горный Борок,

Озеро с дивными плёсами –

Мирных идиллий мирок.

Так повелось, видно, искони

К морю по Волге идти:

Кстово, Работки и Лысково –

Это привалы в пути.

Кстово

Кстова владенья окрестные –

Светлого леса места.

А земляника по-местному –

Это, конечно же, «кста».

Земли допрежь иноверские,

Кротко молитву творя,

Вотчиной стали Мещерского

Славного монастыря.

Так уж положено исстари:

Кстово – мечта бурлака,

Кстово, где крестятся истово,

Кстово, где вера крепка!

Церкви, купцы да разбойники.

Тайна великой реки –

Это не только раскольники,

Это ещё бурлаки.

Крестики стёрты нательные,

Здесь не достигнешь вершин.

Существованье артельное –

Тайна российской души!

Вместе крестьяне и бывшие,

Господа Бога любя.

Тут не удастся схитрившему

Что-то тянуть на себя!

Страшный, во славу Всевышнему

Труд, без детишек и жён.

Нет среди тянущих лишнего –

Немощный здесь «не нужон»!

Воля животная, дикая!

Счастье простое на вкус!

Отдыхом – пьянка великая:

Водка да хлеб, да арбуз!

«Поровну! Поровну! Поровну!» –

Нет у них песни иной.

Жилы звенящие порваны.

Кровь превращается в гной!

«Равные! Равные! Равные!» –

Слёзы от ветра горьки.

Ранами! Рваными ранами

Тянут баржу бурлаки!

Но завершается лествица,

Нижний уже на виду!

В Кстове бурлак перекрестится:

«С помощью Божьей дойду!».

Работки

Слава Работок великая!

Волжский простор, красота!

Издревле не были дикими

Чудные эти места.

В «царстве булгар» был заставою

Сей удивительный град,

Крепкою и величавою.

Звался на тюркском «Рабат».

С тихим, приглушенным ропотом

Двигалась русская рать –

Вёл её тайными тропами

Грозный – Казань воевать.

С брега высокого правого

По ненадёжному льду

Зимнею шли переправою

В том неудачном году.

Но великаны былинные –

Пушки, что взяли в поход,

Гати промяли аршинные

И провалились под лёд.

Пушки на берег вытаскивать –

Эх, и работка была!

Стали в народе рассказками

Славные эти дела.

Годы проплыли лебёдками,

Много воды утекло...

Вместо Рабата – Работками

Названо было село.

Край этот видывал всякое:

Здесь выдающийся ум

(В церкви Лопатищ) из дьякона

Батюшкой стал Аввакум.

Русь переделывать наново

(Сколько сошлось здесь планет!)

В бортном селе Вельдеманово

Никон явился на свет.

Славу Работок погостову

Вспомнил, как только взошёл

Никон тот волею Господа

На патриарший престол.

Встретишь ты тут и покойничков

Жуткой ночною порой:

Сам Ванька-Каин разбойничал

Здесь, с атаманом Зарёй.

Сказ об Алексее Шубине

Повести нет романтичнее

Для летописцев пера,

Как ординарца столичного

Выбрала дочка Петра.

Елизавета Прекрасная

Нежно была влюблена

В Шубина, ловкого, страстного!

Как ликовала она!

Письма писала нескромные

Елизавета ему.

Даже поэмы любовные –

Миленькому своему!

Век, переполненный войнами,

Был и разгулен, и зол.

В те времена неспокойные

Анна взошла на престол.

Дыба и пытки ужасные!

Прежних вельмож грабежи!

А Алексея несчастного

В Ревель сослали служить.

Ненависть с ревностью правили!

Он в тридцать первом году

В тайную взят канцелярию

Был на позор и беду.

Били кнутом до бесчувствия,

Кожу сдирали живьём

Демоны боли искусные

В чёрном упорстве своём!

Свет не заглядывал в низенький

Проклятый пыточный зал.

Он про любовь свою Лизоньку

Им ничего не сказал…

Даже не в дебри таёжные,

А на Камчатку саму,

В дали, почти невозможные,

Велено ехать ему.

Лизоньки друга сердечного,

Снёсшего кнут палача,

Велено с первою встречною

Было в глуши обвенчать.

Минуло десятилетие…

Анна оставила трон.

Сгинул писавший наветы ей

Всем ненавистный Бирон.

Хитрости Германа Лестока,

В прошлом любимца Петра,

Было противиться бестолку.

Переворотов пора

Грозно взошла над Россиею,

Вновь по вельможам прошлась:

Пали сатрапы спесивые,

Не удержавшие власть;

Много повывелось нечисти,

Прихвостней, временщиков

С помощью верных отечеству

Преображенских штыков.

Ссылка закончилась дальняя.

Людно на царском пиру.

Вновь Алексея опального

Нужно вернуть ко двору.

Лизонька другу старинному,

Столько стерпевшему зла,

«за претерпенье невинное»

Чин генерала дала.

И высочайшим велением,

Тою же нежной рукой

Жалован был он имением,

Что над Великой рекой.

Но без любимого Шубина

Много случилось балов,

Множество кубков пригублено

Лизой за щедрым столом.

Хитро смущенье бесовское,

Метка Амура стрела –

От казака Разумовского

Дочку она родила…

Горести, беды, нелепости

Нам бы прожить как-нибудь.

От генеральства до крепости

Близок придворного путь…

Полон ловушек и пропастей

Царский изысканный зал.

Горем наученный кротости

Шубин в отставку подал.

Зажил в Работках он барином

В новом именьи своём,

Императрицей подаренном

(Всё порастает быльём),

С тою, с которой повенчанным

Был он в изгнанья года,

Ставшей любимою женщиной,

Ставшей женой навсегда!

Лысково

Лысково – место портовое.

С гор удивительный вид.

Торга служила основою

Крепость булгар Сундовит.

В веке двенадцатом русские

Крепость поставили тут.

Силу христианства почувствовал

Волжских земель изумруд.

Пару веков ещё минуло,

Стал неприступным оплот –

Смелою русскою силою

В крае лесов и болот.

С ходом подземным таинственным,

Что выводил к роднику;

Рвом неприступным воинственным.

С боем на Волгу-реку.

Прямо напротив – Макария

Церкви и башни, и торг;

Ярмарки, гульбища зарево –

Малых детишек восторг!

Лыскова башни дородные,

Стены дубовые, вал –

Накрепко все пути водные

Этот замок запирал.

Край белопенный берёзовый –

Господа нашего дар,

Вотчиной был он Морозовых,

Неусмирённых бояр.

Той беспокойной раскольницы,

Что настрадалась сполна,

Всей старообрядческой вольницы

Матерью стала она.

Место исконное, прочное,

Мало под Нижним старей,

Лысково сделалось вотчиной

Гордых грузинских царей.

Больше столетья здесь правили

Шах-Назар-хан и Бакар,

Выстроили и прославили

Сей императорский дар.

Здесь же хранили старательно

Всё освещавший окрест,

Дарованный Богоматерью,

Нины-избранницы крест!

Арзамас

В дебрях столица эрзянская,

С мягким названьем Арса,

Долго скрывала от ханского

Взора свои чудеса.

Грозный, в стремленьи к сражению,

С воинством шёл по лесам,

И крепостей положение

Он устанавливал сам.

Двигаясь чащами хмурыми,

«Всех супостатов гроза»,

Встал третьим станом от Мурома

Царь по пути на Казань.

С просьбою к гению царскому,

Правды творя торжество,

Вытравить иго татарское,

Встретили Эрзя его.

Предками земли завещаны!

Чтобы хранить этот рай,

Выбраны были старейшины –

Эрзя Арзай и Масай.

Слившись, народы с народами

Строили крепость и кров.

Первыми тут воеводами

Были Щетнёв и Хохлов.

Рублены в лапу у крепости

Стены и башен углы:

Площадь хранили от нечисти –

Больше полёта стрелы.

Чтобы гулял без стеснения

В крепости честный народ,

По воеводы велению

Четверо встало ворот.

Крепко ворота Кузнецкие

Града хранили покой,

Спасские были, Стрелецкие,

И в честь Настасьи святой.

Как подпалят для отмщения

Палом сухую траву –

С Мининым шёл в ополчении

Цвет арзамасцев в Москву.

Много тут было охотников

К бунту с огнём и мечом.

Зверствовал здесь и Болотников,

Разин, потом Пугачёв.

Тут же Алёна-разбойница,

«Разинской» вере верна,

В Темников двинула вольницу,

Где и была пленена.

В срубе спалили красавицу,

Пламени страшен урок.

И Арзамасскою старицей

Ведьму крестьянин нарёк.

III

Под Арзамасом рассеяны

Разина были войска,

Нёсшие горя немерено.

Бунта цена высока!

Царь повелел Долгорукому

В корне пресечь воровство,

Воинской славе порукою

Верность служила его.

Велено было для разинцев,

По наущенью Кремля,

Казни использовать разные:

Кол да топор, да петля…

Тысячи! Тысячи! Тысячи!

Тяжких мучений парад!

В камне без имени высечь их –

Раем покажется Ад!

Запада дикого ставленник,

Уничтожитель икон,

Вторгся в Россию «прославленный»

Проклятый Наполеон.

Нёс он разор и мучения,

Снова от Тёши-реки

Дружно пошли в ополчение

Из Арзамаса полки!

Символом лучшего качества

Слыл деловой Арзамас,

В зодчестве и златоткачестве,

И производстве колбас.

Славою стали отечества

(Хочешь, любуйся! Смотри!)

Выстроенные купечеством

Церкви и монастыри.

Место в культуре не куплено,

Как у Христова стола,

Школа художника Ступина

Славу в веках обрела!

Город с крутыми пригорками

Вечно останется в нас.

И Короленко, и Горького

Помнит седой Арзамас!

Детство провёл Арзамасское,

Здесь развивая свой дар,

Ставший изысканным мастером

Гений – Аркадий Гайдар!

Сергач

Ярмарки в зиму богатые!

Что нам лежать на печи!

Сроду медведям вожатыми

Были у нас сергачи!

Пляшет под дудку в кокошнике!

Страшен? Да, как посмотреть!

Кто при хозяйстве помощники?

Лошадь, корова, медведь!

Взят медвежонком охотником,

Знатен медведь для затей,

Был он и в поле работником,

Строил и нянчил детей!

Где скоморохи горластые,

Песни крамольные, гвалт,

Бубны да шапки цветастые,

Там и медведь танцевал.

Скоморошина (песня)

Все мы разного

Роду-племени,

Всем нам помирать,

Да без времени.

Ты минуй, беда,

Землю-вдовушку,

Выпей, как всегда,

Нашей кровушки.

Покатилася,

Как горошина,

По святой Руси

Скоморошина!

А кому из нас

Да богатым быть,

А кому из нас

Долго, сыто жить,

Тот не мать продал,

Не отца сгубил –

У земли отнял

Он остаток сил.

Покатилася,

Как горошина,

По святой Руси

Скоморошина!

А кого из нас

Будут бить битьем,

А кого из нас

Будут жечь огнем,

Слать в Сибирску гнусь

В железах сидеть,

А тому вся Русь

Будет славу петь.

Покатилася,

Как горошина,

По святой Руси

Скоморошина!

Хорошо живем

На святой Руси,

Хорошо живем,

Хоть кого спроси.

Еще год так жить

На все стороны –

На Руси не быть

Даже ворону.

Сказ о сергачских медведях
и пленных французах

Битых французов в двенадцатом

Много осталось в стране.

Некуда было деваться им –

В глушь запечатать верней.

Рати в Европе прославлены,

Много стерпев неудач,

Наполеоном оставлены,

Сосланы были в Сергач!

Франты не очень счастливые,

Скучно в плену им у нас,

Но офицеры кичливые,

Хвастаться каждый горазд!

Хоть не монахи-молчальники,

К битым не держим мы зла!

В голову градоначальнику

Мысль золотая пришла:

«В наших лесах изначальное,

Не прорубить палашу,

Держат оружие тайное!

Завтра на площадь прошу!».

Мишка, забавник и труженик,

Слава российской земли!

В ряд с деревянными ружьями

В ногу медведи пошли!

Рота – все ростом по сажени,

Силу явила свою,

Может быть, частью и ряженых,

Сотни медведей в строю!

Рявкнул медведь побасистее –

Охнул в испуге француз,

Вскинул платочек батистовый –

С пленным случился конфуз…

Долго ещё над Европою

Тучей ходил этот слух –

Русских не сделать холопами!

Тут удивительный дух!

Павлово

Павлово – горка высокая,

Прямо под нею река.

Там по-родимому окая,

Песню затянет Ока.

Сколь у Владимира славного

Было в народе детей,

Столько при Грозном поставлено

В нашей Руси крепостей!

Прочной стрелецкой заставою,

Как при дороге ветла,

Издавна над переправою

Крепость пути берегла.

Служба не пряником сахарным:

Если записан стрельцом,

Быть не дозволено пахарем,

Разрешено – кузнецом.

Льётся магической песнею,

Манит закатная даль.

В мире нет цвета чудеснее,

Чем раскалённая сталь!

Край защищает отеческий –

Огненной силы глоток,

Выращенный человечеством,

Этот волшебный цветок!

Словно иную вселенную,

Метким ударом с плеча

Мастер творит вдохновенную,

Звонкую душу меча!

В Павлове люди не шумные,

Но с давних пор мастера

Горны копать сыродувные,

Что на высоких горах.

Уголь да руды болотные

Плавят слоями в огне,

Тонет железо добротное,

Копится крица на дне.

Сильным судьба уготована –

Радостью делать печаль.

Крица до пота прокована –

Так превращается в сталь!

Барами были Черкасские

В этих заветных местах.

Помнятся ласка и таска их,

Служба за совесть и страх.

После – князья Шереметьевы

Были народу отцы,

И поученья и плети их

Помнят всегда кузнецы!

Сколь именитых сановников

Радовал дар мастеров!

Коваль от Бога: Луковников,

Хворов, Кондратов, Зернов!

Ловкие, скорые, спорые –

Зорин, Фаворский, Круглов,

Щёткин, Мичурин и Спорышев,

Цветов и Четвериков!

Хаживал слух обоснованный,

Тут отковали тишком

Блошке, Левшою подкованной,

Крепкий ошейник с замком!

Сказ о павловских кузнецах

Помню, как ночью в деревне я

Слушать прилёг на бочок

Бабушки сказку напевную:

«Свечка, за печкой сверчок…»/

Стала мелодией главною,

Словно тепло изразца,

Сказка про старого, славного

Павловского кузнеца.

Жил-был кузнец в переулочке,

Скрытный, как все старики.

Для сундуков и шкатулочек

Чудные делал замки.

Жил-был купец третьей гильдии,

В Павлово брал он товар.

Честность в делах его видели

Ярмарки, торги, базар.

Был он к святыням паломником,

Много добра сотворил, –

И сундучком-подголовником

Старец купца одарил:

«Этот сундук у небес в чести.

Всяко бывает в судьбе,

Заговорённый от нечисти –

Он пригодится тебе!».

Был подголовник затейливый:

Красный, резной, расписной,

Вроде нарядного терема,

Только с оковкой стальной.

Звались такие «укладкою».

Славился он в старину,

Каждый с особой загадкою, –

В нём сохраняли казну.

Странствия тёмными долами.

Мрак постоялых дворов.

Клал его путник под голову,

Чтобы сберечь от воров.

Как-то вдове озабоченной

Остро приспела нужда:

Землю в глуши заболоченной

Хоть за бесценок продать.

Женщина без понимания

Тайных кузнечных затей.

Ей бы найти пропитание,

Вырастить родных детей!

Место, конечно, дремучее,

Но, приложивши труды,

Там добывали при случае

Много железной руды!

И у купца искушение:

Хоть и была не права,

Столько отдать вспоможения,

Сколько просила вдова…

Только надумал монетами

С ней рассчитаться купец –

Ключиком, с тайными метами,

Не отворился ларец!

А как намеренье вящее

Честно явилось уму:

Цену отдать настоящую –

Ларчик открылся ему!

Вдругорядь выгодной сделкою

Немец купца поманил:

«Вы со своими поделками

Богу Вулкану сродни!

Ты закупи всё заранее

Сам по кустарным дворам,

Я в просвещённой Германии

Втридорога всё продам!».

Только полез за монетами,

Выгоду видя, купец, –

Ключиком, с тайными метами,

Не отворился ларец!

А немчура-то колбасная

Был греховодник и вор.

Грошик – цена ему красная.

Много таких до сих пор.

Так вот с «укладки» подсказками

Споро купец богател.

Часто нам кажется сказкою

Цепь из простых добрых дел!

Загодя делайте выводы,

Ларчик открыть он не мог,

Коли во зло, аль без выгоды –

Не открывался замок!

В Павлово прихоти царские

Выполнили кузнецы.

В Павлово – сабли гусарские!

В Павлово – гуси-бойцы!

Пётр-государь не за картами

Сиживал в доме своём,

Страстно любил он азартную

Удаль гусиных боёв!

А канареек с лимонами

Столько тут было порой,

Что развлеченьями оными

Тешился каждый второй!

Слава у Павлово долгая.

Людям – открытая дверь!

Звонкая, крепкая, добрая –

Праведная и теперь!

Город Богородск (песня)

Ласковая родина

В теплых слезах рос.

Ваше благородие –

Город Богородск!

Строгие, неспешные,

На руку крепки,

Коренные, здешние

Наши мужики.

При таком народе я

Встану в полный рост.

Ваше благородие –

Город Богородск!

Кожемяки сильные

Тут богатыри,

Стойкие, двужильные,

Что ни говори!

Ласковая родина

В теплых слезах рос.

Ваше благородие –

Город Богородск!

А девицы юные

Неприступны тут,

Сладостными струнами

Сердце разорвут!

Нежная мелодия.

Весел, да непрост,

Ваше благородие –

Город Богородск!

Как уютно в горнице,

Чай да пироги.

В небе чертят горлицы

Ровные круги.

Ласковая родина

В теплых слезах рос.

Ваше благородие –

Город Богородск!

Левобережье

(Легенда об озере Светлояр)

Китеж укрылся намеренно

От бесовской суеты,

Словно загадка утеряна

Кротости и доброты…

Праведных лучшие качества

Скрыли туман или дым.

Озеро для старообрядчества

Стало на веки Святым.

Войско катилось Батыево,

Орды поганых воров,

С севера двигались к Киеву –

Всех покорить хан готов:

Пало Рязанское княжество,

Пал и Владимир-отец,

Толпы насильников вражеских

Вторглись уже в Городец.

Китеж увенчан был славою,

Людям дарил чудеса.

Церкви его многоглавые

Верно скрывали леса.

Не обошлось без предателя,

Подлым не надо ума…

В Китеж святой неприятеля

Гришка привел (Кутерьма).

Мудрость пророчит народная:

Падкий на подкупа мёд,

Место Иуды свободное

Кто-нибудь уж да займёт.

Прямо на подступах к городу,

Верные славе отцов,

Встретили подлого ворога

Трое отважных бойцов.

Верой христианскою правые,

Смерть принимая от ран,

В самое пекло отправили

Много они басурман!

Сын одного из них, раненный,

С предупрежденьем дошёл.

Китеж молитвою праведных

Божий увидел престол.

Мальчик с душою пречистою

Пал со стрелою в спине.

Принятый водами чистыми

Китеж сокрылся на дне.

В сказке народной, как водится,

Правды творя торжество,

Платом сама Богородица

Нежно укрыла его.

Крест Светлояра единственный!

Там, где святыня была,

В глади прозрачной, таинственной

Видятся нам купола.

А вечерами печальными

С тех легендарных времён,

Будто из храма хрустального,

Слышится нам перезвон!

По лесу сирых скитания.

Солнца полуденный жар.

Шепчет о вечном предании

Нам ледяной Светлояр…

Фалино-Пестово

Там, где река без берегов

Остановилась отдохнуть,

Где запах сосен и стогов,

И жаркой пылью устлан путь,

Где старой ивы над прудом

Объятья были так теплы,

Купеческий старинный дом

На солнце грел свои углы

В резных русалках и цветах,

И золотистая смола,

Как ладан на святых перстах,

Из досок темных все текла,

Стояло кресло для меня

Из толстых ивовых стволов.

И ветер над прудом менял

Оттенки красок, смыслы слов.

И шелест плачущей листвы

Дриады милой смехом был.

Хотя общались мы на Вы,

Я знаю, я её любил.

Нет места мягче и теплей

Для вдохновения и сна –

Для пребыванья на земле

Мне эта ива создана.

Прошли года… и города

Я проходил, судьбой ведом,

Но ива помнилась всегда,

Как будто это был мой дом.

Высоково-Успенский монастырь

Высоково-Успенский монастырь –

Приют моей души, когда ей худо.

Молитвы долги, часослов, псалтырь.

Спасибо, Господи, за это чудо!

Спасибо вам, Паисий и Андрей,

За ум и кротость, силу и смиренье,

За вечную распахнутость дверей

И за молчание, без поученья…

В лесах затеряна, удалена

От жизни суетной и некрасивой

Спасенье наше – древняя страна,

Осколок незапятнанной России.

Как будто недоступное для глаз

Парящее прекрасное виденье,

Но и не сосчитаешь сколько раз

Отсюда начиналось возрожденье.

Столицы позавидовать могли

Церквям и величайшей колокольне,

Но этим башням на краю земли –

Божественней, достойней и спокойней.

Спасибо вам за тишину ночей,

Ту тишину, что только там осталась,

За то, что утром бегал на ручей,

И там с мостков смывал с себя усталость.

Потом молитвы, долгие как век,

Еда крестьянская, вкуснее нету,

Здесь знаешь, что такое человек,

И для чего он странствует по свету.

Ты одинокий, светлый и простой

В заботе о свободе и о хлебе.

Мой монастырь, спокойный как святой,

Как будто, правда, выстроен на небе.

Теперь укутан в чистые снега:

Мой милый монастырь еще белее…

А я смотрю на Волги берега –

И в городе приют в себе лелею.

Киселиха (песня)

Киселиха, Киселиха!

Свежий воздух, как кисель.

Даже если встретишь лихо,

Вспомнишь, и на сердце тихо –

Бог качает колыбель…

Киселиха, Киселиха –

Заповедные места!

Там, где плющ и заманиха,

Ходит Вечная лосиха –

Мать России до Христа.

Киселиха, Киселиха!

Сочный воздух, как кисель.

Там в садах пирует шмель,

Вызревает облепиха

И душистый сонный хмель.

Там, у бережков кисельных,

Студена течет река.

Мимо путников бесцельных

И деревьев карамельных,

Та река – из молока.

Нижегородская древлеправославная

(Путешествие к Заволжским истокам)

Воспоминания о детстве…

Насколько много их у вас –

О списке радостей и бедствий,

Не выставленных напоказ?

Не взяли в гости – вот обида,

Разбилась чашка – вот беда!

А где событий пирамиды? –

Они исчезли навсегда…

И если о себе, о главном, –

Стирает память бытиё…

Как быть с историей державной,

Как быть с трагедией её?

Теперь спросите у солдата

О подвиге, что на века.

Он вспомнит и места, и даты,

И номер части и полка.

Но как на танки шла пехота,

Как шли за Сталина полки –

Три однотипных анекдота,

Четыре блёклые строки…

Зачем усилия пустые?

Зачем история земли,

Когда обычные, простые

Воспоминания ушли?

А кто писал в Джунгарском царстве

Слова о трепетной любви,

О злой измене, о коварстве?

Одно лишь имя назови!

Вы говорите: «Рим и греки!».

Вы это, право, не всерьёз!

Неужто майя и ацтеки

Не знали ни любви, ни грёз?

Всё как в песок, всё как в болоте

Осокой острой зарастёт.

Ни слова не дойдёт, ни ноты

От горя, счастья и забот!

Зачем же мучается рифмой

Ещё не признанный поэт?

Зачем его тревожат ритмы,

Что источает горний свет?

Поэт в мечту о небывалом

Навек мучительно влюблен,

Захлебываясь кровью алой,

Лишь для неё сгорает он!

Семёнов

Заволжский край разбойничий,

Раздольный и ничей…

Тут очень-то не вольничай

В присутствии сычей.

Речонки тут болотисты,

Как лезвия трава,

Лиха и поворотиста

Кандальная братва.

В лесах скиты да пасеки.

А ступишь не туда –

Такие встретишь засеки,

Как черта борода.

Но тут такие ягоды,

Грибы и дикий мед!

На них поставить брагу бы –

Урядника уймет.

И вспомнишь в душной комнате

Ты в городе большом,

Как черпал звезды в омуте

Серебряным ковшом.

Семёнов – царство тихое,

Но силы – велики!

Не в страх любое лихо им,

Привыкли мужики.

Мужик – все больше кряжистый,

Угрюмый нелюдим.

И ты, лазутчик вражеский,

Не выйдешь невредим.

Работой руки заняты.

Покой небесных сфер.

Но старовер без грамоты –

Уже не старовер.

В затворе брань стократная.

Неведом правде страх,

И книгочии знатные

Таились во лесах.

В России время смутное:

Предательство бояр,

От крови реки мутные,

Восстания пожар,

Кремль, армиями попранный

Поляков и Литвы,

Бежит Никита Фофанов

Из занятой Москвы.

Лжедмитрий – Польши ставленник.

Захватчиков борьба.

В лесах была поставлена

Печатная изба.

И вновь Нижегородчина –

Приют святой души.

Культуры русской отчина

В Семёновской глуши.

Была наука спрятана,

Врагам Руси на страх,

И шло книгопечатанье

На Моховых горах.

Явил Пилата качества,

Здесь строя Третий Рим,

Гонитель старообрядчества

Епископ Петерим.

И в те года суровые,

С историей на ты,

Он строил церкви новые,

Но разорял скиты.

III

Лаптями да лукошками,

Как ярманка полна,

Семёновскими ложками

Хлебала вся страна!

Вот «межеумок» средненький –

Годится для всего,

Богатенький и бедненький –

Все чествуют его.

Тупая ложка «баская» –

Чайку попить с утра.

«Бутырка»-то бурлацкая

Прихватит полведра!

На шапках их из удали

Носили бурлаки!

Нет прибыли без убыли,

Коль прибыль от реки!

И малого, и старого

Оставит без ума,

Присушит душу чарами

Витая хохлома!

Плывут ладьи узорные

И утицы в аршин,

И лебедями чёрными

Качаются ковши!

Палит в них солнце жаркое,

И золото манит,

Горят рубины яркие,

Мерцает малахит!

Малина киноварная

Томит пьяней вина,

Как золото янтарное

Сияет «кудрина»!

А есть и изумрудная,

Как здешние места,

Вся ландышами чудными

По полю увита.

Сплетает травы дикие,

Загадками полна,

Певунье дивной Зыкиной

Она посвящена!

Летят орлы двуглавые,

Шкатулки, как дома.

И всероссийской славою

Блистает хохлома!

Кантаурово

Небо свинцовое, хмурое,

Серый мерцающий свет…

Срок у села Кантаурово –

Жизни полтысячи лет.

В чаще селились раскольники,

Беглый замученный люд,

Рядом – лихие разбойники

Тут находили приют.

Ели не лапы, а лапищи!

Там, в вековой старине,

Храм возводили на капище –

Чудью намоленном пне.

Холм над холодною Линдою

Вечность отдельно стоял –

Богу святилище видное

И от захватчиков вал.

Храму-то лет под четыреста,

Стройна его красота!

Сколько народу он вырастил

В истинной вере Христа!

Люди характера мрачного

Эти обжили леса,

Что родниками прозрачными

Видели все чудеса.

Тут не прощали предателей –

В омут, хоть плачь, хоть не плачь.

Были у них воспитатели:

Кнут да стрелец, да палач.

Чтоб неповадно выслеживать

Истинной веры оплот,

Спросишь дорогу проезжую –

Выведут в сердце болот.

И на порог ночью чёрною

Люди не пустят вас тут,

Выбросят чашку узорную,

Если напиться дадут.

Первыми дюжие бортники

В эти ухожья пришли,

Да на медведя охотники –

Чаще всего, бобыли.

Чаши точили и утицы,

Липовой плоти бельё

Да веретёна, что крутятся

В час, когда ночь настаёт.

Шапки валяли и валенки,

Зная своё ремесло,

Чтоб на широкой завалинке

Вечером было тепло.

Многие жили зажиточно,

Водку не пили зазря,

Помня раскол многопыточный,

Не уважали царя.

И комиссары-затейники,

Тут понаделали дел!

Взяли Смирнова-священника

И увели на расстрел.

С тракта до города Кирова

Мы подъезжали к селу.

Фермы колхозные сирые

Частью сгорели в золу.

Словно оболганной верою

Поле, у Бога в тени,

Борщевика погорелого

К небу тянуло клешни.

Следуя древнему правилу,

Встреченные на пути

К церкви в обход нас направили,

Чтоб не сумели дойти.

Мальчик нашёлся единственный,

Словно «оленьи» глаза,

Что по неведенью истину

Не побоялся сказать.

Мимо избёночек на реку

Он указал поворот,

Словно ослепшего за руку,

Нас проводил до ворот.

Кем станет мальчик доверчивый

Лет через двадцать всего

В мире богов гуттаперчевых,

Где барыша торжество,

Этот потомок ушкуйников

Из старообрядческих лет,

Сирых уверенных путников

К граду, которого нет…

В веке Тельца электронного

Кибернетических тлей,

В веке оружья нейтронного,

Что уж там будет быстрей?

Пьяницей в городе сереньком,

С омутами вместо глаз?

Или уедет в Америку

И позабудет о нас?..

Частью небес неотъемлемой

Храм на горе голубел,

Словно за тайными землями

Святости кроткой предел.

Ликами стены украшены,

Светятся, как изнутри,

Руки с крестами и чашами,

Девы и богатыри!

Живоначальная Троица

Каждый отмерянный час

Молится, не успокоится

За неприкаянных нас!

Всполохом небо расколото,

И расступается мгла…

Солнцами, солнечным золотом

Ярко горят купола.

Мачтами, стройными мачтами

Небо обняли кресты…

Плыть в тишине предназначены

Парусники высоты!

Церковь прозрачна старинная,

Как Богоматерь в пути.

И загляни в небо синее –

Храм не стоит, а летит!..

В церкви, веками намоленной,

Нынче крестили детей.

Люди спокойные, вольные,

Без новомодных затей.

Крику-то, плачу-то, писку-то –

Радостная суета!

Мы и не знали, что близко так

Рядом улыбка Христа!

Попово

Раз до Попово доехали.

В воздухе словно разлит

Времени смутного вехами

Строгий раскольничий быт.

Смотрят фасады на старицу.

Солнечный берег высок.

Поле подальше качается –

К колосу льнет колосок.

Для старообрядцев училище,

Чтобы из сотен дворов

Пестовать тайную силищу

Выстроил мудрый Бугров.

В мире нет места укромнее –

Это Россия сама!

Вдруг, в деревеньке огромные

Ты открываешь дома –

Стройны, как замки французские –

Красный столетний кирпич.

Сеяли истины русские

Царству разврата опричь.

А комиссары-отступники

Сделали в месте святом

Для малолетних преступников

Полутюремный детдом.

Из Ленинграда блокадного

Деток, укрытых в войну,

Жизнь до того безотрадную

Спас этот дом не одну.

А в наше время тревожное,

Полное многих проблем,

Совершено невозможное –

Школу прикрыли совсем!

Деточек мёртвыми душами

Выбросили, как щенят.

Стены одни не разрушены…

Сонно величье хранят…

Прямо, напротив училища,

Как пионеры в строю,

Странным советским святилищем

Памятник павшим в бою.

Кружит над каждой деревнею

Вороном черным война,

Но необычные, древние

Выбиты здесь имена.

Сколько в войну уничтожено

Мальчиков, наших детей,

Что до победы не дожили:

Фотей, Левонтий, Евсей,

Гурий, Флеган Харитонович,

Зотей, Евлампий, Амос,

Ареф, Терентий Парфенович,

Стахей, Харлампий, Федос…

Малиновский скит

А за деревней Филипповкой –

Спрятанный в кипе ракит,

В рощах осиновых, липовых

Тайный Малиновский скит.

Светится древнею славою

В небо священный паром –

Церковь-корабль пятиглавая

Да колокольня шатром.

Дивные, нерукотворные,

Празднуя старый обряд,

В стенах «поливы» узорные,

Как самоцветы горят.

Фрески внутри многоцветные,

Яркие, словно огонь,

Клонятся горними ветрами,

Божию грея ладонь.

Множества дел учредители,

Без высочайших чинов,

Мест этих благотворители

Были Бугров да Блинов.

Богом укрытою старицей

Неуловим, словно дым,

В чащах безвестных скрывается

Волжский Иерусалим!

Городец

Поле Николино, Ступино,

Войлоково да Смольки,

Санниково да Зарубино,

Чуткино да Зиняки.

Вот и открылся затейливый,

Из молодцов молодец,

Памятник русскому терему –

Пряничный наш Городец!

Знали купцы именитые,

Чтили его красоту,

Часто являлись со свитами

И воплощали мечту.

Всё – от узорных наличников

До ладьевого конька –

С лоском, сноровкой столичною

Мастера знала рука.

Вот и Бугров приснопамятный,

Любящий Божий престол,

Как милосердию памятник

Тут богадельню возвёл.

А уж торговому Нижнему

Сколько оставил даров!

Сколько построил для ближнего –

Башенок, лестниц, шатров!

Всё: от роддома до кладбища,

«Думу», «Ночлежку», «Столбы»,

Вдовам, сиротам и страждущим

Для босяков, голытьбы…

Но прикоснуться к святым местам

И отдохнуть, наконец,

Ездил Бугров по лесным скитам

И в расписной Городец.

Встретит приезжий приметливый

В городе дивный уют,

Всем Городец был приветливый

И хлебосольный приют!

Встарь Долгоруким основанный

Крепостью на берегу,

Тёмной рекой зачарованный,

Он не сдавался врагу.

Долго служил он границею –

Смелый и верный солдат.

Годы прошли – на позицию

Встал его Нижний-собрат.

Волей Святого Георгия

Братьями два городка

Сделались шумными торгами

И содержали войска.

Многие тьмы богомерзкие

Били в назначенный час,

Оба великого Невского

Струги встречали не раз.

Сказ об Александре Невском

Дерзкой овеянный славою,

Братом любим и отцом,

Был Александр Ярославович

Смолоду сильным бойцом.

С братом Андреем в сражениях

Бурей неслись напролом!

Князю, стерпев унижения,

Рыцари били челом.

Редкое дело свершилося –

Бьющий врага наповал,

Юноша Божею милостью

Мудрым правителем стал.

Волю имел княже крепкую

И выдающийся ум.

Смело к Батыю свирепому

Ездил он в Каракарум.

В час, когда волю державную

Гнула «Неврюева рать»,

Бог повелел князю славному

Русь по крупицам собрать.

Нивы горели некошены

В год непомерной беды,

Сколько несчастных и брошенных

Выкупил он у орды!

Церкви отстраивал заново,

Люд собирал в города,

И над зажившими ранами

Встала надежды звезда!

На год в поездку последнюю

Вниз он поплыл по реке,

Где в вечной ссоре с соседями

Ждал его злобный Берке.

И утомлен тёмной травлею,

С мукой на бледном лице,

Ядом ордынским отравленный,

Умер герой в Городце.

Прожил он честно с молитвою

И уходя на покой

Грамоту митрополитову

Взял своей мёртвой рукой!

Вечны над Русью гонения,

И непомерна цена.

С Божьего соизволения

Вновь возрождалась она.

Никола-ключ

Пономарёво, Улыбино –

Лес вырастает стеной,

Строгоново да Ковригино –

В сторону Ковернино.

Возле села Белоглазово,

Как при иконе свеча,

Щедро одарит алмазами

Тайна «Никола-ключа».

Церкви душа не разгадана –

Как над рекою звезда

Дышит божественным ладаном

В ней не огонь, а вода.

Воды в купели прозрачные,

Камушки видны на дне.

Нет для людей предназначенной

В мире воды холодней.

Но окунись в струи чистые,

В мягкий серебряный лёд –

Сразу испарина выступит,

Сердце стремится в полет!

Вот и паломников тысячи

Видели здесь чудеса:

Сколько недугов он вылечил,

Скольких от смерти спасал!

Сколько измученных странников

Бога приводит рука,

Чтоб ощутили избранники

Тут поцелуй ледника!

В мире подземном, таинственном

Жилами струи сплелись,

Путь пробивая единственный

К нам в многотравную высь.

В мареве воздуха сочного,

В дивной лесной красоте

Сходятся воды источников

В солнечной руне-кресте.

Как же немного нам надо-то,

Чтоб отступила тоска!

Сбросить ненужные тяготы –

Воду в лесу отыскать!

Радости все не перебраны!

Ангелы нас привели:

В чаще хранится серебряный

Ключ от Заволжской земли!

-----------------------------------

А вечерами над нивами,

Над перелеском густым

Да над приречными ивами

Звёзды встают, словно дым.

Их мириады... В безветрие

Светят они, как костры –

Синие, красные, светлые,

Словно на небе пиры.

Слепят смарагды и яхонты.

К мосту бегут по реке,

Край озаряют непахотный

В тёмном забытом мирке.

Там метеоров сияние

Падает в речку, на дно…

И загадаешь желание –

Сбудется точно оно!

Учетная запись

Выпуски

Рубрики

Ярослав КАУРОВ. БЕРЕГА НИЖЕГОРОДЧИНЫ. Поэма

Комментарии