Антонина БЕЛОВА 
Антонина БЕЛОВА
«ПОЛЫНЬЮ КОКТЕБЕЛЯ ПАХНЕТ МЁД…»
ПРЕОБРАЖЕНИЕ
Преображенская лазурь
Чиста, светла, благословенна,
Ей не страшны коварства бурь
И не знакома наша дурь –
Она надсущна, сокровенна.
И проливает тайный свет –
Белее белого земного.
Ей объясненья в мире нет,
Над ней не властно бремя лет –
Она хранительница Слова.
Фаворский свет затмил глаза,
И пали ниц, кто были рядом,
Небес живая бирюза
Была прозрачна, как слеза,
Дышала тайным чистым взглядом.
И Отчий голос возгласил,
Разрушив всякое сомненье:
Сей есть возлюбленный Мой Сын,
Земным Спаситель Он, Бог Сил –
И в Нём Моё благоволенье.
* * *
Море вспенится лёгким кружевом,
Набегая волной вослед.
Это верно, что очень нужен нам
Звёзд далёких летящий свет.
Миг застынет, и миг останется,
Словно жемчуг средь створок дней,
И душа твоя тихой странницей
Долетит до святых огней.
Перламутром рассвет засветится,
И взойдёт на краю небес
Лучезарного света лествица,
Как восьмое чудо чудес.
Озарятся сплошным сиянием
Склоны древние Демерджи,
Чистой радостью – ликованием
Рвутся бренные рубежи!
И затихнет и даль небесная,
И отроги, и боль души –
Вся земная тревога тесная,
Растворяясь в любви-тиши.
А внизу синь морская пенится,
Набегая волной к волне,
Словно крылья бессмертного Феникса,
Не сгорающего в огне...
Полынью Коктебеля пахнет мёд.
Г.Мосешвили
Уже ноябрь. Твоё число цветёт.
Рождённый петь, подай мне с неба слово –
Как жизнь, как знак, как смысл огня живого –
Полынью Коктебеля пахнет мёд.
Твоей элегии горчат слова,
В ней память бродит киммерийской паркой,
Подай мне слово, как глоток средь жаркой
Пустыни жизни, чтоб была жива.
Над Карадагом нежится заря,
Жемчужной дымкой осиянно море,
И волны медлят, словно небу вторя,
Купаясь в переливах янтаря.
Как будто сфинкс, застыл у края вод
Всё помнящий безмолвный дом поэта,
Весь в озаренье утреннего света,
Своею жизнью тайною живёт...
А здесь опять холодные снега –
В столице древней тешатся метели,
Полгода длиться этой канители,
Когда пургой сменяется пурга.
Но светом озарён твой зимний срок –
Твой день февральский перехода в вечность,
Пусть будет лёгкой эта бесконечность –
Последняя среди твоих дорог.
Пусть всё сотрут эпохи жернова,
Как ветер вечный – куст сухой полыни,
Как это было раньше и доныне –
Одна Любовь останется права.
И пусть всему настанет свой черёд,
Но верю я: душа твоя живая
Всё так же шепчет тихо среди рая:
«Полынью Коктебеля пахнет мёд».
Как камень падает на дно
Сквозь толщу медленной воды,
Так принимаю, что дано
От персти праха до звезды.
Я улыбаюсь синеве,
Звучащей тайно, как канон,
И в золотящейся листве
Слежу сказания времён.
Здесь, в затаённой тишине,
Отчётлив бег осенних дней.
Пусть всё, что мучилось во мне,
Сгорает в ярости огней.
И суета уходит прочь,
Боль отступает, хоть крепка,
И, тайная психеи дочь,
Рождается во мне строка.
Она пульсирует и жжёт,
Пусть слово плавится внутри,
Чтобы воскреснуть в свой черёд –
Душа, помедли и замри!
Я на тебя смотрю издалека,
Наивного, весёлого, святого,
И нашей жизни тихая река
Полна любви, как мёда золотого.
И наши руки крепки и сильны,
И в унисон сердца родные бьются,
И зимний день родимой стороны
Для нас с тобой как шоколад на блюдце.
И целый мир нам кажется светлей.
И всё в новинку: осень, лето, зимы,
Когда ты рядом – просто, без затей,
На половинки мы неразделимы.
Храни, Господь, тебя, мой тихий свет,
Моя надежда, и любовь, и вера,
Тебе замены, знаю, в мире нет,
И не нужна любви другая мера.
Ты не думай, что это просто –
Рифмовать, сочинять, писать.
Там, где просто, ангелов со сто,
Что приходят душу спасать.
Слово – это не хлеб, не камень
И совсем не земной материал,
Это сердце сжигающий пламень,
Если ты ему вдруг не внял.
Не твоё, это Богово семя,
В нём нетварный живёт огонь.
Перед словом бессильно время,
Потому в суете не тронь.
Не обманешь, оно сильнее.
Слово – это поэтов крест.
Так служи ему всех вернее,
Бог не выдаст – свинья не съест.
Лишь служи ему днём и ночью,
Постигая его закон.
Остальное – детали, прочее, –
Говорит псалмопевец, он.
Июльские жёлтые листья...
Предвестники новой поры –
Осенней – как горькие мысли,
Как холод средь летней жары.
Ну что ж! Принимаю условья,
Мне это уже не впервой,
Иду средь любви и злословья
Июльскою палой листвой...
Я знаю: ни слова не скажешь,
Не выдашь за тысячи вёрст.
У времени чёрной пропажи
Язык до банальности прост.
Не ясен лишь прошлого голос,
Он словно туманом повит.
Созревший до времени колос
Всё знает о запахах битв.
Рассекая дней июньских нити,
Как лучом, желаньем быть и жить,
Отвергая плен слепых наитий,
Дай душе небесное вершить!
Не цепляйся за земное цепко –
Мимолётна эта кутерьма,
Ведь и без того связала крепко
Суета, сводящая с ума.
Пусть над всем Господняя молитва
Расправляет радость и любовь,
Чтоб греха коварная ловитва
Нас с тобой не уловила вновь.
Отче наш… – твержу везде и всюду,
Да святится… – в сердце словно вздох,
Даждь нам днесь – как милость – хлеба люду,
И долги остави, яко Бог…
Летним утром, полднем и рассветом
Той молитвы повторяй слова,
Наполняя душу тихим светом,
Ведь она лишь этим и жива.
1.
За мартовским окном нежна прохлада,
Лазурь сквозит сквозь стаи облаков.
И кажется, что нет на свете ада,
Кровопролития и дураков.
И чуден мир, и ничего не надо.
Он под защитой Божьих маяков,
И свет небесный – радость и отрада,
И осознанье бренных пустяков.
Терпи, душа, земное испытанье,
И пусть очистит горькое страданье
Тебя от шелухи земных страстей.
Есть радость истинная в каждом миге –
Она на поле битв и в пленном иге.
Нам не прозреть божественных путей.
Памяти В.П. Григорьева
Высокая звезда калмыцких далей
Избра́нному певцу укажет путь,
Когда на досках неземных скрижалей
Твоей судьбы вдруг отразится суть.
Осилившему груз тревог, печалей
Раскроются всерьёз когда-нибудь
Глубинные потоки, что вначале
Реки весенней всколыхнули муть.
Исполнятся пророчества событий.
Гонимым будет дан закон открытий
Однажды – это неба высший знак.
Расступятся мильоны звёзд эфира,
Его увидят – так зовёт маяк! –
Великое созвездье Велимира.
3. ДУША
Памяти И.И. Ковтуновой
И щедрость дней, и свет далёких звёзд
Родной душе моя у неба просит.
И к благости Господь её возносит,
Не знающей тоски юдольных вёрст.
А путь её – как почки тайный рост,
Когда она под сердцем листья носит,
Обетованья их во тьме не бросит,
Волнуя март, что, как дитя, не прост.
Так время, чувствуя минут тревогу,
Уносит, как река, всё ближе к Богу
Нас, испытавших жизнь-веретено.
Она же на земле, душа, как птица,
Ввысь вознестись всегда от нас стремится,
А то опять с руки клюёт зерно.
4. РИМ
Памяти М.Л. Гаспарова
Молчит капитолийская волчица,
И Рим до цезарей – хранят холмы.
Харон устал, в реке темна водица,
А очередь к нему – всё тьмы и тьмы.
Истлели пожелтевшие страницы.
Ликует чернь – как пир среди чумы.
Гостей из Карфагена вереницы,
А мира нет – лишь ужас кутерьмы.
Сицилия в морских боях отбита,
Повержен Сципионом Карфаген,
Ахейский царь разбит, бежала свита.
Раскрыты ль временем следы измен?
Один лишь ты у Тибра – вне сомненья,
Великий Рим, достойный слов и пенья.
Фрагмент поэмы
Не московская я героиня,
Мне пристанище всюду – земля.
И её поднебесное имя
Не продажно по курсу рубля.
Колыбель мне казачья станица
На скалистом речном берегу,
Где орел – величавая птица –
Режет солнца живую дугу.
Горных далей томящих пространство,
Где душа утопала в цветах,
Где вершин безмятежное царство,
Как алмаз, ликовало в глазах.
Пахли счастьем неведомым травы,
И не знала конца у тропы…
Дух захватывали переправы
Через волны бурлящей Лабы.
Там под крышею дедова дома
Вили ласточки гнёзда весной,
И палящего солнца истома
Целовала макушку, и зной
Плавил воздух живой что есть силы,
А в ночи тополь трогал звезду…
Там в цветущей сирени могилы
Моих близких, как будто в саду.
Я училась напевам у Волги,
Лёгкой гибкости звуков и струн.
Прямо в сердце вошел её долгий
Путь, что вечно останется юн, –
Среднерусский – под тихою Тверью
И у Кимр, где излук серебро…
Величавый – с Мамаевой твердью,
Что войны обломила ребро.
И святой – в монастырском покое
У икон золотой Костромы,
И в веках не забывшей такое,
Что спасало Россию от тьмы...
Мной любимы дороги-раздолья
Там, где млеет донская земля
Среди зноя, степного приволья,
В серебристой фате ковыля.
Где зеленые сальские воды
Беспредельных степей режут грудь,
Где под синим шатром небосвода
Тополя у реки кроют путь…
И морского бессмертного зова
Не могу я забыть торжество
У кавказского отчего крова,
Что на свете превыше всего.
Впечатляет! Галереи образов и знаковых явлений, сквозь которые омылся и очистился.