Виктор АНТОНОВ. НА ГРАНИЦЕ МИРОВ… Поэзия

 

Виктор АНТОНОВ

НА ГРАНИЦЕ МИРОВ…

 

АЛЫЙ ЗИГЗАГ
      (В августе 1945-го)

На востоке страны,

Все луга в иван-чае.

На востоке страны

День Победы встречаем.

 

И жалеем: не все

За столами служаки…

И петляет шоссе

Знойным пыльным зигзагом…
 

Вот и лето на спад,

А дожди – на разгуле.

А солдаты стоят

Пятый год в карауле

 

На границе миров,

Перекрестии наций,

Синих рек рукавов,

Жёлтых цивилизаций.

 

На границе страны

И у друга-монгола

Веет ветер войны –

Хищный дух Халхин-гола.

 

На востоке страны

(Это вовсе не слухи)

Люд не хуже войны

Покосила желтуха…

 

Ну а фрицам – табак!

Над разбитым рейхстагом

Колыхается флаг

Смелым алым зигзагом.

 

ПЛЕННИК ПРЕСНОГО РИСА
       Быль

Пленный японец
                      давно без сакэ –

Пленник пресного риса.

Где-то стоял
                   его дом вдалеке,

В сени старого тиса.

 

Пленный военный,
                        давным-давно

Бросил свою винтовку.

В руки умело
                         взяв долото,

Ладит нам дом в охотку.

 

Плотнику помощь
                               и столяру…

Он, как и я – с востока.

Режем на пару
                            берёз кору

В жажде бодрого сока.

 

Детям крестьянским
                            обряд знаком.

Сколько таких было вёсен!

Кланялся бывший
                               солдат Сато

За витамин, серьёзен.

 

Только одна
                        у Сато печаль

(Нам она тоже знакома):

Ждёт – как-то примет
                              родная даль,

Где… не осталось дома?

 

Там почернели
                       давным-давно

Камни и ветки сливы.

Вымело жизнь
                    наяву – не в кино –

Пламенем Хиросимы.

 

Пленный японец
                         в чужом далеке –

Пленник пресного риса –

В думе о доме,
                            где пил сакэ

В сени старого тиса.

 

ЖЁЛТЫЕ БОТИНКИ
       Быль

Он не погиб под Курском –

С Квантуна пришёл калекой.

Радость его возвращенья

Была неизбывно горька

Для матери.
                     Мне же на радость

Трофейные были ботинки.

В жёлтых японских ботинках

Я как победитель шагал!

 

Чудные были ботинки!

Крепким спиртовым подошвам

Русская грязь и горы

Были совсем не страшны.

Топать в таких ботинках

Можно легко и долго.

Так вот и собирался

Битый отцом самурай.

 

Хорошие были ботинки

С японской маленькой ножки!

Пусть были великоваты

Они мне ещё тогда,

Но что за беда в том, коли

Есть у меня ботинки,

Собственные ботинки –

Не с братом одни на двоих!

 

– Считай, я купил их на вырост, –

Сказал мне отец с улыбкой. –

Портянку мотай потолще,

И долго будешь носить.

И ставя опять заплату

На старый кирзач, что в осень

Принёс он с полей Маньчжурских

(Принёс только правый сапог),

Глядел на трофейный ботинок,

Не требующий ремонта,

Качал головой:

– Эх, ловок сапожник, япона мать!

 

ПАХОТА НА ВОЕННОМ ПОЛЕ

Навались немного, друже!

В землю плуг вдави поглубже.
 

Плуг идёт, и борозда

Пишет новой жизни: «Да!»
 

Вдруг железо в целине…

Пашем.
                 Пишем:
                               «Нет войне!».

 

СОЛДАТСКИЕ БОТИНКИ

Боец в тяжёлых башмаках –

боец не для картинки.

Пусть он с винтовкою в руках,

да ноги трут ботинки.

 

Но твёрдо он зубрит Устав

и шпарит без запинки

про сплав рабочих и крестьян,

готовый к поединку

 

за лучший день, за лучший мир

для трудового класса…

Есть у него ориентир,

и есть боеприпасы!

 

И так ушёл, не знав жены,

не зная поцелуя,

на зов своей большой страны

по шляху маршируя.

 

А в запылённых башмаках –

боец не для картинки.

Он шёл впотьмах, он шёл в слезах.

Башмак не знал починки.

 

Боец прошёл всего чуть-чуть

сквозь пламя и руины,

успев вдохнуть, успев глотнуть

жизнь меньше половины.        

 

И ты, подруга, привыкай:

он только на картинке.

Да верь: дошли в нелёгкий рай

солдатские ботинки…

 

* * *

Посчитались. Помянули стопкой.

В рай, так в рай – куда ж таким идти?

Добрый поп молитвой неторопкой

Обещал всех разом охватить.

 

А живых и мёртвых, как известно,

Крестят в путь – порой в последний путь…

Неужели в благостях небесных

Можно лечь, всё позабыть, уснуть?

=============

ДОБРОВОЛЕЦ

Всё было просто –

Позвонил он:

«Я забегу.

Мой поезд в пять.

Я всё решил»…

Как жалом шила:

«Он ведь поедет

Воевать!».

 

Не за деньгами,

Не за славой.

Ни от детей,

Ни от жены.

И пошагал он –

Худощавый –

Куда идут

Со всей страны.

 

Сказал:

«Не поминайте лихом».

И – вниз

По лестнице бегом.

И так внезапно

Стало тихо,

Что словно обмер

Старый дом…

 

Всё это было на неделе,

В краю, где не было войны.

Сестра безмолвная у двери.

Остыли на столе блины.

 

И всё не верилось в такое.

И всем хотелось просто жить.

И время капало густое.

И не прервать, не отменить…

 

ШТУРМОВИКИ

Бойцы уходят в темноту,

таща гранаты и патроны,

которых вечно не хватает.

Но больше им не унести…

 

Бойцы уходят в темноту,

уносят пот и запах ваксы,

уносят синяки и шрамы.

и оставляют телефон.

 

Бойцы уходят в темноту,

откуда всем не возвратиться,

где хищная стальная птица

находит даже в темноте.

 

Бойцы уходят в темноту,

откуда не приходят вести,

откуда груз под цифрой «двести»,

Но вновь уходят в темноту.

А их к рассвету ждут и ждут…
 

г. Биробиджан