Андрей ПОПОВ 
Андрей ПОПОВ
НА РЕКЕ ПО ИМЕНИ СВОБОДА
* * *
Любовь – цель надежды и веры –
Меня, как любого, тревожит.
Но только как выпью сверх меры –
Люблю всех родных и прохожих.
А люди в монашеских платьях
Постятся по правилам книжным,
Чтоб ближних любить, словно братьев,
Чтоб дальних любить, словно ближних.
И мне расхотелось напиться.
И я отодвинул котлеты,
Чтоб, глядя на постные лица,
Подумать: «Любовь моя, где ты?».
* * *
Говорим короче и скупей,
И плывем, забыв про ночь исхода,
По теченью торопливых дней,
По реке по имени свобода.
Можно всех любить и петь всему,
Что светлы и время, и погода,
И ловить растерянную тьму
На реке по имени свобода.
Можно всё! Но глядя в свет икон,
Вдруг поверить, как необходимо
Мыслящей душе, хоть босиком,
Выйти в путь до Иерусалима.
Не пора ли собираться нам?
И в пути без лишних разговоров
Всё легко раздать монастырям,
Грех наш запивающим кагором.
* * *
Так вышло, что менял я цели,
Но этим звезды не потряс,
Не поднимал в Венесуэле
Восстание народных масс.
Не задержался в средней школе,
Не знал я боевых задач,
Не пробивал на ледоколе
Дорогу к острову Вайгач.
Не открывал месторождений,
Лес не валил, не рыл канал.
Жевал ленивые пельмени.
Смотрел в окно. Курить бросал.
Но в этом, видно, Божья милость,
Прощение за выбор мой,
Что складно много получилось
Благодаря судьбе такой.
ВЫБОР СМЕРТИ
(триптих)
С.Пустыреву
1.
Повеситься бы не хотел.
Неловко,
Как перевёрнутый на спину жук,
Ногами дрыгать – а тебе верёвка
Сжимает горло и последний звук.
Глазами говорить – теперь на небе
Ищу слова, дороги для тревог,
Слегка качаясь, как травинки стебель,
Как маятник, как скорби поплавок.
И участковый в форме тёмно-синей
Вздохнет привычно: «Как же ты, мужик…»,
Напишет в протокол, что по гордыне,
От чтения неразрешённых книг.
Как это пошло!
Кто-то и заплачет.
А кто-то и ругнётся: «Идиот!».
И ничего отчаянье не значит.
Честь не докажет. Счастья не вернёт.
1985
2.
Я не хотел бы ожидать расстрела…
Осматривать холодный каземат,
Вновь повторять молитвы неумело,
Сбиваясь на нетерпеливый мат.
Как это странно! Умирать от пули,
Что пустят по решению суда.
Когда на море съездить бы в июле,
Когда такая теплая вода.
В июле жарко – не приходят мысли
О близкой смерти, не скулит тоска,
И хорошо пить на балконе рислинг,
И можно каберне или мускат.
Смотреть на море, на пейзаж предгорный,
А не в глаза последнего судьи.
Не понимать, как страх берёт за горло
От резкого приказа: – Выходи!
Как, ознакомив сухо с приговором,
Исполнят споро свой служебный долг
И труп поволокут по коридорам
В тюремный морг.
3.
Я не хотел бы умирать в постели
И чувствовать, что врут тебе врачи,
Что двигаться ты можешь еле-еле,
Что поцелуи смерти горячи.
Что тяжелы часы, слова и веки;
Что дружбу и любовь ищи-свищи;
Что, как обычно, будут человеки
Копать могилы и варить борщи.
Что никогда никто мне не ответит,
Зачем я верил завтрашнему дню;
Что не поправить ничего на свете –
И даже под собою простыню.
ПО ВОЛЕ ГОСТЕПРИИМСТВА
В дом птица влетела – плохая примета,
Насколько плохая, пока что не знаем,
Мы – гости лишь в мире. И, может быть, где-то
На душу родную нашелся хозяин.
И нашего ближнего тёмный прохожий,
Возможно, ударил ножом сноровисто.
И стал он нежданным орудием Божьим,
Напомнил о времени гостеприимства,
Напомнил, что если беда совершится,
Небесная воля на то, не земная.
И в дом к нам влетела продрогшая птица,
Тревоги перо в наше сердце роняя.
* * *
Бросим в шапку мелкую монетку –
Милостыню подаем несчастным,
Нищие встречаются нам часто,
Это Бог встречается нам редко.
Где-то Он – один. А нищих много.
Как живут? Чуть не решим – «греховно».
Бросим мелочь – откупились словно.
От кого?
Наверное, от Бога.
* * *
Снова не выходит – труд впустую,
Ничего в делах не разберешь.
Ничего мне небо не диктует.
Только мелкий дождь.
Только ветер. Только шум глагольный.
И камнями полон огород.
А какой из них краеугольный?
Кто его поймет?!
Этот, вроде, пробный, тот – подводный.
Сколько из-за пазухи камней!
Но какой из них, как дождь, холодный
На душе моей?
БЕЗ СЛОВ
Отдел убойный поглядит на труп в упор,
На труп погибшего в борьбе за справедливость.
И фильм закончился.
Встаёт живым актёр.
И ничего с ним – слава Богу – не случилось.
Отыгран важный в сериале эпизод.
И зритель потихоньку начинает думать:
Нет справедливости – ушла за горизонт.
Там тоже правды нет…
Зато актёр не умер.
Нет справедливости, хоть пойман душегуб,
Убойному отделу вручена награда.
А сериал идёт. Опять актёру труп
Играть. Роль сложная.
Но слов учить не надо.
И тот же капитан наденет кобуру.
И так же не поймут его в прокуратуре…
Поэт! Зачем ты снова пишешь: «Я умру,
Нет жизни никакой», слова, как брови, хмуришь.
А сам идешь в кафе. Пьешь крепкий алкоголь.
И смерти никакой. Лишь нервная досада.
Понятно, тяжело. Понятно, это роль.
Метафора. И слов запоминать не надо.
* * *
На снимке общем ни с какого краю
Себя не нахожу. Не понимаю!
Нет ни в одном ряду. Где я на фото?
Нет почему? Я спал или работал?
Куда-то отлучился ненадолго?
И нет меня. Как будто я фотограф.
ФУТБОЛЬНЫЙ АВТОБУС
Что Англия?
Об Англии не плачь.
Россия – это родина футбола.
И в тундре, и в степи пинают мяч
От чукчи с юкагиром до монгола.
Ты думаешь, что русский север дик,
Что русский юг – футбольное болото?!
Увидишь, как коряк или адыг
Забьёт победный мяч в твои ворота.
Что Англия?!
Ты Родину познай,
Что ясно даже старому эвенку,
Где не пройдет тропический «Хёндай»,
Тем более автобус и трамвай,
Там надо жить.
И даже ставить «стенку».
Что Англия?!
Еще победный гол
Получит и не раз от русских негров.
Футбол в России больше, чем футбол,
Гораздо больше миллионов «евров».
Что Англия?!
Там тёмные дела.
Пусть там своя игра и даже школа.
Поймет еще.
Пока не поняла –
Россия – это родина футбола.
К ВРАЧУ
На улице лето, жара.
В душе маета и больница.
Я очередь занял с утра,
Но очередь длится и длится.
Внимателен, кроток и тих
Смотрю на мужчин и на женщин.
Как много на свете больных!
Полгорода, видно. Не меньше.
Вздыхают. Но в чём их вина?
Не скажет недужное время.
Пожалуй, больна вся страна.
И я вместе с ней и со всеми.
А спросишь: – Не жду ли я зря?! –
Никто ничего не ответит.
Болеет планета Земля.
И врач лишь один на планете.
С чего бы я так терпелив?
С чего бы так тихо сижу я?..
А врач говорит: – Перерыв!..
Идёт на планету другую.
ЛЕТНИЙ ШТОРМ
Мне уверенность в силах сегодня дана,
Хоть жена говорит, что некстати.
А на море всё выше и выше волна,
И взволнованно смотрит спасатель,
И твердит, что купание запрещено,
Чёрный шар поднимает над пляжем.
Не купаюсь – плыву. И совсем не на дно.
Только это лишь делом докажешь.
И не надо роптать обо мне к небесам,
Обещать неприятности вскоре.
Не ругайся, спасатель! Спаси себя сам –
И с тобою спасётся всё море.
РЫБНОЕ МЕСТО
Напрасно музыка играла –
Круизный лайнер утонул.
И расписанье морвокзала
Забыло даже его гул,
Его сердитое рычанье,
Его великое вчера…
Но вновь идут по расписанью
Прогулочные катера.
И катерок, лихой и тесный,
Привычно завершит маршрут,
Пройдя над тем глубоким местом,
Где рыбы спят в углах кают.
ТОЧНОЕ ВРЕМЯ
Деньки осенние сгорели,
Смотрю в окно, а там – зима.
Наверно, надо встать с постели,
Не то совсем сойдёшь с ума.
Все журавли давно на юге.
Синиц не видно. Я один.
Пора бы встать. Навстречу вьюге.
Сходить за хлебом в магазин.
Смотреть на лёгкие позёмки,
Смотреть за серый окоём –
И думать, что решат потомки
О промелькнувшем дне моём.
КОНЕЦ ДЕКАБРЯ
Звёзды что-то декабрю не нужны,
Он их спрятал за печалью и за
Мраком плотным, чтоб не лезли во сны,
В окна спален, в голубые глаза.
И декабрь говорит: – Не тужи,
Засыпай морозной ночью скорей,
Никакой не существует души,
Только тёмные слова есть о ней.
Звезд на небе, может быть и не счесть,
Но не видно их – и весь разговор.
И темно душе, но значит, что есть –
Есть душа моя. Не спит до сих пор.
И звезду мою в ночной тишине
Закрывают пусть опять облака.
Только есть она. И верится мне,
Всё в порядке с ней. И светит пока.