Александр МАРФУНИН. И ВЫСТОЯВ ВРЕМЯ ЛИХОЕ НАД ПРОПАСТЬЮ… Поэзия

 

Александр МАРФУНИН

И ВЫСТОЯВ ВРЕМЯ ЛИХОЕ НАД ПРОПАСТЬЮ…

 

* * *

Глазами полными тревоги,

Глядим на мир, где в поздний час

По разухабистой дороге

Везёт нас старенький «КамАЗ»

По эту сторону границы,

В опасной зоне СВО

Кружат в ночи чужие «птицы»,

И знает Бог лишь «Кто – кого?».

Машину с грузом ждут ребята…

И пусть извилисты пути,

Но если надо – значит, надо.

Мы их обязаны пройти,

Прочувствовав войны дыханье –

Сквозь беды, тяготы, обман…

Чтоб возвратиться в Забайкалье,

Ростов, Уфу да Татарстан,

О чём вещает неустанно

Читинским местным говорком

Шофёр, похожий на цыгана,

Привыкший ездить «с ветерком».

 

ПАСХАЛЬНОЕ

Пост наблюдения… Шаткая лестница…

Рванная крыша… Ручной пулемёт…

В россыпи звёздной Большая медведица

Небо Донбасса со мной стережёт…

 

Яркие точки. «Ланцеты» с «Геранями»

В сторону запада. Как и вчера…

Здесь никогда не узнаешь заранее,

Кому дожить суждено до утра…

 

Шелест моторов. Кружат беспилотники.

Над головой, не пикируя вниз…

Наши? Не наши? Разведка? Охотники?

Шансов не будет… «Ну воин, держись!».

 

…Утро росою умоет прохладною…

Тихо… Шепчу без изящных словес:

«Всех – Правоверные и Православные,

С Пасхой Христовой: Господь наш воскрес!».

 

* * *

«Недооценивать врага –

Жить постоянно в нервной тряске…».

…Летит во тьме «Баба Яга»,

Да только не из русской сказки.

 

Взгляд, устремлённый к небесам:

Не видно. Ожиданье жутко.

Мы бьём по ним, они по нам.

Такая нынче обоюдка.

 

Лежим. Испачкан глиной нос –

К земле опасность прижимает,

Висит над кронами берёз,

Ведь шум винтов не утихает.

 

Смерть рядом… Взрыв… За ним другой…

Стрельба на звук – плохое дело.

Но скрыты лесополосой

Все парни. Слава Богу, целы.

 

Дрон тоже исчезает прочь.

Пересчитались, закурили…

«Тиха украинская ночь!».

«Попали, братцы?» – «Нет, не сбили…».

 

А утром командирский мат

Бодрит бойцов особо ярко:

«Беду от нас отвёл наш «Град»,

«Бабы Яги» приняв «подарки»».

 

* * *

                           Война становится привычкой…
                                                   Виктор Верстаков

Итог боёв всегда суров –

Всё меньше нас при перекличке…

Был прав полковник Верстаков:

«Война становится привычкой…».

Она в глазах и седине,

Шрамирует рубцами кожу,

Взрывает тишину во сне,

Где каждый тянет свою ношу.

 

Её присутствие во всём:

Раскрашенное цветом вишни,

Заставит вспомнить под огнём

Молитву «Сохрани, Всевышний!».

Сподвигнет думать, ждать, молчать,

Стараться выполнить задачу.

Научит верить и прощать,

Терпеть, когда нельзя иначе.

 

А после – не тащить домой

С растоптанными сапогами

Жестокость, боль, по мёртвым вой –

Не прорастать в беду корнями…

…Дороги, данные судьбой, –

Людской не властны укоризне…

Кружась со спутницей – войной,

Мы отмечаем радость жизни…

 

* * *

Вспыхнет в памяти тягостным сном

Эта боль для войну переживших:

Как ходили со взводным втроём

Собирать в поле наших погибших.

 

Душу рвёт и за давностью лет,

Погружая в ночные тревоги,

Обгоревший военный билет

Да отдельно – солдатские ноги.

 

Шлем. Гранаты. Броня. Автомат.

Выносили их на плащ-палатке.

«Из каких мест, почивший собрат?

Сибиряк? Забайкалец? С Камчатки?

Здесь в какую ни глянь из сторон –

Сплошь воронки, осколки и мины.

Направляемый издали дрон

Обнулял и людей, и машины…

 

Время всем предъявляет свой счёт.

Алкоголь не поможет забыться.

Страх опасности, боли невзгод –

Биографии общей страницы.

 

Где над танком без башни – лишь гарь.

А среди смертоносного хлама –

Церковь… Взрывом разбитый алтарь.

Белый голубь над куполом храма.

 

ПАМЯТИ ШТУРМОВИКА

У его дверей

Мысли как в бреду…

Как поведать ей,

Что принёс беду?

 

Отрешённый взгляд

Вестит: – Упокой…

Изо всех ребят

Я один живой…

 

Не хватает слов.

Смерть всегда страшна…

Лучших мужиков

Цапает война…

 

Разошлись пути

Огненных дорог.

– Пробовал спасти,

Вытащить не смог…

 

Никогда не мил

Скорбный ритуал.

– Из последних сил

Про любовь шептал…

 

Пустота в душе

Затмевает свет.

– Ты не жди уже:

Парня больше нет…

 

* * *

В который раз в родимой стороне,

Сошлись два Мира на дорожках узких…

Помилуй, Бог!  Мы снова на войне,

Где русские опять стреляют в русских…

Гражданская... Сын, проклятый отцом,

Предстанет поутру перед Всевышним

Защитником Руси, не подлецом

(И в воинстве Христа не будет лишним

Презревший смерть...). Среди лихих годин

Людская память сохранит страницы,

В которых, словно на холсте картин,

Навек застыли даты, судьбы, лица…

 

* * *

Сводки с фронта душу ранят больно.

Кому – врач, кому – дубовый крест...

Вспомнились твои слова сегодня:

«Нет в Донецке безопасных мест!».

 

Хладнокровно, нелицеприятно

Всем война устраивает тест,

Собирая жатву плотоядно –

Нет в Донецке безопасных мест...

 

Коли так – к делам готовясь новым,

Обещаем «доброй воли жест»,

Поминая павших добрым словом...

Нет в Донецке безопасных мест…

 

«ПЕРВОМУ»

                                          А.Б. Мозговому

Раскисли на Руси дороги,

Вновь дождь кропит земную твердь…

Давным-давно сложил ты строки:

«Неплохо в мае умереть…».

Беда не прошагала мимо

Тех мест, где праведным трудом

Предстал над Вечностью незримо

«пророк в Отечестве своём»…

«Здесь Русский дух!» – иных не надо…

Держась на прежнем рубеже

Твоя особая бригада

Вошла в Историю уже,

И потому ты – неподсуден,

Любивший жизнь, презревший смерть,

Поэт, сказавший как-то людям:

«Неплохо в мае умереть…».

 

* * *

Тревогой сердце беспокоя,

Не прекращаю размышлять:

Суть одиночества героя

В том, что нет права выбирать.

Когда Честь к славе безразлична,

Когда Любовь давно не ждёт –

Он, улыбаясь иронично,

Сам совершает шаг вперёд…

 

Живя на вражеском прицеле

Средь необъявленной войны,

Где чувства, силы на пределе

И нервы все оголены,

 

Вновь от воронки до воронки

Ползёт он, голову клоня,

Чтобы прикрыть собой ребёнка

И вытащить из-под огня…

 

А завтра с видом несерьёзным

В который раз пойдёт на риск…

И, может, вознесётся к звёздам,

Достав одну на обелиск…

 

На мраморе под небом тусклым:

«Пускай моя погибнет плоть,

За то, что я родился русским –

Благодарю тебя, Господь!».

 

* * *

Он, улыбаясь, как всегда,

Шутил: «Не надорвитесь, братцы!

Ещё побегаем на танцы,

Касательное – не беда!

Зачем вкололи промедол

Не отошедшему от схватки?

Куда меня на плащ-палатке:

Под крест иль к доктору на стол?

Плесни-ка спирту, старшина,

Да не гляди так недовольно –

Теперь уже почти не больно…

Переживём! Жаль, жизнь одна…».

«Весёлый», с головой в крови,

Шептал: «Легонечко задело…».

А мы его тащили тело,

Молясь беззвучно: «Брат, живи!..».

 

* * *

В страничках из фотоальбома,

Небрежно брошенных на стол,

Февраль пятнадцатого года –

Война. «Дебальцевский котёл».

Картины прошлого очнулись.

Вновь слышу я, прикрыв глаза,

Стрельбу, лязг техники, стон улиц…

И позабыть уже нельзя

Тот двор, разрушенный из «Градов»,

Где грязный исхудалый пёс

На пепелище ждал хозяев

Не пряча человечьих слёз…

 

ДВА ДОНЕЦКА

Здесь не ложатся мины

И взрывы не слышны…

Шикарные витрины

Товарами полны.

С детьми гуляют мамы,

Укутываясь в мех.

Машины. Рестораны.

Концерты. Диско. Смех…

 

Здесь нет крест-накрест стёкол

Заклеенных нуждой:

Жизнь в ярком свете окон

Не тронута войной.

А в клёкоте пернатых

Небесных нет угроз.

Нет Жучки на трёх лапах,

Смотрящей как Христос…

 

Здесь в суете столичной,

Где выходные дни,

Не крестятся привычно:

«Спаси и сохрани!».

И разница столь веска

Меж миром и войной…

Я видел два Донецка,

Но снится – фронтовой…

 

* * *

Неудержимый как цунами,

Он увлекал нас за собой –

Комбат с усталыми глазами

И обнажённою душой.

Подобный взор – лишь на иконах

Да в мирозданиях иных...

В отдельно взятых батальонах

Не может ликов быть святых!

Но, приняв Правду за основу,

Он стал Героем из легенд.

И шли в его «семью» по зову

Вчерашний зек и бывший мент.

И зная, с ним всегда спокойно,

Для дела не жалея сил,

Мы подчинялись добровольно,

Тому, кто не кричал – просил...

И верили не «временами»:

Живыми всех вернёт домой

Комбат с усталыми глазами

И опалённою душой...

 

* * *

Кто утверждал, что «мужчины не плачут» —

Тот не испытывал боли невзгод...

Сложно представить, как многое значат

Детские письма солдатам на фронт.

 

«Здравствуй, боец!»; «Дорогой наш защитник...»;

«Смело стоишь за державную Русь...»;

«С лютым врагом вышел на поединок...»;

«Ждём...»; «Возвращайся с победой...»; «Горжусь…».

 

Школьные прописи, как монологи.

Греют рисунками детской руки.

Прятали взгляды, прочтя эти строки,

Битые жизнью не раз мужики...

 

И, поднимаясь без горестных стонов

Всякого возраста «витязей рать».

Шла, набирая побольше патронов,

Молча на смерть... за одним – побеждать!..

 

* * *

Выбор у каждого был в этот год:

Словно ступив на карниз,

Ванька ушёл добровольцем на фронт,

Ждать стал повестки Борис.

 

Игры политиков – черт разберёт,

Здесь – не скатиться бы вниз!

Ванька, контуженный, держит свой фронт.

Ждёт военкома Борис.

 

Залпы орудий. Гремит небосвод.

«Грады» играют «на бис».

Ванька усиленно двигает фронт.

Бдит в ожиданье Борис.

 

В царстве Небесном всем будет учёт.

Ангел над полем завис,

Ваньке шепнув: «Не пришёл твой черёд!» –

Так ожидал и Борис.

 

Долго геройский описывал взвод,

Души, взлетевшие ввысь, –

Ванька, покинувший раненым фронт?

Нет, выступал «ждун» Борис.

 

* * *

Осень дождями на землю ступает уныло.

Влагой небесною ниши окопов полны.

В судьбах людей,

                   не утративших юности пыла, –

Русская армия времени новой войны.

 

Мятая форма заправлена в пыльные берцы.

Третьей рукой прирастает к плечу автомат.

Пусть сохранится бойца
                                             беспокойное сердце

Бронежилетом с названьем
                                                 «ни шагу назад»*!

 

Может потом, в руки взяв непривычно гитару,

Он пропоëт сочинëнные им же стихи...

Но, выдавая сегодня противнику жару,

Скажет с улыбкой:
                              «А мы возвращаем долги!».

 

Строго по цели, проверив в блокноте расчëты,

Строгий старлей, чьи команды
                                                      дублирует взвод,

Давит ответным огнём не свои миномёты,

Освобождая пространство манёвру вперёд...

--------------------------------------------------------------------------
* Бронежилет «ни шагу назад», тот у которого пластина
броневая только спереди.

 

* * *

Один в гимнастёрке,
                             другой в морском кителе –

Портретами смотрят на мир со стены...

Ещё не деды, но уже победители –

Простые солдаты минувшей войны.

Пусть фото поблëкло, как образы древние, –

Всё также строг взор узнаваемых глаз,

Чьи звëзды, погоны, награды, ранения

Поведают больше, чем долгий рассказ.

И, выстояв время лихое над пропастью,

В «Бессмертных полках» вы за давностью лет,

Оставшись землёй нашей,
                                         памятью, совестью,

Соцветьем гвардейско-георгиевских лент...

Чтоб каждый из нас перед майскими грозами,

Взирая на данность сего бытия,

Рвал душу себе, задаваясь вопросами:

«Они-то сумели... А смог бы так я?..».

 

* * *

Благодатный огонь... Православное слово...

Проживая опять «окаянные дни»,

Помолись за нас всех в Воскресенье Христово

И любовью своей от беды сохрани!

 

Не скажи лишь «Прощай!».
                                          И пусть век скоротечен,

Выбираясь из смуты да прочих оков,

Мироточат глаза
                           русских сдержанных женщин,

Ожидающих с фронта своих мужиков...

 

Всякий раз, находясь между Тьмою и Светом,

Мы не ищем сочувствия со стороны,

Если снова доносится «северным ветром»

«Благовест» дальнобойных
                                                   от «Бога войны»...

 

Лихолетье Отчизны вкушаем безмерно,

Как Пасхальный кулич, только верю:
                                                                  дождусь

Очищения братских народов от скверны

И прихода страны в триединую Русь!..

 

* * *

Пред иконой с благоговением

Бью поклон за Святую Русь,

В купель стылую на Крещение

Я сегодня не окунусь...

Но умывшись «водицей святости»,

Припадая к кресту челом,

Вспомню всё, что дарило радости:

Детство, близких и отчий дом.

Помяну свою юность грешную,

Хулиганствующих ребят

И любовь безмятежно-нежную…

Пусть мне нынче под пятьдесят,

Как Айвенго, влеком стремлением

Не напрасно жить – тем горжусь…

Пред иконою с уважением

Прошепчу: «Не сдавайся, Русь!».

 

* * *

Когда однажды я вернусь с войны –

Не спрашивай меня о том, что было…

Не расскажу, но вспомню, как просила

Прийти живым из дальней стороны…

 

Когда услышишь стук в тиши ночной

И пригласишь зайти с порога в сенцы –

Обветренного лихом ополченца

Ты напои колодезной водой.

 

Когда к твоим коленям опущусь –

Не упрекай в сердцах, по-женски слёзно,

А улыбнись лукаво-несерьёзно,

И вмиг исчезнет ранящая грусть!

 

Когда падёт вечерняя роса –

Опустят автомат мои ладони,

Пусть о родных глазах любви напомнит

Лазурь Донца да неба бирюза…

 

* * *

Война однажды завершится

(Хотелось знать бы этот срок).

Я возвращусь домой в столицу,

Прошедший множество дорог…

Зимой то будет или в мае?

Повинно голову клоня,

Вновь обниму тебя, родная,

И прошепчу: «Любовь моя!».

 

Ну, а пока без изменений:

Судьбу вспять не переписать.

Не отменить своих решений,

Порадовав старушку-мать…

Но в неприглядную годину

Не нужно доли мне иной,

Когда Отчизну, близких, сына

Прикрою я самим собой.

 

* * *

Я – Донбасс, 

Колени не склонявший,

Не смеющий молчать,

Молю душою всей:

Прими, Отчизна, нас –

Живых… И тех, кто павший…

Как привечает мать

С чужбины сыновей.

 

Сквозь вёрсты и года

Ненастною порою,

Чрез боль и нищету,

Лихие времена –

Прими к себе, когда

Бессчётной чередою

Шагают за черту

В бессмертье имена…

 

У Жизни на краю –

Распятый, но свободный

Народ…
                   Под пелену

Трёхполосных знамён!

Прими в свою семью

Никем не покорённый,

Истерзанный войной

Имперский легион!

 

Мы всё перенесём

С надеждой, что дождёмся.

И, слыша не во сне

Твой долгожданный глас,

Под грозовым дождём

Домой навек вернёмся

Пешком иль на броне…

Прими, Отчизна, нас!..