Евгений ЮШИН. МНЕ БЫ ПЛЫТЬ, ШИРОКО И ВЛЮБЛЁННО... Поэзия

 

Евгений ЮШИН

МНЕ БЫ ПЛЫТЬ, ШИРОКО И ВЛЮБЛЁННО...

(Из новой книги)

 

В ГРОЗУ

Сквозь блин коровий лето проросло.

Перед грозой парит, над лугом – сырость.

Кивнув причалу, скрипнуло весло

И лопухи у берега столпились.

 

И громыхнуло так, что дух смело!

И дали потеряли очертанья.

И над кипящим полем понесло

Горы небесной гулкое рыданье.

 

Так полило, что света не видать!

Летели воды и свивались в свитки.

И скрылся мир. И стали прорастать

В смятённой мгле ордынские кибитки.

 

Из гнёзд высоких падали грачи.

Летел табун, века пересекая.

И звонко харалужные мечи

Щиты рубили, искры высекая.

 

Колокола и пушки – гром внахлёст!

Приветим всех седой слезой политых.

Плыла Россия в небе мимо звёзд –

В крови, пожарах, песнях и молитвах.

 

Ей слышен голос каждого села,

Ручья и поля, леса и оврага.

Весь русский мир она с собой несла

Среди просторов космоса и мрака.

 

И всё менялось, грудилось, тряслось:

То гунны пролетали, то гусары…

Но как-то разом всё оборвалось,

Как струны надорвавшейся гитары.

 

Гроза прошла.
                           Просёлком ночь спешит.

Берёзы в лужах зябкие, босые.

И сумрак звёздной матрицей прошит.

И всё плывет под звёздами Россия.  

 

* * *

От деда пахнет мёдом, туманом, огородом,

Рыбацкою лодчонкой, копчёным рюкзаком,

От бабушки – стогами, вареньем, пирогами,

От матушки – малиной и тёплым молоком.

 

От бати – пот и порох, и дней суровый ворох.

Жена рассветом пахнет и щебетом детей.

Стоим и замираем, а в церкви пахнет раем,

А в церкви пахнет раем и родиной моей.

 

* * *

Над серой рекою танцуют осины.

За серой рекою – руины, руины.

Взрывается солнце на гребнях реки,

И пристально смотрят в глаза мужики.

 

Таких не возьмёшь на испуг и в полон.

Я видел глаза их на ликах икон.

Они невесёлые песни поют.

Кто небом одет, кто землёю обут.

 

О, Родина, светлая прядь у виска.

Молитва, надежда, любовь и тоска.

Щемящая песня родных журавлей

Над горькою Родиной сладкой моей.

 

У ЦЕРКВИ

Есть при церковке маленький город.

И друзья уплывают туда.

Годы-годы. Я тоже не молод.

Холода на губах, холода.

 

Не седой я ни капельки. Просто

Тёмный волос мой стал невесом.

На виски мне рязанские звёзды

Осыпаются спелым овсом.

 

Всё угаснет, пройдёт, но пока-то

Не теряй ни любви, ни тепла.

Разве в чём-то зима виновата,

Что полмира она замела?

 

Вот и реки закованы в цепи,

И леса. Холода претерплю.

Вот стою я у старенькой церкви,

И синицу с ладони кормлю.

 

Суетится пичужка, мелькает,

Золотится пушок на груди.

То ли свистом весну окликает,

То ли зиму торопит уйти?

 

Было счастье, и дни ликовали.

Жгли утраты – сгорал без огня.

Но уплыть за церковные дали

Не пускает синица меня.

 

ПЛЮШЕВЫЙ КОВРИК

Я десять лет у крёстной не был.

Ничто не изменилось тут:

Всё то же ситцевое небо,

И та же банька, тот же пруд.

 

Как прежде в доме половицы,   

Слегка поскрипывая, ждут:

Когда ж Евгений из столицы

Их навестит? И вот я тут!

 

А тут всё в прошлом. Как ни жалко,

Но крёстной нет уже давно.     

Лишь коврик плюшевый с русалкой,

На нём же – лебедь и окно.                    

 

Счастливой сказкой, сновиденьем     

Себя побаловал народ:

Ветле рогатой – стать оленем,

Корыто – лебедем плывёт.

 

Ну, что? Приехал, дядя Женя?   

Лишь память с прожитым роднит.

Русалка смотрит на оленя,

Олень на лебедя глядит.

 

ТАЙНАЯ ЛЮБОВЬ

А ты и не знаешь, как тайно любить я умею.

Мол, шел я тут мимо, а вот и решил заглянуть.

Зайдусь болтовнёй, даже сам от себя оробею

И – сердце в набат, что едва ли не вышибет грудь.

 

Горячего чаю нальёшь мне с аиром, кипреем.

Подвинешь варенье. Улыбку пущу по усам.

И ложечку робко возьму и губами согрею,

Ведь ложечка эта к твоим прикасалась губам.

 

Твой чай колдовской разольётся во мне, словно солнце.

И разве куда-то уйдёшь от такого тепла?

И трепет, и нежность… Герань расцветёт на оконце.

Но будут сурово иконы смотреть из угла.

 

Ты шаль распахнёшь и затеплятся тайною очи.

Взойдёт за окошком луна, как насупленный страж.

И муж твой войдет. Улыбнётся, но как-то по-волчьи.

– Харэ чаевать! Помоги. – И потянет в гараж.

 

И станет показывать мне там свои железяки.

Вот тут закрути, а вот тут подними, поддержи.

И редких прохожих пугнут для порядка собаки.

Умоюсь в кадушке. Зачем мне всё это, скажи?

 

А нету ответа. И в думах – одни многоточья.

Калитку открою – дорогу туман побелил.

Хозяин опять улыбнётся и снова по-волчьи.

И только вослед уже спросит: – А что приходил?

 

* * *

Привет тебе, калина под окном!

Алеет шаль твоя, укрыла плечи.

Ты так нежна, как только перед сном

Моя родная, что теперь далече.

 

Так далеко, что холодно душе,

И никакая песня не поётся,

Так далеко, что никогда уже

Она меня любовью не коснётся.

 

Калина, помнишь, ты встречала нас,

Смеясь, шуршала юбкою зелёной.

Смотрели звёзды миллионом глаз –

На нас смотрели – нежно и влюблённо.

 

Ты видела улыбки наших дней

И подпевала в праздничных застольях.

И потому теперь ещё сильней

Твоя судьба с моей сроднилась болью.

 

И если раньше в звёздную печаль

Ты улетишь, скажи, что я – тоскую,

И подари моей любимой шаль.

Она носила точно же такую.

 

* * *

Дождь! Барабан! Держись, дорога!

Смотает всю тебя в клубок!

Сороки помахали стогу

И скрылись в реденький лесок.

 

И что за музыка явилась,

И засияла, проходя!

Трава и та, как сердце билась

В объятьях страстного дождя.

 

От поцелуев капель звонких

Робели нежные цветы.

И дождь шумел, и в струях тонких

Из музыки явилась ты.

 

Смеясь, счастливая, босая

Ко мне бежала у берёз.

И дождь всё шел, не угасая, –

Хватало музыки и слёз.

 

* * *

                                               Памяти Т.Ю.

Всё словно бы подёрнулось ледком:

И сад, и синь, и солнце за окном.

 

Присмотришься – ничто не изменилось.

Степенно дом оглядывает сад.

За банькой – тень и утренняя сырость,

И ветерки соломою шуршат.

 

На бельевой верёвке спят стрекозы.

Играет с солнцем в прыгалки река.

И муравьи, как прежде, по берёзе

Бегут, бегут куда-то в облака.

 

НА ВОЛОГОДЧИНЕ  

Я буду скакать по холмам
                  задремавшей отчизны.
                              Николай Рубцов

Здесь рубцовские кони летели, 

И рубцовская стыла печаль.             

И настилы прощально скрипели,     

И маячил в тумане причал.         

 

Мне бы к Устюгу выплыть по Югу,

Чтобы север угрюмый понять,         

Чтобы лесу, как доброму другу,     

О рязанских полях рассказать.          

 

Рассказать, что у нас по озёрам

Так же дышит туманом весло.

И почти вологодским узором

Может хвастаться наше село.

 

По осенним болотам, по рыжим

Так же клюкву селяне берут.

Только небо здесь малость пониже,

Значит, ближе небесное тут.

 

Мне бы плыть, широко и влюблённо,

Мимо гор и тяжёлых лесов,

Где церквушки старинно и сонно

Славят Бога на сто голосов, –

 

Вот за эти поречные кручи,

За угрюмую нежность болот,

И за эти вот низкие тучи

За которыми небо живёт.

 

И мечтаю, чтоб север немного

Прояснел и, в конце-то концов,

Чтобы вышел ко мне на дорогу

С сокровенною песней Рубцов.

 

К РОССИИ

Не заря разгулялась – небесная страсть.

Видишь, в этом пожаре и мы.

Полюбил я просторы, где ты родилась,

Перелески твои и холмы.

 

Полюбил я пшеницы полуденный звон,

Колокольное ржанье кобыл.

А в причёске твоей – и Непрядва, и Дон,

Куликова кудрявый ковыль.

 

Полюбил я твою одинокую грусть,

И просёлков ромашковых грусть,

Где берёзою каждою светится Русь,

И церквушкою каждою – Русь.

 

Запах мяты у рек и раздумья болот,

И брусничные угли боров –

Всё люблю я – и верное слово и пот

Настоящих, как жизнь, мужиков.

 

И люблю я, когда, трепеща и горя,

Над простором холмов и дорог

Гасит звёзды и в небо взлетает заря –

Богородицы алый платок.
       -----------------------------------
       Книга стихов Евгения Юшина «Полынь и звезды».
       Изд-во Евгения Степанова «Вест Консалтинг»
       (магазин «Фаланстер». Москва, ул. Тверская, 17).