Эльвира КУКЛИНА 
Эльвира КУКЛИНА
ТАКОЕ ОНО, НЕПОКОРНОЕ СЛОВО…
ДОМ
Дом стоит на краешке обрыва.
Словно бы на цыпочках стоит.
Буднично. Без позы и надрыва.
Беспечальный вроде бы на вид.
А ведь в нем живут. Детей качают.
Строят планы на грядущий год.
Словно бы совсем не замечают,
Что их мир обрушится вот-вот.
Господи, да разве так бывает?
Дом стоит, хотя и обречен.
Буднично – живёт да поживает,
Понимая, как невечен он.
ПОСВЯЩЕНИЕ ГОРОДУ
Петербург, Петроград, Ленинград...
Для чего мы меняем таблички?
Был бы Петр этой смене не рад,
звал бы Питером град по привычке.
Петербург, Петроград, Ленинград...
Что решает в судьбе нашей имя?
Что даёт нареченья обряд,
выделяя нас между другими?
...Вот и встретились, город Петра.
Дай тебя обниму для начала.
Не жена я тебе, не сестра.
Но люблю тебя. Очень скучала.
Ты меня навещаешь во сне.
Петербург, если ласково – Питер.
Твоё имя ликует во мне
медным звоном торжественных литер.
Град Петров – удивительный град.
Кто назначил мне долю такую?
Ты не муж, не отец мне, не брат,
но уеду – и вновь затоскую.
КРЕЩЕНИЕ 2021 ГОДА
Кто сказал – полвека нет Рубцова?
Вот он, жив, Николушка Рубцов,
И звенит его живое слово
Из колоколов и бубенцов!
Вот он по селу идет с гармошкой –
Шарфик знаменитый набекрень.
Ну а что навеселе немножко,
Так Крещенье – праздничный же день.
Он поет ядреные частушки
На мотив совсем рубцовский, свой.
И украдкой крестятся старушки:
– Колька-то Рубцов, гляди, живой!
Только нету шапки почему-то,
И румянец яростно-пунцов.
…Злее вьюга с каждою минутой.
Где ж ты шапку потерял, Рубцов?
Неужели без неё не зябко?
В шапке-то сподручнее в пургу.
…Но лежит оброненная шапка –
Мерзнет по-сиротски на снегу.
ЕСЕНИНСКОЕ, романс
1.
Шуршит листвой бродяга-ветер,
И лужи в первом серебре...
На все ль вопросы ты ответил,
Ушедший в белом декабре?
И всю ли боль из сердца вынул,
Усталым чёркая пером?
И всё ли здешнее отринул,
Чтоб там найти покой и дом?
Там не потребуют оплаты,
Впуская молча на ночлег.
Лишь всё любимое когда-то
Сотрут из памяти навек.
Что ж, сердце – в клочья,
Память – в клочья!
Пора в дорогу налегке...
...И точка вместо многоточья
Давно застыла на листке.
2.
Ах, как прекрасны были розы,
Но краше – белая сирень.
А на полях житейской прозы
Одни вопросы, что ни день...
«Куда несет нас рок событий?».
В душе – усталость и раздрай.
Но чем бессильней, чем разбитей,
Тем рьяней ищем тропку в рай.
В тот край, где рады беспредельно,
И в белом – нет же, в голубом! –
Нам улыбаясь неподдельно,
Нас как родного вводят в дом.
А в доме том – покой и нега,
И солнце – всклень,
и воздух – всклень.
И на столе, белее снега,
Ликует свежая сирень...
СТРУНА
У гитары лопнула струна.
В сущности, обыденное дело.
Износилась, видимо, она.
Или просто петь не захотела?
Так её прилаживай и сяк
(Вновь натянем – лучшее решенье!) –
Снова лопнет.
...Наперекосяк
Все твои попытки воскрешенья.
Это значит, даже у струны –
Чувство «запредельного» предела.
А казалось нам со стороны:
Поленилась.
Петь не захотела.
ВСТРЕЧА С АХМАДУЛИНОЙ
Память болдинской свечи...
Ю.Адрианов
Она за столиком сидела,
Едва притрагиваясь к блюдам.
Неподражаемая Белла,
Каким Вы здесь, скажите, чудом?
А Ваш супруг, привычно-светский,
Вел разговоры с местным мэтром.
...Душой, не телом полудетским,
Вы унеслись за километры
От публики провинциальной –
Полубогемной-полугрешной.
С улыбкой провиденциальной
Вы были неземной. Нездешней.
Я исподволь на Вас смотрела,
Как пальцы серебром играли...
Полуистаявшая Белла,
Вы тонкой свечкой догорали.
И только там, на сцене зала,
Вы вдруг вернулись из астрала –
И завибрировал Ваш голос,
Как серебристый колоколец!..
«И нежный – вкус – родимой речи...» –
Ваш голос пел в затихшем зале.
И все сердца как будто свечи
Лишь Вам навстречу засияли...
Восхищены преображеньем,
Мы были Вашим отраженьем.
Но Вы сошли со сцены, Белла,
И Ваша свечка – догорела.
МЕЖСЕЗОНЬЕ
Осень вот-вот уйдёт.
Проводы.
Это значит –
Горько небесный свод
Снегом с дождём заплачет.
Где мишура и блеск?
Где золотая осень?
Строг и прозрачен лес –
Всё своё «злато» сбросил.
Есть в ноябре нагом
Что-то от марта: оба
Снегу глядят вдогон –
Проводы или проба?
Всех пробирает дрожь
Зябкого межсезонья.
Вечно чего-то ждешь…
Хмурится мир спросонья…
Смутно-тревожен сон
Каждого перехода…
Новый начнем сезон –
И веселей полгода!
НЕСОЛНЕЧНОЕ
Рисковое это дело –
Сводить-разводить слова.
Писать,
чтоб строка звенела –
Тугая как тетива.
Писать,
чтоб стрела летела
В невидимую мишень.
Затратное это дело.
Не каждому по душе.
Но если ввязался в это –
Попробуй остановись!
Несолнечен путь поэта –
Скорей в глубину, чем ввысь.
Устало плечо от лука,
Но полон еще колчан...
И счастье тебе, и мука,
И бдения по ночам...
О ЛЮДЯХ
Люди проходили сквозь меня –
Словно через недра Мавзолея.
Кто-то – плача.
Кто-то – сожалея.
Кто-то – молча.
Но никто – кляня.
Люди уходили из меня.
Было пусто.
Непривычно.
Больно.
И любой из них,
Пускай невольно,
Но меня – немного –
Изменял.
И меня с собою уносил
Каждый.
Неприметно –
Пусть частицу.
С каждым бы любовью расплатиться -
Ведь творил-лепил по мере сил…
Вроде рано подводить итог.
В сердце – благодарность и усталость.
Что же от меня во мне осталось?
…Люди.
Нескончаемый поток.
ЧЕРТА
Как хрупкий твой мирок и мал, и беззащитен!..
И как ты бы ты его усердно ни берёг,
Его невечный век давно уже подсчитан –
Он близится к черте, счастливый твой мирок.
Вот мирно дремлет кот меж двух горшков цветочных,
И булькает бульон уютно на плите.
Мирок пока что цел.
Но ты-то знаешь точно:
Он близится к черте,
он близится к черте.
И твой любимый кот окажется за гранью.
Туда же попадут любимые цветы…
Моли любых богов иль осыпай их бранью –
Никто не избежит загадочной черты.
Но булькает бульон, и дремлет кот беспечно,
Любимых два цветка пока еще в цвету.
Ты знаешь это всё,
но забываешь вечно:
Скрывает горизонт незримую черту…
ГОЛОС
Студенческая практика,
Забытое село...
Тут непростая тактика,
Чтоб с песней повезло.
Уговори-ка бабушек,
Чтоб спели от души –
Их долгой жизни краешек
На ленту запиши.
А вот одна исполнила
Не песню – горький плач,
О горьком горе вспомнила -
Так слушай, слёз не прячь,
Как утонул, кровиночка, –
У мамки был один...
Куда ж ты делся, сыночка?
...Мы слушаем сидим.
Мальчоночку оплакала:
По чьей ушёл вине?
...И ложечка не звякала
В звенящей тишине.
Мы, семнадцатилетние, –
Мудрей – за полчаса.
...Останные, последние
Уходят голоса...
ВЗГЛЯД
Встречают смерть с открытыми глазами.
Как ни мудри, а время истечёт:
Стучал-стучал «хронометр» – и замер.
И начат новый – вечности – отсчёт.
Встречают смерть с открытыми глазами.
Зряч или слеп ты – внутрь направлен взгляд.
Нам всем сдавать на мужество экзамен
И получать последний «аттестат».
И пересдачи нет – вручат навеки,
Всё будет в первый и последний раз.
...И тёплая рука закроет веки
Увидевших невидимое глаз.
ОДА СЛОВУ
Ты чувствуешь слово – его переливы,
Заливы-разливы,
обрывы-разрывы?..
Взрывается порохом скороговорка,
Пословица стелется, словно скатёрка,
Сплетается сказка, и льётся былина,
Поётся частушка –
не чинно – не блинно,
Скользит житие однозвучно и гладко,
И нервы щекочет смутьянка-загадка.
...И горестно-горестно плачется плач.
С ним власть погорюй –
свои слёзы не прячь.
...А сколько ещё по сусекам заброшено?
Быличка-беда
и огонь-скоморошина?
Ты чувствуешь Слово –
пульсацию вены?
И рост –
потаённый его,
сокровенный?
Дыханье – то ровно,
то сбивчиво-часто...
И в каждом сближенье –
возможность контраста.
Такое оно, непокорное Слово,
Где новое – дряхло, а древнее – ново.
Где слишком прозрачное –
мелко и мутно.
А сложное – вечное.
Не сиюминутно.
...К забытым корням,
к обретённому крову,
Мы снова с тобой возвращаемся к Слову.
ПРЕДНАЧАЛИЕ
Ну что же, с чистого листа?
На предыдущем – сохнет точка.
...Внутри такая пустота,
Как будто вся ты – оболочка.
Но в этой звонкой пустоте –
Весь –
соловьиный воздух пауз!
...Сон приближается к черте.
Я просыпаюсь.
Просыпаюсь.