Виктор ПЕТРОВ. ШОЛОХОВСКИЙ ВЕКТОР. По страницам журнала «Дон»

 

Виктор ПЕТРОВ, главный редактор

ШОЛОХОВСКИЙ ВЕКТОР

По страницам журнала «Дон»

 

Завет преподобного Сергия Радонежского «Любовью и единением спасёмся» – девиз ХVI Международного Славянского литературного форума «Золотой Витязь», прошедшего в Нижнем Новгороде при участии Союза писателей России, Издательского совета Русской Православной Церкви, литературного института имени А.М. Горького, фонда изучения наследия П.А. Столыпина, литературного фонда «Дорога жизни», правительства Нижегородской области. Главного приза «Золотой Витязь» в номинации «Литературная периодика» удостоился Российский ордена Дружбы народов литературно-художественный журнал «Дон», которому исполнилось 100 лет. И как отметило жюри форума, «за вековое служение великой русской литературе, духовное и нравственное воспитание молодёжи, сохранение творческого наследия незабвенных писателей».

Степной орёл, нарезая круги, пластался над своим знаменитым собратом, что расправил крылья и озирал с высоты мелового кургана окрестные виды перед станицей Вёшенской. Майское разнотравье заплетало шаг, блескучий ковыль стелился под ветром.

Путь наверх радостен и неожиданно лёгок. И вот он сам, кажущийся – вблизи и снизу – запрокинутым в небо, горделивый и наделённый тягой к вдохновенному полёту, что счастливо поднимает от земли. Такое состояние было даровано рождённому в лазоревой степи и воспевшему Тихий Дон.

Полёт по воле Слова, обозначаемый как литература, беспределен – точно само небо, простираемое за окоём. И его глубокая синь, кажется, отсвечивает мерцанием монитора. А степной орёл вот уже чудится стрелкой курсора, что укажет, откроет тот или иной талантливый текст.

Когда на излёте Советской власти журнал «Дон» удостоился ордена Дружбы народов, то озаботились, а куда, собственно, крепить награду? Потребовалось заиметь Красное знамя редакции. И вот оно: есть – как есть! Хранимое. Есть знамя – живёт полк, дивизия… Жив и журнал «Дон», достигший своего 100-летия.

Литературный журнал в России больше, чем журнал. Представьте временную протяжённость номеров «Дона» за все годы. Журнальные страницы хранят само время, передают прошлое настоящему и будущему, работают на вечность. Воистину – «шелест страниц, как шелест знамён…».

Весной 1925 года образовался журнал, назвали его «Лавой». Первые номера редактировал молодой Александр Фадеев, по сути, он и сделал литературный журнал – придал ему тот вид, который сохраняется по сию пору. Классика – от пушкинского «Современника». До осени 1926 года выходила «Лава» с Фадеевым, затем издание меняло названия: «На подъёме», «Литературный Ростов», а с 1946 года это журнал «Дон», нареченный так Шолоховым – нарёк, как благословил. Михаил Александрович входил в редколлегию, бывал в редакции, да он и по сегодня незримо присутствует рядом.

«Дон», имея ростовскую привязку, не признаёт местничества в литературе и отдаёт свои страницы авторам отовсюду, словно принимает их тем самым в донские казаки. Только степень таланта влияет на судьбу рукописи. Есть авторитетная редколлегия, редакция, есть, наконец, главный редактор. Никакого давления извне. Печатаем и будем печатать достойных. Сие право выстрадано!

Шолохов своим романом «Тихий Дон» в значительной, если не в решающей степени, определил магистральную линию развития русской прозы, да и в целом всей нашей литературы, пожалуй, на вековую протяжённость. И здесь отмечу, что на страницах журнала «Дон» вот уже какой год существует рубрика «Век Шолохова» наряду с родственной ей «Наш Шолохов», а также «Шолохов и православие». Шолохов печатался в нашем издании, здесь обсуждалось и анализировалось его творчество, писатель до последнего был членом редколлегии. Шолоховский дух освящает журнал и по сию пору.

Величие романа «Тихий Дон», пожалуй, в том, что автор, укореняясь в родимой донской степи, вырос до такой творческой высоты, откуда смог в силу своей гениальности отразить народную судьбу на поворотном моменте истории. И роман здесь оказался тождественен замыслу. Так был задан вектор развития всей отечественной литературе. Следом и одновременно (а «Тихий Дон» создавался 15 лет) стали появляться схожие произведения, например, «Хождение по мукам».

Шолохов всегда присутствует на донских страницах. Достаточно сказать, что впервые в нашем журнале увидел свет фундаментальный труд Феликса Кузнецова «Правда «Тихого Дона», а также публиковались работы Константина Приймы и Германа Ермолаева. Особо отметил бы тот факт, что известные «Воспоминания об отце» Михаила Михайловича Шолохова вначале печатались именно у нас, как и письма самого Шолохова.

Знание предмета определяет значимость исследовательского труда «Смысл существования» Петра Ткаченко. Автор справедливо полагает, «что и столько лет спустя после создания «Тихого Дона», мы все ещё находимся в начале его прочтения, в начале постижения его смыслов и его значения в истории и судьбе России». Другая работа Петра Ткаченко – «Какую Библию читал Шолохов», где на основе анализа шолоховского романа и сопоставления его с библейскими текстами делаются неожиданные выводы.

Ценность статьи Людмилы Скатовой (г. Псков) «Мы – русские, более того, мы – казаки!», основанной на значительном архивном материале, в том, что автор проводит аналогию между событиями столетней давности, когда «свобода», посеяв смуту, принесла столько несчастий на русскую землю, и нашими изменчивыми днями.

Назову ещё ряд публикаций, чей достойный художественный уровень определяет лицо журнала. Например, стихи одного из зачинателей легендарного «СМОГа» Владимира Алейникова (п. Коктебель) объединены символическим названием «Встать под русской звездой». Это строки не ура-патриотизм, это глубинное, из-под самого сердца. Поэт непримирим к тем, кто бы хотел: «Громаду страны на куски раскроить / И распрей раскаливать горны».

Проза Михаила Тарковского занимает видное место в современной литературе. Автор повести «Фарт» пишет героя с самого себя, и здесь заключается главная интрига произведения. Читатель обращён не только к событийной канве повествования, а «сживается» с образом, по сути, сопереживая ему, разделяя его выстраданную правоту, например, таких слов: «Правда литературы и правда жизни – они как два провода, и им пересекаться нельзя. Хотя бывает, литературная правда ослабнет и спикирует к жизненной. И тут замыкание! Пробо́й поля! Искра́ какой-то единой, единственной правды. И она будто окно прожжёт, и что-то смертельно-личное – станет вдруг образом».

Сибирская распахнутость произведений Михаила Тарковского сочетаема с углублённым исследованием движений души. Место жительства – берег Енисея, село Бахта (Красноярский край). Можно сказать, соседствует с ним – Иркутская область, Усть-Кутский район, посёлок Казарки – другой автор «Дона» Андрей Антипин. Действующие в его рассказах персонажи роднятся по духу с героями Распутина. Он живёт среди таких людей, пишет талантливо, со знанием дела о них, и антипинская проза куда как далека от манерных текстов иных продвинутых авторов. Сам же он открыл и рекомендовал студента-иркутянина Садига Мамедова, участника СВО, написав вступление к его стихам с переднего края.

Первым лауреатом Патриаршей литературной премии был Владимир Крупин. Свод рассказов «Вятский мёд» это отличная своей ясностью проза и, конечно же, тот самый вятский дух! Да, он отличен от казачьего, но всё-таки сродни ему, недаром ли казаки-донцы по государевой службе обороняли землю вятскую и роднились с оной. Владимир Николаевич Крупин, кстати, член редколлегии журнала «Дон», равно как и Михаил Тарковский, завершал прошлый и открывал нынешний год собранием эссе «Заметы сердца». Публикации придали снимок, где Владимир Крупин рядом с Валентином Распутиным и Василием Беловым, чьи имена не раз появлялись на донских страницах.

Владимир Личутин в декабрьском номере представлен под рубрикой «Русская земля» новой значительной работой «Груманланы», что можно отнести к духовному исследованию такого явления как русские поморы. Владимир Владимирович: утверждает: «…глубоко спрятана особенная русская натура, которую и хотелось бы распечатать «чужебесам», чтобы сокрушить и повязать Русь: вот и подступаются с немилостивой затеей тысячу лет, но никак не могут сладить с Россией, обложить непокорников несносимой данью».

В самом начале работы главным редактором Провидению было угодно свести меня с Блаженнейшим митрополитом Киевским и всея Украины Владимиром – на ту пору митрополитом Ростовским и Новочеркасским, краткая встреча в его рабочем кабинете поразила уже самим фактом общения, ведь владыку заинтересовал литературный журнал. Когда позже я узнал, что он наряду с богословскими трудами всю свою жизнь занимался сочинительством, писал стихи, то всё разъяснилось.

И это ему принадлежит авторство текста поистине народной песни «Ромашка белая», история появления которой бередит душу своим трагизмом: «Ах, ромашка белая, лепесточки нежные, /Мне дороже всех цветов, ведь она моя любовь».

А вот зачин его «Молитвы»:

К Тебе, Пречистая, подъемлю руки

С надеждою и трепетной мольбой,

К Твоим стопам несу я сердца муки,

Я истомлён житейскою борьбой.

Здесь об отношении к раскольничеству на Украине, на противление коему и был призван митрополит Владимир. Сам он писал: «Всегда жалел, когда видел среди людей нелюдские отношения... Страшнее всего братоненавидение... Спешите, люди добрые, делать добро, а то погибель поглотит вас». Преодолеть раскол украинского православия, полагал Блаженнейший митрополит Владимир, можно только через покаяние тех, кто откололся от церкви.

Теперь, когда ступаю под своды Ростовского Кафедрального собора Божьей Матери Донской, то, кажется, слышу ровный голос митрополита Владимира. Его благословение помогает в журнальных делах и поныне, чему свято верю.

Примером можно взять выпуск целевого номера, где православная тема стала ведущей. Это рассказы протоирея Александра Авдогина из города Ровеньки (ЛНР), жизнеописание «Ученик святого праведного Иоанна Кронштадтского» священника Дмитрия Трибушного из Донецка, исторический очерк митрополита Павла (Фокина) «Православие в Америке», предваряющий архивную публикацию архиепископа Алеутского и Северо-Американского Антонина (Покровского). Уже одно название эссе Николая Бурляева «Боже!.. Чувствую руку твою...» об Андрее Тарковском говорит о его направленности. Отметил бы, что этот номер вручался лауреатам «Золотого Витязя» на торжествах в стенах Издательского совета РПЦ.

Удивительным образом из самотёка, если не Божьей волей, на страницах «Дона» появились произведения двух православных писателей – протоиерея Алексия Лисняка из села Орлово Воронежской области и вологодского священника Николая Толстикова. Это добротная проза, которая вопреки обыденной суетности заставляет думать о душе. Только что опубликована новая повесть Николая Толстикова «Без креста».

Архангелогородский прозаик Михаил Попов написал удивительную по замыслу и исполнению повесть «Белая птица. Чёрная тень». Антон Павлович Чехов и Жан-Артюр Рембо поставлены в центр повествования. Непересекающиеся прямые двух судеб. Или всё-таки пересекающиеся в открытой автором собственной геометрии творчества? Другая повесть «Красно солнышко» забирает читателя удивительным проникновением в далёкую историческую пору, когда укреплялась Русь, а её первым православным государем стал великий князь равноапостольный Владимир. Языковая палитра точна и в меру стилизована. И под рубрикой «Благословение» о хождении Михаила Попова по дюжине православных монастырей, где автор нёс послушание, молился, наблюдал тамошнюю жизнь.

Замечателен стихотворный рассказ «Донской сюжет» Александра Нестругина из воронежского села Петропавловка. Ему не надо ничего придумывать, он живописует то, что трогает душу. И на прямой вопрос автору земляка-казака: «– Ты хохол, скажи, аль русский?» – Следует не менее прямой ответ: «– Я – как вся почти Кубань, / Даже Дон – не сплошь, в натруску».

Вот поэт Семён Пегов. Личность известная как военный журналист, после ранения удостоен награды за мужество. С его поэзией читатели «Дона» познакомились ещё в 2018 году, когда была напечатана подборка стихов «Военная азбука», хотя иные «толстые» журналы Семёна не замечали, да и по сию пору не жалуют. Цикл Пегова «Донецк на связи» – поэтическая хроника, свидетельство очевидца.

Живя с рождения в Минске, одном из стольных градов славянского братства, Анатолий Аврутин сумел стать выразителем сущности нераздельного мира, считаясь по праву одним из заметных русских поэтов. И не только по способу изложения, а прежде всего – ощущению себя. «Я пишу на русском, на могучем, / На роднящем души языке».

Один из номеров открывала фотография, где чёрным дымом оторочен Белый дом. Это подводка к «Книге в журнале», а в «Доне» практикуется такая форма подачи, Валерии Шубиной «Видеть и понимать». Пронзительная нота связует тексты автора, о чём бы она ни писала, будь то рассказ об увиденном воочию при расстреле Белого дома или эссе о Леониде Бородине. Под рубрикой «Книга в журнале» публиковался стихотворный свод «На этой земле» Андрея Шацкова. Явлен был на донских страницах в таком же книжном варианте «Предтеча» и стихотворец Иван Кононов, ныне москвич, а в прошлом ростовчанин, автор текста популярной песни «Левый берег Дона», с напутствием Юрия Беликова из Перми.

Журнальный выпуск по Крыму собрал наиболее интересных авторов полуострова. Тарас Шевченко, делая иллюстрацию к описанию пира, устроенного Александром Суворовым после соглашения с татарами, в книге «История Суворова» (1842) изобразил полководца с кубком вина, поднявшего тост за Русский Крым. Символичность этого рисунка очевидна, и он намеренно предварил текстовую основу целевого выпуска. В двух главных читательских центрах Севастополя – Центральной городской и Морской библиотеках состоялась презентация этого номера. Кроме писателей и читателей в мероприятии приняли участие выпускники Киевского высшего военно-морского политического училища.

Редакционный врез «Русский огонь» спроецировал литературную традицию на день сегодняшний. И здесь более чем уместен Тютчев. Поэт слышал певучесть в морских волнах. А их чередование – суть бытийного движения. И можно ли воспротивиться историческому смыслу, когда высшая сила меняет обстоятельства? Романтическая Таврида обернулась для Александра Пушкина осознанием Крыма как части России. Его муза навсегда очаровалась прелестью полуденного берега и Бахчисарая. Орденом св. Анны 4-й степени с надписью «За храбрость» был награждён подпоручик Лев Толстой. «Севастопольские рассказы» явили здесь героя всех его будущих произведений – правду.

Надо видеть Таганрог, чтобы понять чеховское пристрастие: «Пишу, читаю… думаю о Крыме». Антон Павлович жил в Ялте, встречаясь с Толстым, Горьким, Куприным, Буниным, Андреевым… Собственно, таганрогская линия писателя продлилась крымской линией. «Курчавого мага этих лирических мест» встречает Марина Цветаева, когда «слева – крутая спина Аю-Дага», а позже, в конце октября 1917-го, скорбит, что в Феодосии «царский памятник вчерашний – пуст…».

Через два года Волошин заклинает: «Молюсь за тех и за других», желая утишить полымя братоубийственной войны. И первый поэт казачьего зарубежья Николай Туроверов горько признаётся: «я выцарапал на скале: двадцатый год – прощай, Россия». Одни казаки ушли в отступ, другие, как шолоховский Мелехов, остались, но никто не ведал своей судьбы… А сам автор строк об уходящем береге Крыма уже из парижского далека пророчески скажет «товарищу»: «Тогда с тобой мы что-то проглядели, / Смотри, чтоб нам опять не проглядеть…».

Стихи Маяковского – крымский дневник поэта. «Езжу по городам и читаю: Новочеркасск, Париж, Ростов, Ялта, Евпатория…». Трудно сказать, почему в таком порядке перечислены города – Новочеркасск, Париж, Ростов. Но ведь перечислены! А в Крыму, где Маяковский – разве отдыхал? – работал! – и возникали подобающие образы: «пылают горы-горны, и море синеблузится».

Таврида, русский Крым! Где ещё в таком числе собраны столь значимые литературные имена? Их слово – благодатный русский огонь, что явлен во спасение. Его отсвет ложится и на произведения крымских авторов специального номера.

Среди них упомяну прозаика Андрея Воронцова (п. Симеиз) – именно такова в данном случае географическая привязка этого столичного автора. Он ещё в прежние время обосновался на полуострове и, живя на два дома, творчески связан как с Крымом, так и с его писательским сообществом. Его цикл «Крымские рассказы» читается на одном дыхании. Заметки из писательского блокнота это уже для истории. Например, зарисовка с натуры «Ночь, паром, Крым» о радости и чуде обретения, казалось бы, потерянной русской земли.

Стихотворному собранию кавказских поэтов «Ущелье и вершины» в переводах Валерия Латынина предшествует автолитография горного пейзажа М.Ю. Лермонтова. Представлено творчество Аминат Абдулманаповой (с даргинского), Магомеда Ахмедова, Хадижат Адухиловой и Баху-Меседу Расуловой (с аварского), Билала Адилова (с лезгинского), Бати Балкизова (с кабардинского), Ашат Кодзоевой и Молтхан Бузуртановой (с ингушского), Султана Мерзили (с азербайджанского) и Заала Эбаноидзе (с грузинского).

Михаил Шолохов завершил роман «Тихий Дон» в свои 35 лет, и он по современным меркам был молодым писателем. Все авторы «Первой тетради» одного из журнальных номеров не перешли этот возрастной рубеж на момент публикации. Назову молодых – Марина Марьяшина (г. Заводоуковск, Тюменская обл.), Наталья Новохатная (г. Кишинёв), Владимир Антипов (ст. Вёшенская), Алёна Белоусенко и Андрей Тимофеев (г. Москва), Людмила Клочко (г. Минск), Юрий Лунин (г. Электросталь), Мила Машнова (г. Харьков) и Алёна Малиновская (г. Санкт-Петербург).

Беда нынешней литературы в утрате критериев художественности. Есть известные слова Шолохова о донской писательской роте, о её узнаваемой поступи. Но это, увы, в прошлом.

Чем жив журнал «Дон»? Святым духом, так я отвечаю на подобный вопрос. И это чистая правда. Я давно решил: опора только на собственные силы. Поддерживать журнал «Дон» помогает своё «Донское книжное издательство». Никакого финансирования со стороны. Так даже лучше, никто не указ.

В роли «принятых в казаки», например, выступали поэты и прозаики Ярославля. Сотрудничали с авторами северных территорий России в рамках проекта «Север-на-Дону». И чтобы круг ценителей журнала сохранялся, редакция проводит выездные творческие встречи с библиотекарями и читателями, бывали даже за Полярным кругом.

Автор знаменитого романа «Цыган» Анатолий Калинин уходил на войну с первым эшелоном. Его фронтовые записки «Мы шли по Украине...» приобрели особый смысл. Калинин вместе с Донским казачьим корпусом освобождал Украину и 20 сентября 1943 года писал из-под Запорожья: «Ты напейся, донской мой конь, / Ты напейся днепровской водицы».

Журнал «Дон» в связи со спецоперацией вот уже четвёртый год из номера в номер публикует прозу, стихи, публицистику авторов со всех концов России в поддержку наших бойцов. Взять хотя бы поэтов – Анна Ревякина, Алексей Шорохов, Дмитрий Артис, Елена Крюкова, Нина Попова, Алексей Витаков, Владимир Шемшученко, Дмитрий Дарин…

Завершающий номер прошлого года открывал стихотворный цикл Максима Замшева «Новороссийская тетрадь». И следом – упомянутые «Заметы сердца» Владимира Крупина, где с болью и тревогой говорится о происходящем… Постоянные рубрики «проzа» и «поэzия» теперь помечаем знаком «z», когда там про СВО. В этом номере, например, печатаются подборки стихов «Веры яркая звезда» Ивана Нечипорука из Горловки и «Мы – там есть!» Светланы Леонтьевой (Нижний Новгород), а также военные рассказы липецкого автора Александра Пономарёва.

Один из свежих выпусков журнала открыл сильный по чувству цикл Олеси Николаевой «Варшава», своеобразное продолжение пушкинского стихотворения «Клеветникам России», где русский гений провёл черту: «Кичливый лях, иль верный росс?». Автор начинает: «Варшава гневная! С тобой мы не в ладу…» и заключает:

… И ты ходи при ясном свете, днём,

Варшава шаткая! И помни о своём –

кто ты, откуда ты, характер твой каковский...

Пока мы чашу пред Голгофой пьём,

жуй хлеб беспечности, болтай о том о сём

и потчуй паньство «уткой по-жидовски».

Здесь стоит пометить, что «утка по-жидовски» – польское национальное блюдо.

Постоянными стали рубрики «Сила духа» и «Передний край», где идут литературные материалы как свидетельства мужества и стойкости. Например, «Белгородский дневник» Людмилы Брагиной и Олега Роменко, донецкие репортажи Людмилы Марава.

Ростов-Дон бесконечно любимый город. Когда определяли, каким будет его гимн, то пришлось возвысить голос с тем, чтобы выбор пал на легендарную песню Анатолия Софронова и Матвея Блантера «Ростов-город, Ростов-Дон». Как раз в нашем издательстве вышел томик Анатолия Софронова «Донской крутояр». Обсуждение было бурным, депутаты городской думы под гром аплодисментов назвали гимном «Ростов-город, Ростов-Дон».

Ныне красные буквы названия нашего журнала на белом поле обложки словно несут на себе начертанное пушкинской рукой слово «Донъ» – символ и смысл издания. В журнале печатались В.Маяковский, А.Фадеев, М.Шолохов, С.Михалков, Р.Гамзатов, В.Распутин, А.Софронов, Е.Носов, В.Белов, Б.Можаев, А.Солженицын, Н.Доризо, В.Кожинов, Ю.Кузнецов, Б.Примеров, А.Прасолов, Л.Васильева, Е.Евтушенко, С.Куняев, В.Закруткин, Т.Глушкова, В.Лихоносов и несть числа.

Ныне функция поиска и обнародования талантливых произведений современных авторов лежит на «толстых» литературных журналах, собственно, как и всегда, со времён Пушкина. Это чисто русское явление достигло своего расцвета при Советской власти, когда публикации в авторитетных журналах вызывали не только заметный резонанс, но и формировали новую историческую общность.

Возможно ли сие сейчас? Скорее – нет, чем да: у журналов малые тиражи, они убыточны. В то же время искушённый читатель, сориентированный на подлинную литературу, безошибочен в своём выборе. И он открывает тот журнал, где обязательно есть литературное творение для его ума и сердца. Без ложной скромности скажу, что авторы – как именитые, так и никому не известные – стремятся публиковаться на донских страницах.

Сочту нужным назвать имена тех современных авторов, что тяготеют к журналу «Дон», и пусть они из разных мест, но встречались и, даст Бог, встретятся на его страницах: Юрий Могутин, Валерий Хайрюзов, Дмитрий Мизгулин, Юрий Ряшенцев, Ольга Ермолаева, Александр Балтин, Марианна Дударева, Дмитрий Ревякин, Вячеслав Огрызко, Наталья Селиванова, Евгений Степанов, Вячеслав Лютый, Юрий Шипневский, Карина Сейдаметова, Валериан Маркаров, Эвелина Азаева, Николай Ивеншев, Владимир Петрушенко, Юлия Шутова, Евгений Чебалин, Александр Орлов, Ирина Силецкая, Игорь Михайлов, Наталья Калинина, Евгений Юшин, Сергей Тютюнник, Алексей Небыков, Ильяс Дауди, Андрей Новиков, Евгений Вертлиб, Станислав Айдинян, Юрий Поклад, Елена Родченкова, Виктор Кустов, Сергей Михеенков… Всех не перечислить!

Невообразимая крутизна Лебяжьего яра за Вёшенской открывает дальние дали. А донское стремя тотчас уносит мысли вниз по течению, чтобы увидеть и невидимое здесь – хутора, станицы до самого Ростова, далее – лукоморье Азова, венчаемое чеховским Таганрогом… Оттуда представляются Чёрное, иные моря-океаны.

В 1925 году с лёгкой руки Александра Фадеева наудалую пустился в плавание литературный корабль-журнал. Неизбежные в пути бури и мели подстерегают его – он же под красно-белым с пушкинским автографом-флагом идёт себе и идёт. И даст Бог, продолжит выходить в свет всегда – как выходит ныне к своим читателям.

Ростов-на-Дону