Виктор КУНЦЕВИЧ 
Виктор КУНЦЕВИЧ
КОГДА ОСЕНЬ В ГЛАЗА МНЕ ЗАГЛЯНЕТ
Авторизированный перевод с белоруссского
* * *
Омывается вечность
Синевой в небесах.
Вот и вечер сердечно
Распалил свой очаг.
Река Друть терпеливо
Влагой поит поля.
Поклонились ей ивы,
Низко кланяюсь я.
С чьей руки зори в реку,
Догорая, летят?
Что сказать человеку
На прощанье хотят?
И всё ярче и чаще
Сны про эти огни.
Может всех уходящих
Провожают они?
Если вдруг не проснусь я,
Улечу за звездой –
Пусть грехи мне отпустит
И простит край родной.
* * *
Взлетела в небо, не спеша,
Чья-то спасённая душа.
Она как книга, что раскрыта,
Как зазвучавшая молитва.
Люди в делах, своих заботах,
Не видят этого полёта.
– Душа, счастливого пути!
Скажи, куда ты полетишь? –
Тихонько бабочка спросила.
Душа же молча удалилась.
Она как книга, что зарылась,
И как молитва, что свершилась.
* * *
У окон дождь захороводил.
Он вновь прохладною рукой
Узоры на стекле выводит.
Про дождь я слышал, что он ходит,
Бежит и скачет босиком.
Глаза его блестят активно:
Свет этот звёзды подарили.
Девчонка, сняв свои ботинки,
Кружит в дожде демонстративно,
Надеясь, дождь подарит крылья.
* * *
Сказал знакомый:
«Побывал во Львове,
И там гостей встречает
Грациозный лев».
Ему ответил:
«Львы есть и в Могилеве –
У берегов Днепра
Стоят, окаменев.
Однажды присмотрелся
И, однако,
Увидел, как тоскливо
Храбрый лев
На постаменте сером
Вдруг заплакал.
«А что случилось?» –
Я спросить его посмел.
Но он молчал.
Дотронулся до лапы.
Она холодной,
Мокрою была.
А дождь над нами
Ныл и слезно плакал,
Но осень, даже в слякоть,
Листья жгла.
И вереницей
Шли машины мимо.
На них смотрели
Двое, я и лев.
И оказался лев
Таким ранимым,
Таким родным,
Как город жизни
Могилев».
О ЮБИЛЕЯХ
Как танки, наступают юбилеи.
Сегодня юбилей ворвался к вам,
Навёл прицел: «Примите же слова,
Что стали вы красивее, мудрее!».
Всё больше распылялся юбилей…
Вот юбиляр лукаво ухмыльнулся:
«А ну-ка вон отсюда! Поскорей!!!
Хочу, чтоб никогда ты не вернулся!»
А юбилей в ответ:
«Я ухожу, но знайте впредь,
Прогнав меня,
Вы пригласили смерть!».
* * *
За нескошенный бурьян
Еле держится плетень.
Идет парень – сильно пьян.
Сползла кепка набекрень.
Грезил он с утра свиданьем,
Но девчонка не пришла.
Чувствам жарким в наказанье
Парень перепил вина.
Распевает песню громко –
Даже кошка испугалась.
А девчонка увлеченно
В интернете заигралась.
* * *
Не аисты в небе,
не соколы.
Вороны мрачно каркают.
Всхожу на крыльцо высокое.
Стучусь. Слышу, псы загавкали.
Открыла красавица, статная.
И хоть не те времена нынче,
Пал на колени: «Я к вам, свататься!
От самого Ивана Горыныча!».
Не соколы в небе,
не аисты,
А прогремел угрожающе гром…
Красавица – ведьма та ещё! –
Окрестила меня помелом.
* * *
Всякий грех –
есть личный враг.
С ним вести придется битву
Покаянною молитвой,
Прямой речью,
рифмами в стихах.
И на жизненном пути
Не грешите больше, люди!
Этот путь нелегким будет.
Тот, кто сам себя осудит,
Сможет сам себя спасти.
Всякий грех –
есть личный враг.
* * *
С днепровскою волной
Игриво спорит ветер.
Окутал синевой
Прибрежным липам
плечи вечер.
А в небе над рекой
Звезда зарделась,
Донецк недалеко…
Война давно так
разгорелась.
И горько принимать,
Что в жаркой битве,
Воюют внуки, сыновья
Моих когда-то сослуживцев.
В смертельной схватке
рать на рать
Они друг друга
Сошлись сегодня убивать,
И в души их
вселилась вьюга.
ВЕЧЕ
На ветру дуб расправляет плечи,
Крону золотит ему луна.
Дуб деревья пригласил на вече.
Луне эта солидарность не нужна.
Ей нужны кровавые вампиры,
Вурдалаки, ведьмы и сычи.
И не сказки это! Овладела миром
Чертовщина.
Как-то надо это излечить.
– Вспомните, как ветры теребили,
И как молния секла мечом, –
Молвил дуб. – Как мы любили,
И как любят люди этот мир еще.
Ну, а он сегодня очень болен,
И с ума свела его война.
Рожь еще шумит привольно в поле,
Но над ней скопила силы тьма.
Старики твердят: «Апокалипсис!».
Кто-то совесть утопил в стакане…
Мы листву и руки людей к высям
Обратим, за мир молиться станем.
* * *
Когда осень
В глаза мне заглянет,
Когда спросит:
«Что, пусто в стакане?».
Ей в лицо посмотрю
Грустным взглядом
И отвечу: мне вовсе
Не в радость,
Что лист клёна,
Желтея, дрожит…
Посмотри, он, как я,
Хочет жить!
А по небу опять журавли…
Вот и мне бы
В лазурной дали
Полетать, покричать,
Помечтать,
И опять бы
На землю, опять…
Чтобы радуга в небе цвела,
Чтобы мама за руку вела,
У сарая отец с топором
Чтобы глянул на лес,
Где был гром,
Чтоб в долине
Лошадка паслась,
Чтобы песня
Отраду несла.
Вот на ветке
Знаменьем синица
Приглашает усердно
молиться
И у неба прощенья просить,
Чтоб, поверив мечте,
Дальше жить!
* * *
Я выгляжу иначе,
Чем тридцать лет назад.
Ресурс не весь растрачен
На жизненный азарт.
С мечтой в душе шагая,
Людей вижу другими.
Мне опыт помогает
Искать согласья с ними.
Я радуюсь рассвету
И солнечным лучам.
Ушло внезапно лето,
Словно погас очаг.
И вот уж осень плачет –
Слезам её не рад.
Я чувствую иначе,
Чем тридцать лет назад.
ЛЮБОВЬ
Любовь как небо, как гора.
Она как море и… как лужа.
В её жестокости добра
Искать влюблённому не нужно.
Ты мне сказала: «Я грешна…».
А я молчу. Я понимаю:
В твоём грехе моя вина,
В моём – твоя. Бог это знает.
А грешников любовь ведет,
Как мать детей своих за руки.
Метель навстречу снег метет
И заметает наши муки.
ОДИНОЧЕСТВО
Одиночество. Оно,
Как река с прозрачным дном.
Я смотрю в него и вижу:
То, что было далеко,
Мне становится все ближе –
И душе моей легко.
Одиночество. Наверно,
Для кого-то явный крах:
Обнимает постепенно
И вселяет в сердце страх.
А зачем его бояться?
С ним ведь надо говорить,
Даже ссориться, играться…
В общем, можно сносно жить.
Одиночество не вечно.
Укрывая глубиной,
Оно явно человечно.
И когда оно со мной
Я спокоен и беспечен,
Дум моих шаги легки.
Одиночество сердечно
Шепчет мне: «Рожай стихи».