Андрей МЕДВЕДЕНКО. СЕГОДНЯ БЫЛА ВОЙНА. Стихи (вступительное слово Алексея Шорохова)

 

Андрей МЕДВЕДЕНКО

СЕГОДНЯ БЫЛА ВОЙНА

 

В осаждённом Луганске войны нет. Правда, ежедневно работают танки, артиллерия и миномёты карателей по пригородам – Спартаку, станице Луганской. Дымится Весёлая горка, но войны нет. Правда, как рассказал нам командир ополченцев с позывным «Дон», с линии соприкосновения ежедневно везут «трёхсотых». Но войны нет. Подлая формула Троцкого «ни войны, ни мира», единожды уже обкатанная на Украине в предательском 1918 году, сегодня снова в ходу.

Но войны, как уже было сказано, нет. Воды тоже нет (несколько часов в сутки). В результате минского чудотворчества водозаборники остались у карателей. Так же, как и ТЭЦ. Так же, как и тяжёлое вооружение, которое не отодвинули каратели от города на безопасные 50-70 км.

Всё остальное в Луганске есть. Работают кафе, музеи, библиотеки. На улицах красивые луганские девушки привлекают гораздо больше внимания, чем тентованные военные «камазы», деловито проносящиеся туда-сюда.

Главное, что есть в осаждённом городе – это его люди. Живые, несломленные. Они помнят всё: иссечённую осколками обладминистрацию, первую и последующие жертвы «градов». Они улыбаются, работают, пишут стихи.

Нам, делегации СП России, повезло, мы познакомились с одним из старейших поэтов Луганщины – Андреем Медведенко.

Андрей Ефимович родился в 1951 году в семье шахтёра. Работал на шахтах Донбасса подземным горнорабочим. Закончил Литературный институт им. А.М. Горького в 1982 году. Автор более двадцати книг поэзии и прозы, более четырнадцати лет руководил Луганской областной писательской организацией.

Один из самых молодых писателей Советского Союза (член Союза писателей СССР с 1977 года).

Его стихи пронзительны и точны. Такое вот безыскусное послание для читателей «Дня литературы» из города, в котором нет войны, но не смолкают разрывы.

Алексей ШОРОХОВ,

секретарь СП России

 

 

* * *

Моя песня,

могучим орлом взлетай!

Проницательным взором

окинь широту полей.

В этот угольный край

прибегали оравы

голодных, босых людей,

превращая просторы

в созвездья земных огней.

 

Моя песня,

над краем родимым

взлетай псалмом!

Беспокойные крылья

не дай сложить.

Ведь колючим железом

опутать хотят мой дом,

благодатного света свободы

навек лишить.

 

Моя песня,

высокой и цельной стань.

Зоркость жизни орлиную не сгуби!

Не спеши к европейским ценностям –        

наши, кровные укрепи!

 

МОЙ ДОНБАСС

И вновь настал суровый час.

Сильней, чем мощь брони,

прикрыл собою мой Донбасс

Россию от войны.

 

Как сталь, упорен и силён,

все честное любя,

огонь жестокий вызвал он

достойно на себя.

 

Отраву вспенивала ложь,

как курево, мела.

Но доброта святая всё ж

над злобой верх взяла.

 

И каждый помни это, знай:

Донбасса нет сильней!

Ведь он не просто угля край,

а часть России всей!

 

КОЩУНСТВО

О Боже!..

Нет кощунственней подлянки,

чем освящать воинственный разор.

Святой отец благословляет танки

на человекобойню и позор!

 

Мужи стоят. Довольные. Всё просто –

польётся прибыль вскорости рекой.

А я молю:

                  – О, Господи Святой,

взрывчаткой начини меня такой,

чтобы от них остался только остов!

 

МГНОВЕНИЕ ВОЙНЫ

Стороной прошёл жестокий бой.

Но я вижу…

                     как это не странно:

баянист оторванной рукой

судорожно сжал басы баяна.

Превратилось сердце парня в прах.

Только слышат… слышат мои уши,

как хрипит в разорванных  мехах:

«Выходила на берег Катюша!..».

 

ЛЕТО 2014 ГОДА

Кажется, от горя воздух звонок.

Полымя окутало мой край.

Над убитой женщиной ребёнок

горько плачет: – Мамочка, вставай!

 

Но она совсем его не слышит.

Больше ей кровинку не обнять.

Только ветер волосы колышет.

Будто тоже просит её встать.

 

Эх ты, укр-наводчик!..

                                 Семя злое!

С кем же ты собрался воевать?!

Смерть навёл на самое святое –

МАТЬ!

 

* * *

Опять с уродливым лицом

эпоха новой ищет правды.

И, как когда-то над отцом,

так надо мной свистят снаряды.

 

И, где погуще толчея,

там люди падают, как злаки.

И по убитым плачу я,

как мой отец когда-то плакал.

 

И фронтовых хватив «сто грамм»,

он вспоминал бои в Карпатах.

Казался воином я сам,

надев пиджак в его наградах.

 

Ничто не ново под луной.

Опять бои – стена на стену.

И ордена отца со мной.

Но им теперь я знаю цену.

 

* * *

Восторгаться сердцу не прикажешь.

Увидал – и бросила в тоску:

девушка в зелёном камуфляже

с пистолетом грозным на боку.

 

Вся она, что взрывчатая сила.

С БэТээРа спрыгнула, пошла.

Что-то у прохожего спросила,

откровенным взглядом обожгла.

 

Мысли потекли совсем иные –

не о страшной битве впереди.

Ведь со всей Вселенной позывные

у неё сомкнулись на груди.

 

Не разрушат дух упорный беды.

Будут мир, и радость, и покой.

Я кричу: – Да здравствует победа

красоты над яростью людской!

 

* * *

Никакого ни глянца, ни лоска.

Почему же так блещет вода?

Обнимающим светом берёзка

застеклила прибрежье пруда.

 

Гладь такая, что трогайся в танец.

Светозарна улыбка лица.

Тополь, стриженый, как новобранец,

размечтался о форме бойца.

 

Заслонив горизонта полоску,

хрупких тихо касается плеч,

чтобы скромную эту берёзку

от  матёрых ветров уберечь.

 

МЕЧТА НЕ ПРЕСЕКЛАСЬ

                      Памяти командира бригады

                      «Призрак» Алексея Мозгового

За ним охотились не раз.

А это значимости признак.

Мгновенно исчезал из глаз

и появлялся, словно призрак.

 

Певец – решился воевать.

Всегда он там был, где труднее.

Нет, не за тем, чтоб убивать,

а чтобы сделать жизнь честнее.

 

Не уберёгся.

                       Диверсант

исподтишка ударил в спину.

И помутился зоркий взгляд.

С дороги сбросило машину.

 

И всё ж мечта не пресеклась.

Над ним пустое – власть могилы.

Хоть жизнь его оборвалась,

но песня – набирает силу!

 

* * *            

От осколков на ясене срезы.

Сквер шумит, о костыль опершись.

Возвращаются снова протезы

в нашу скудную,  скорбную жизнь.

 

И волнует меня до утробы

мир, который позиции сдал.

Век двадцатый войну не угробил –

ещё пуще её разнуздал.

 

Гарь и копоть в дыханье рассвета.

Всюду распрей воинственный прах.

Чувство родины с бизнес-проектом

перепуталось в наших сердцах.

 

* * *

Идут бои не только на экране.

И от того нестерпно ёжусь весь.

На скифском развороченном кургане

цветной ковёр подснежников исчез.

 

Черна земля от огненного града.

И я не знаю, как мне дальше быть.

О, человек, как мало тебе надо,

чтобы решиться ближнего убить!

 

Клешни у мины цепкие, что крабы:

такая вот случилася беда,

что даже скифов каменная баба

взорвалась на растяжке у пруда.

 

ИНТЕРБРИГАДОВЕЦ

Чернокожий. Красочного роста.

С выправкой военной

                          и в тельняшке.

С танка спрыгнул

                           весело и просто.

Звёздочка блеснула на фуражке.

 

Океаны одолев и реки,

чтоб хоть чуть уменьшилась беда,

из Латинской прибыл он Америки

защищать Республику Труда.

 

Воевать с нечистой силой грозною,

утверждая Правды монолит.

В брызгах солнца

                     кажется он бронзовым –

прикоснись и тут же зазвенит!

 

Впереди – ревущий вихрь пожара.

Ну а стяг Свободы – за спиной.

Кажется, что это Че Гевара

или, может, Кастро молодой.

 

По всему – не робкого десятка.

Шрамом перекошенная бровь.

Хоть и негр –

                     корчагинская хватка

с удалью кипучей бродят в нём!

 

* * *

Новое время стучится: – Здрасте!

Возможностям я открываю дверь.

 

– Возможностей много,

                                 но мало счастья.

И властвует голод, что лютый зверь.

 

В разрывах снарядов заря, как в рубище.

В тревоге и слякоти день забыт.

И хочется верить в большое будущее,

и человеком не слыть, а быть.

 

Минувшему времени всё – труба!

Стали опять свободные.

Не спутать бы только гнильё столба

с вехою путеводною.

 

г. Луганск