Вита ПШЕНИЧНАЯ. В РАССВЕТНЫЙ ЧАС НЕВЕСТЬ КАКОГО ГОДА. Поэзия

 

Вита ПШЕНИЧНАЯ

В РАССВЕТНЫЙ ЧАС НЕВЕСТЬ КАКОГО ГОДА

 

* * *
Сегодня приснятся мне трасса и лес,
И храм, подпирающий небо,
И Бог, что недавно по новой воскрес,
И ломоть вчерашнего хлеба.

 

Почудится – Время котёнком легло
На лунный затейливый локон...
А в сердце – спокойно, уютно, тепло,
Как в детстве бывало далёком.

 

* * *

А высь опять безмолвна и седа
И сталью отливают в реках воды,
И стынут в полудрëме города
В рассветный час невесть какого года.

 

Забудешь – вспомнишь, вспомнишь – промолчишь,
Очнëшься пополудни и заметишь,
Как из травы выуживает чиж
Морозцем припорошенную ветошь.

 

Как на скамейке спит дворовый кот,
С утра отведав дармового харча...
Как трепетно черёмуха цветёт
И над сиренью нерасцветшей плачет...

 

Забудешь – вспомнишь, вспомнишь – промолчишь,
Улыбку в потайной карманчик спрятав,
Чтоб ненароком не нарушить тишь,
В которой всё торжественно и свято.

 

В ней та же высь по-прежнему седа,
В ней замахнулась на рекорд природа,
И стынут в полудрëме города
В рассветный час невесть какого года.

 

РОД

В суете сует шагу не ступить,
в суете сует, ох, непросто жить.

 

В день обычный, в прекраснейшем из миров
дальний предок мой наломал дров...

 

И теперь мне загребать жар,
ни на что не меняя Богом данный дар.

 

И теперь мне – расплетать узелки,
даже если страшно и не с руки.

 

Окликать почивших дочкиных пра-
за Иваном – Анну, за Зоей – Петра...

 

Накануне Пасхи – тепло окрест,
говорит с небом церковный крест.

 

И плывёт Прошлое, как река
из Далëка-дальнего-Далека.

 

Нарождает Анна Ивану дочь.
Провожает Зоя Петра в ночь.

 

Но святая стынет в ночи вода:
им уже не встретиться никогда.

 

Я не знаю, как там, за что, кому –
только нёс каждый свою суму.

 

Только прял каждый свою нить,
чтобы мне наступил черёд жить.

 

За Петром – Зоя, за Анной – Иван.
Каждый был призван и был зван.

 

Мне теперь развязывать узелки,
даже если страшно и не с руки.
И за грех большой, и за малый грех
мне теперь прощенье просить у всех.
И прощать всех мне, и всех мирить.
И за всё род свой Благодарить.

 

* * *

Не до дрязг, не до ссор, не до сплетен –
Так и жить, от сует в стороне.
Ведь на этом изменчивом свете
Ни тебе не остаться, ни мне.

 

Потому так тревожится сердце,
Потому так трепещет душа,
Что успеть бы на жизнь наглядеться,
Созидая, творя и верша.

 

Не печаля ни младость, ни старость,
Ни обиды не множа, ни злость...
Нам не так уж и много осталось,
Нам не так уж и мало далось.

 

ДИПТИХ О СТАРОМ ИЗБОРСКЕ

1.

Постоять. Опомниться. Вдохнуть
Полной грудью августовский воздух.
Только здесь душа моя парит,
Только здесь рукой подать до неба.

 

Окликай у озера меня,
Окликай под песнь ключей словенских...
Их целуй... И слушай, как чисты
Эти заповедные мотивы.

…

Окликай... Я только здесь жива.
Ведь по этим тропкам и дорогам
Бродят заповедные слова.
И в венки сплетаются.
Для Бога.

 

2.

Всё твоё – ромашки, васильки,
Стрекоза на влажной древесине,
Бурное течение реки,
Да небес распахнутые сини.

 

Всё – твоё! Твори, любуйся, нежь
В восхищеньи детском и лучистом
Эту пристань сбывшихся надежд,
Добровольных одиночеств пристань.

 

По глоточку выпьешь летний день,
Как святую – из ручья – водицу...
И взметнëтся в горней высоте
Сердце потревоженною птицей.

 

ДОЧЕРИ

Поспи, моя девочка,
поспи, моё солнышко,
вон, ливень косматый
как бьётся в оконышко.
Насупилось небо,
нависло над городом.
и веет от Августа
сырью и холодом.

 

Поспи, моя деточка,
и пусть в утешение
приснится тебе
жёлтых листьев кружение,
тропинка, ведущая
в Детство манящее,
где Прошлое прячется
за Настоящее.
Там Сказки пригрелись
под пледами старыми,
там дремлет машинка
с побитыми фарами...
Там Кате и Насте
в застиранных платьицах,
давно не смеëтся
и даже не плачется...

 

Минутка-другая
и всё распогодится,
и Лето по лужам
гулять разохотится.
И Солнце огромным
причудливым мячиком
мазнëт по кроватке
со спящим в ней мальчиком...
А Ветер, скользнув
через тонкую сеточку,
овеет мою

повзрослевшую девочку.

 

* * *

Август – наливное яблочко...
Вдоль дорог цикорий слëг,
над цветком хлопочет бабочка,
спит на печке мотылёк.

 

Скрипнет чуть качель железная,
шишка упадет в кусты,

улыбнётся даль небесная
с невозможной высоты.

 

Как же лепо, как же благостно!
Что ж, любуйся и дыши...
Ароматы братца Августа –
как причастье для души.

 

ПО ДОРОГЕ С ОЛЬХОНА

Бежит по пади жеребёнок
По следу чёрного коня...
И улыбается ребёнок
Внутри меня.

 

Вода о скалы бьется звонко
В зените светового дня...
И улыбается девчонка
Внутри меня.

 

Заката прядка тает-тает,
В даль золочëную маня...
Благодарит и замирает
Душа моя...

 

ПОТОМ

Покуда будут вдумчиво взвешивать на весах
Мои грехи, косяки да дела хорошие,
Хватит пары мгновений на свой риск и страх
Смотаться в пока ещё относительно близкое Прошлое.

 

Пока будут решать да ключами пудовыми греметь
В пространстве, в невесомости куда-то парящем,
Посмею (помнится, я и раньше умела сметь)
Верить в Будущее и не тяготиться Настоящим.

 

Но когда станет – а однажды станет! – невмоготу,
От того, что отныне лишена дара речи и бестелесна...
Всю мою звенящую немоту
Вложит в уста новорожденному улыбающаяся Бездна.

 

* * *

Ангел за спиной бормочет:
– Всё наладится, не кисни,
Всё путëм...
                      Но ближе к ночи
Одолеют дуры-мысли.

Всё путём, ну да, конечно,
И потом, уж я-то знаю:
Кто-то заново скворешни
Снарядит для певчих к маю.

Кто-то встанет на рассвете
И прошепчет: «Слава богу...».
И ему помашет ветер
Тонкой веточкой в дорогу.

Я же где-нибудь под вечер,
Побродив по мелким лужам,
Разомну колени-плечи
Да пойду готовить ужин.

– Всё путём, всё утрясëтся,
Сумасбродная девчонка! –
Ангел в крыльях держит солнце,
И смеётся звонко-звонко.