Владимир ЗЫКОВ. О РОЛИ ЕВРЕЕВ В РЕВОЛЮЦИИ. По следам книги Александра Солженицына «Двести лет вместе»

 

Владимир ЗЫКОВ

О РОЛИ ЕВРЕЕВ В РЕВОЛЮЦИИ

По следам книги Александра Солженицына «Двести лет вместе»

 

В первом номере газеты «Завтра» за 2011 год опубликована статья
Владимира Бондаренко «10 книг десятилетия». В ней речь идет о книгах, которые стали заметным событием и серьезно повлияли на развитие литературы и общества в первом десятилетии нашего века. Третье призовое место отведено двухтомнику Александра Солженицына «Двести лет вместе». Автор положительно оценил эту книгу, но отметил, что она замалчивается. Даже в итоговых обзорах он ни строчки не встретил о ней, и в этом автор прав. На данный фундаментальный труд действительно наложено табу.

А.Солженицын известен всему миру. Одни знают его как русского писателя, лауреата Нобелевской премии, академика Российской академии наук. Другим он известен как убежденный антисоветчик, внесший огромный вклад в развал Советского Союза. Но именно этим он нравился нашим реформаторам, которые оплевывали всё советское и разрушали наше Великое государство.

Однако, завершая жизненный путь и «чуя смертный час», А.Солженицын решил рассказать русскому народу правду о многих важнейших событиях, произошедших в нашей стране в первые десятилетия прошлого века. Во «Входе в тему», т.е. во введении, он пишет, что сквозь полвека работы над историей русской революции множество раз соприкасался с вопросом русско-еврейских взаимоотношений. Они то и дело клином входили в события, в людскую психологию, и вызывали накалённые отрасти. «Я долго откладывал эту книгу и рад бы не брать на себя тяжесть её писать, но сроки моей жизни «на исчерпе» и приходится взяться».

Труд его «Двести лет вместе» является настоящей энциклопедией русско-еврейских отношений. А главный вывод его заключается в том, что организующая роль в Октябрьской революции принадлежит не русскому народу, а евреям. Они же являются инициаторами и главными исполнителями страшного террора против нашего народа, его культуры и религии. Каждое своё утверждение автор подкрепляет конкретными историческими фактами, ссылками на сотни работ русских и зарубежных исследователей.

В работе отмечается, что сразу после Февральской революции начался великий исход еврейского населения в Россию. Они валом повалили в Москву и Петроград. Известны два знаменитых поезда через неприятельскую границу. В одном из них (ленинском) прибыло 30 человек и во втором (натансон-мартовском) – 160. Более многочисленные группы евреев поплыли из США, в том числе Лев Троцкий с американским паспортом, необъяснимо выданным ему при кратком сроке проживания в Штатах, и с крупным денежным пособием, источники которого тоже не выявлены. Не привез бы он круглых сумм из Америки, не обзавелся бы уймой преданных штыков,  ему, вступившему в партию большевиков лишь в августе 1917 года, в октябре того же года не светила бы ведущая роль в захвате власти и ключевых постов в красном государстве.

Между тем уже на историческом заседании в Карповке (в квартире Гиммера и Флаксерман) 10 октября 1917 года, принявшем решение об октябрьском восстании, из 12 участников его – 6 были евреи (Троцкий, Зиновьев, Каменев, Свердлов, Урицкий, Сокольников). В результате именно они стали вождями нового государства, возглавили Красную Армию (Троцкий), ВЦИК (Свердлов), обе столицы (Зиновьев и Каменев), Коминтерн (Зиновьев), Профинтерн (Дридзо-Лозовский) и Комсомол (Оскар Рывкин, а за ним Лазарь Шацкин, он же и во главе Коммунистического Интернационала Молодежи).

Вожди в свою очередь стали назначать своих родственников и друзей в различные государственные органы, руководствуясь при этом единственным принципом – хотя дурак, но свой. Тут были В.Володарский, М.Урицкий, Ю.Ларин – творец «экономики военного коммунизма». Тут был и брат Свердлова Вениамин, будущий заместитель наркома путей сообщения и член Президиума ВСНХ. Эмигрантский сотрудник Ленина и приехавший в одном поезде с ним Моисей Харитонов позже пребывал секретарем губкомов РКП(б) Пермского, Саратовского, Свердловского и секретарем Уралбюро ЦК. Ювелир Г.Мельничанский, бухгалтер Фриман, наборщик А.Минкин-Менсон, которых потянул Троцкий из Нью-Йорка, вскоре возглавили советские профсоюзы, «Правду», экспедицию ассигнований и ценных бумаг, а маляр Гомберг-Зорин стал председателем петроградского ревтрибунала. И даже в Московском Совете солдатских депутатов, как говорил Бухарин, «дантисты, фармацевты и т.д. – лица, в такой же степени близкие солдату, как китайскому императору».

Но евреи заняли высокие посты не только в центральной власти. Перевес их был ещё разительней в губерниях и уездах. В подтверждение этого Солженицын ссылается на одну еврейскую шутку того времени: «даже из Бердичева и даже глубокие старики переезжают в Москву – хочется умереть в еврейском городе». Наш народ на подобные события тоже отвечал или прибаутками: «Роза из Совнархоза, муж Хайки из Чрезвычайки», или анекдотами, заполнившими Москву уже с восемнадцатого года: «чай Высотского, сахар Бродского, Россия Троцкого». А с Украины отдавалось: «Гоп мои гречаники, уси жиды начальники». И это при том, что подавляющее большинство евреев скрывали свои имена и фамилии, закамуфлировали своё еврейство, как писал один еврейский автор, с таким искусством, что просто не по зубам выудить их.

Кстати, многие наши граждане, в том числе и автор этих строк, знакомясь с руководителями нашего государства до 1937-1938г.г., были убеждены, что страной руководят чистокровные русские. На самом деле Троцкий – это еврей Бронштейн, Зиновьев – Апфельбаум, Каменев – Розенфельд, Литвинов – Валлах, Володарский – Гольдштейн, Стеклов – Нахамкес, Владимиров – Фельдман и т.д. Можно напомнить, что дед Ленина по матери тоже еврей –  Израиль Давидович Бланк.

У многих может возникнуть вопрос, а почему евреи нахлынули в Россию? Помочь совершить пролетарскую революцию или просто из любви к русскому народу? Однако хорошо известно, что евреи никогда не любили русских. В еврейской среде все русское воспринималось как чуждое или даже прямо враждебное. Например, видный филолог М.С. Альтман, которого цитирует А.Солженицын, писал, что вообще русские у евреев не считались людьми. Русских мальчиков и девушек называли «шейзе» и «шикса», т.е. «нечестью». Для русских была даже особая лексика: он не ел, а жрал, не пил, а упивался, не спал, а дрых, даже не умирал, а издыхал. У русского, конечно, не было и души. Душа была только у еврея. Христа бабушка Альтмана, например, называла не иначе как «мамзер» – незаконнорожденный. Вряд ли только она одна…

Тем более евреи не собирались оказывать какую-либо помощь русскому пролетариату. У них была своя весьма определённая цель. Они рассматривали события в России всего лишь как прелюдию к мировой революции и стремились любой ценой разжечь «мировой пожар», использовать Россию в качестве охапки хвороста.

Захватив власть в государстве, новые руководители начали страшный террор против народа. Как пишет Солженицын, созданная в конце 1917 года Чрезвычайная комиссия мгновенно налилась силой и уже с начала 1918  наводила смертный ужас на всё население. Именно эта Чрезвычайка породила красный террор, причём задолго до официального объявления его. Уже в январе 1918 действовала смертная казнь на месте без суда и разбирательства. Пошёл захват сотен, потом тысяч ни в чём не виновных заложников, массовые ночные расстрелы их или утопление целыми баржами.

А конкретные указания по Красному террору исходили от руководителей государства. 17 сентября 1918 года в одной из влиятельных в то время газет «Северная коммуна» было опубликовано требование члена ЦК ВКП(б) и председателя Петросовета Г.Зиновьева (с 1919 года – главы Коминтерна): «Мы должны увлечь за собой девяносто миллионов из ста, населяющих Советскую Россию. С остальными нельзя говорить – их надо уничтожать». По данным современных исследователей это указание не только выполнено, но и перевыполнено. Выполнена и принятая по инициативе Якова Свердлова печально известная директива Оргбюро от 14 января 1919 года, которая предписывала «провести массовый террор против богатых казаков, истребив их поголовно, провести беспощадный массовый террор по отношению ко всем казакам, принимавшим какое-либо прямое участие в борьбе с Советской властью». Так началось расказачивание, унёсшее десятки тысяч жизней.

Более того, органам Чрезвычайной комиссии предписывались конкретные требования, которыми они обязаны были руководствоваться при расследовании дел. «Не ищите на следствии материала и доказательства того, что обвиняемый действовал делом или словом против советской власти. Первый вопрос, который вы должны ему предложить – к какому классу он принадлежит, какого он происхождения, воспитания, образования или профессии. Эти вопросы и должны определить судьбу обвиняемого». «Объявленный красный террор нужно проводить по-пролетарски. Если для утверждения пролетарской диктатуры во всем мире нам необходимо уничтожить всех слуг царизма и капитала, то мы перед этим не остановимся».

Все двадцатые годы, как пишет А.Солженицын, «добивали насмерть священство», процветало открытое глумление над религиозными чувствами и обрядами русского народа. Власть действовала явно антирусски, на разрушение русского государства и народных традиций. В книге приведены десятки конкретных примеров этого. Например, 9 августа 1920 года Патриарх Тихон (Белавин) обратился в СНК с просьбой отвести следователя Наркомюста Шпицберга, ревизующего «мощи Православной Русской Церкви, вскрывая раки и гробницы с остатками признанных церковью святых». СНК постановил: «Оставить жалобу гр. Белавина (Патриарха Тихона) без последствий». А народ, как пишет Солженицын, объяснял такое вызывающее надругательство над его религиозными чувствами следующим образом: «Разве бы русские православные пошли на такое дело? Это всё жиды подстроили. Жидам что: они самого Христа распяли».

Избивали и убивали всю старую инженерию, громили также устои и кадры русской науки. Это проводилось под лозунгом: «У русских не должно быть прошлого, ни история, ни язык этому народу больше не нужны». Даже само слово русский звучало контрреволюционным вызовом, но без стеснения всюду звучало и печаталось «русопяты».

В книге приведены многочисленные факты жестокости и садизма следователей НКВД, применяемые к арестованным, в том числе следователями-женщинами. Оказывается, самым жестоким палачом в истории являлась Софья Оскаровна Гертнер, в 1930-1938 годах работавшая следователем Ленинградского управления НКВД и имевшая среди коллег и заключенных ГУЛАГа кличку Софья Золотая Ножка. Она даже изобрела свой метод пытки: привязывала допрашиваемого за руки и за ноги к столу и со всего размаха била несколько раз туфелькой по «мужскому достоинству». Первым наставником Соньки был Яков Меклер, ленинградский чекист, получивший за особо зверские методы допроса кличку Мясник. Упоминается также Ревека Пластинина-Майзель из Архангельского губревкома, знаменитая жестокостью по северу России. Она дырявила затылки и лбы, расстреляла собственноручно свыше ста человек.

Как пишет А.Солженицын, власть действовала отчетливо антирусски, на разрушение русского государства и русской традиции. Множество расстрелянных и утопленных целыми баржами заложников тоже были русскими. И если бы можно было восстановить, начиная с сентября 1918 года, именные списки расстрелянных и утопленных в первые годы советской власти и свести их в статистические таблицы, мы были бы поражены, насколько революция проявила антиславянский характер. В то же время он обращает внимание на то, что редкие авторы отрицают организующую роль евреев в революции, в подтверждение чего приводят много интересных высказываний, в том числе зятя Плеханова Жоржа Бато и Уинстона Черчилля. Первый писал: «Россия теперь агонизирует под властью еврейской диктатуры и еврейского террора», а второй: «Теперь эта банда примечательных личностей из подполья больших городов Европы и Америки схватили за волосы и горло русский народ и сделалась неоспоримыми господами огромной Российской Империи».

Выйдя из потрясений Гражданской войны и НЭПа, мирная жизнь страны, как пишет Солженицын, по-прежнему определялась её государственным аппаратом, в котором роль евреев до 1937-1938 года была весьма высока. Многие евреи рвались вершить коллективизацию и выступали в сельской местности командирами и господами над жизнью и смертью людей. Только в ходе коллективизации отчеканился образ еврея как ненавистного врага крестьян. Миллионы крестьян, как скот, сгонялись со своих дворов и ссылались на уничтожение в тайгу и тундру.

Например, партийный босс Средне-Волжского края Мендель Хатаевич начал коллективизацию с принятия постановления «Об изъятии и выселении контрреволюционных элементов и кулачества из деревни». Им предусматривалось арестовать за несколько дней 5 тысяч человек и подготовить к выселению 15 тысяч семей. Аналогичным образом действовали и другие местные князьки. Они своим бюрократическим рвением, страстным желанием быть первыми во всём часто опережали указания Центра, а порой демонстрировали открытое неповиновение ему, когда тот пытался поправить ситуацию.

Во всех несчастьях времен коллективизации наши реформаторы обвинили Иосифа Сталина, но это их очередное бессовестное вранье, о чём бесспорно свидетельствуют рассекреченные ныне архивные материалы. Указанные выше действия М.Хатаевича вызывали у Сталина немедленный протест. Буквально на следующий день после принятия постановления ему за подписью Сталина, Молотова и Кагановича направлена телеграмма, в которой указывалось, что его торопливость в вопросе о кулаке ничего общего с политикой партии не имеет, и было потребовано немедленно прекратить аресты.

2 марта 1930 года в «Правде» опубликована сталинская статья «Головокружение от успехов». Об этом знали все советские люди. А 10 марта на основании данной статьи принято специальное постановление Политбюро «О борьбе с искривлениями партийной линии в колхозном движении», предназначенное для властей на местах. В нём содержалось требование «немедленно прекратить в какой бы то ни было форме насильственную коллективизацию. Решительно бороться с применением каких бы то ни было репрессий по отношению к крестьянам… немедленно проверить списки раскулаченных и исправить допущенные ошибки. В дополнение к этому 17 марта 1930 года Политбюро направило в основные зерновые районы Молотова, Калинина, Орджоникидзе, Кагановича и др. для исправления положения.

В связи с этим следует вспомнить бывшего Президента Украины В.Ющенко, который расценил голод в те годы как геноцид Сталина в отношении украинского народа. Солженицын пишет, что среди самих украинцев уже в то время широко бытовало мнение, что весь украинский голод – дело рук евреев. Такое истолкование существовало долго, а в украинско-эмигрантской прессе держалось до 80-х годов ХХ века. Сам он называет наркомов земледелия УССР и СССР того времени Шлихтера и Яковлева-Эпштейна бессмертными удавщиками крестьянства.

Переходя к характеристике 30-х годов, автор отмечает, что некоторые и сегодня считают, что в эти годы евреи уже были вытеснены из советского руководства и не касались управления страной. На самом деле они по-прежнему имели весомую долю на всех этажах государственного управления. Например, первая половина 30-х характеризуется увеличением роли евреев в аппарате государственной безопасности. В 1934 году из ГПУ было создано НКВД, но из него не ушли и не были вытеснены те чекисты-евреи, которые расправлялись над страной после убийства Кирова.

Автор не согласен с трактовкой событий 1937-1938 года зарубежной прессой, согласно которой евреи являются жертвой советской диктатуры, использованными и беспощадно ликвидированными, когда миновала в них надобность. На самом деле, по словам Солженицына, евреи 20 лет с великим рвением были механизмом той самой диктатуры и до «минования надобности» крепко поучаствовали в разгроме религии, культуры, интеллигенции и многомиллионного крестьянства. Даже западная еврейская пресса при подавляющем проценте евреев вельможного слоя, попавших под сталинские репрессии, не воспринимала это явление как направленное против евреев в национальном смысле. Определённо можно сказать, что официальная советская атмосфера 30-х годов была абсолютно свободна от недоброжелательства к евреям. Более того, руководство государства не раз официально заявляло об окончании всяких национальных противоречий. А генеральную линию по этому вопросу дал XVI съезд (1930г.) по докладу Сталина призвав к энергичной борьбе с шовинизмом, а в первую очередь с великорусским.

Как указывалось выше, по утверждению Солженицына редкие авторы отрицают организующую роль евреев в революции. Однако с конца 40-х годов ХХ века, когда коммунистическая власть рассорилась с мировым еврейством, это бурное участие евреев в революции стало досадливо или опасливо замалчиваться, укрываться и коммунистами, и евреями, а попытка вспомнить его с еврейской стороны квалифицировалась как крайний антисемитизм. В книге раскрыты причины этой ссоры.